Сергей Ким - Обычная жизнь

— Лейтенант Икари. Мне назначено, — коротко отрекомендовался я.

— Секундочку, — девушка в чине унтер-офицера щёлкнула клавишей селектора. — Господин Командующий, к вам лейтенант Икари.

— Пропустить.

Как только вошёл в личный кабинет Гендо, на мозги сразу же начала давить мрачность и неуютность сего помещения. А учитывая его дизайн и обстановку, на ум пришла невероятно бредовая мысль, что Командующий — гот…

Батя находился где и всегда — за рабочим столом, но, как ни странно, не в своей в излюбленной позе, а что-то печатая на компьютере.

— Господин Командующий! Лейтенант Икари по вашему…

— Да-да, садись уже, — несколько раздражённо отмахнулся отец, что-то быстро допечатывая и поворачиваясь ко мне.

Я покорно сел на неизменный жёсткий и неудобный стул и приготовился к очередному неприятному и непонятному разговору.

— Итак, лейтенант, — холодно начал Гендо. — Что вы вчера устроили?

— Эээ… — несколько растерялся я. — Я решил получить необходимую информацию…

— С чего вы вообще взяли, что она вам необходима?

Оп…

А ведь и правда — зачем, по большому счёту, мне эта информация? Зачем, например, пилоту сверхдорогого и крайне мощного стелс-бомбардировщика В-2 знать, почему Конгресс решил построить эти самолёты, а затем напал на Ирак?

У меня-то, конечно, ситуация иная, и знать все аспекты войны с Ангелами мне необходимо, чтобы, быть может, разобраться как лучше бороться с этими тварями и как сорвать планы ЗИЭЛЕ…

Но как это объяснить Гендо?

— Я жду вашего ответа.

Так, собрались. Спину прямо, взгляд — твёрже, в голосе только уверенность и спокойствие — вперёд!

— Господин Командующий. Считаю, что для наиболее эффективного выполнения своих должностных обязанностей старшего пилота и заместителя начальника оперативного отдела я должен владеть максимально полной информацией относительно всего происходящего. В том числе и касающейся всего, связанного с Ангелами. Я хочу знать, кто они. Что им нужно. Как их убить…

Негромкий хриплый смех Гендо, казалось, пробирал до самый костей. Было в нём что-то… что-то безумное. И нечеловеческое. По крайней мере, обычные люди так смеяться в моём понимании не могли.

— Великолепно, — с кривой ухмылкой откинулся на спинку кресла Командующий, сплетая перед собой пальцы в замок. — Ну и как — узнал ты что-нибудь важное для победы в этой войне?

— Узнал, — хладнокровно ответил я. — Лилит, скорее всего, не уничтожен, и, вероятно всего, именно его — запах? излучение? и привлекает всех Ангелов к Токио-3. Остальные геофронты, видимо, или были пусты изначально, или их обитателей уничтожили люди, или же некоторые из каверн ещё просто не вскрыты. Но если Ангел, прорвавшийся к Лилит, может устроить конец света, то и Ева в этом плане ничуть не менее опасна, потому как является по сути тем же Ангелом. Вероятнее, из-за этого возможности Евангелионов искусственно ограничены — у них отсутствует лучевое и прочее встроенное оружие, а также источник огромного количества энергии — ядро. Понимаю, лучше уж боевая машина с возможностью проработать автономно всего десять-пятнадцать минут, чем потенциально опасный биомеханоид с практически неограниченным временем работы…

— Достаточно, — абсолютно спокойным тоном прервал меня Гендо. — Тебе на подобные выводы понадобились всего сутки?

— Нет, больше трёх месяцев, — уголками губ усмехнулся я. — Я всё время хотел понять происходящее и пытался сделать прогноз… В свете новой информации это оказалось более лёгким делом, чем раньше — строить гипотезы на основе хоть каких-то данных проще, чем гадать.

— Мой сын никогда не был ни храбрецом, ни гением… — несколько отстранённо, но достаточно зловеще уронил Командующий. — Он мог набраться храбрости, оказавшись в смертельной опасности… А заполучив хороших учителей и обретя друзей, стать более уверенным в себе… Но вот набраться ума?.. Хмм…

Холодный взгляд прикрытых очками-хамелеонами глаз, не столько изучал меня, словно препарировал. Как редкое животное или интересное насекомое. И почему это он говорит обо мне, как о постороннем человеке?

Момент истины, Виктор? Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу?

— Ты никогда не знал меня, — ровным тоном произнёс я. — Ты и сейчас не знаешь, кто я такой.

— Напротив. Отлично знаю, — Гендо слегка прищурился. — И точно знаю, что ты изменился. Вот только когда? Когда приехал в Токио-3 или раньше?

— А быть может, когда я уезжал из Токио-3? — слегка подался я вперёд, добавляя во взгляд немного безумия.

— Что ты имеешь в виду?

— Я ведь родился и до четырёх лет жил здесь, пока… — я сделал паузу, сверля Гендо тяжёлым взглядом исподлобья. — Пока не погибла мама.

Прикрыть глаза. Нырнуть в звёздную бездну чужих воспоминаний, которых Синдзи не смог бы вытащить из своей памяти ни за что и никогда.

Не то… Не то… Опять, не то… Ага!..

— Один из секторов штаб-квартиры, наспех переоборудованный в жилой, пока постройка нормального жилья здесь и на поверхности ещё только велась… — чужое воспоминание послушно раскрывается передо мной, словно бутон диковинного цветка. — Похоже, отец, ты так до сих пор там же и живёшь… Надо же — почти одиннадцать лет уже прошло… И Юнит-01. Сколько ему там официально — два года? А на самом деле больше тринадцати…

— Ты не можешь ничего этого помнить, — проскрипел Командующий. — Это просто невозможно. Кто рассказал тебе всё это?

— Хочешь я перескажу последние слова, которые вы произносили в рубке перед активацией Ноль-первого? "Что здесь делает ребёнок? Это — Синдзи, сын Командующего Икари. Икари, тут не ясли, а научная лаборатория! Сегодня очень важный день, так что… Козо, я не думаю, что мой сын сможет чем-то помешать"… Продолжить? Конечно, ты можешь предположить, что всё это рассказал мне Фуюцки, но ведь сам прекрасно знаешь, что это не так.

— Ты был ребёнком. Всего лишь ребёнком!

— Конечно, — я откинулся на жёсткую спинку стула, неосознанно копируя Гендо. Ногу на ногу, руки скрестить на груди — поза максимальной психологической закрытости в беседе… — Поэтому этот ребёнок плакал, когда ты оставил его у своего брата и ушёл. Но это были его последние слёзы.

— Ты ненавидишь меня, — неожиданно спокойным тоном произнёс Командующий.

— Нет, — немного подумал и добавил. — Уже нет. Сначала была горечь и обида. Потом пришла ненависть. Но в итоге осталось только равнодушие.

— Если тебе всё равно, ты мог бы и не сесть тогда в кабину Ноль-первого. Какая разница — будет жить мир или умрёт?

— Мир не виноват в извечном конфликте отцов и детей, — усмехнулся я, ловя ответную ухмылку Гендо. — И вообще, лишние эмоции часто только вредят.