Александр Мазин - Легион против Империи

— С избытком, — отозвался «специалист по местности» Трогус.

— Первыми выдвинутся твои парни, Скулди. Задача: убрать стражу у ворот, расчистить проход коннице. Не думаю, что эти оболтусы на входе… Кстати, Трогус, что это за вояки?

— Городские когорты, — последовал ответ. — Сам когда-то мечтал попасть туда. Жалование — в полтора раза больше, чем в легионах. А отслужил три года как положено — можешь и в преторианцы перевестись. Там вообще мёд. Знай императору салютуй да ауреи в кошель складывай.

— По делу говори, — перебил Коршунов своего префекта.

— По делу — трудностей с ними не вижу. Коты кастрированные. Но дорогу расчищать придется не только у ворот, легат. Улицы — тоже. Или ты думаешь, что все эти повозки рождаются прямо по ту сторону ворот?

— Принято, — кивнул Коршунов. — Расчистка на всем протяжении маршрута. Всех встречных с оружием, вигилов или этих, городских — вязать аккуратно и складывать по обочинам. В последнюю стражу обеспечение порядка в Риме мы возьмем на себя, — добавил он с усмешкой. — Еще ваша задача — полностью перекрыть Палатинский холм. Людей возьми побольше — он здоровенный, этот дворцовый комплекс. И ты слышал, что сказал Трогус: надо обеспечить скрытное проникновение катафрактариев на территорию Палатина.

Скулди хмыкнул:

— Скрытное проникновение тысячи медных котлов, которые тащат на веревке. Ты, должно быть, шутишь, рикс?

— Ничуть. Делай, что хочешь: обматывай коням копыта, неси их на руках, но чтобы утречком прямо под окнами дворца ровными шеренгами стоял мой сюрприз сыночку и его мамочке. Тевд! Позаботься о том, чтобы мои германцы не заплутали!

— Сам с ними пойду, — ответил префект лагеря. — Не беспокойся, легат! Тебе останется только открыть рот и сказать: «Доброе утро, принцепс!».

— Доброе утро, принцепс!

Коршунов даже не потрудился спешиться. Оно конечно неуважение к царственной особе. Но если ты намерен выкатить этой особе категорический ультиматум, то к чему глупые церемонии.

— Ты привел в Рим легионеров! — звонкий голос юного императора прозвучал гневно…

И неубедительно.

После тренированного легатского рыка. Но по сути — верно. Тем более, что Коршунов привел войска не только в Рим, но прямо на территорию Палатина.

— Ты нарушил закон!

— Сожалею, — без малейшего раскаяния ответил Алексей. — Я, знаешь ли, не совсем римлянин. И не все римские законы знаю хорошо. Мой брат Геннадий Павел знает их намного лучше. И что толку? Зато, император, я очень хорошо знаю другой закон: гость священен!

Сделал паузу, словно бы ожидая реакции Гордиана.

— Что ты имеешь в виду? — Похоже, речь Коршунова сбила его с толку. — Что еще за закон такой?

— Я сказал то, что сказал! — отрезал Алексей. И продолжил, размеренно и четко выговаривая слова, будто вбивая гвозди:

— Мы знаем этот закон! Я и мои воины! И еще мы знаем: тот, кто обидел гостя — преступил перед богами! Вот почему я и мои воины, узнав о том, что наш брат и вождь Геннадий Павел, вопреки божьим законам был лишен свободы и обречен на смерть, поспешили к тебе! Чтобы уберечь тебя от гнева богов, принцепс!

Гордиан справился с замешательством. И задрал кверху мальчишески-гладкий подбородок.

— Что еще за «гость священен»? Я вправе карать и миловать! Ты продолжаешь испытывать мое терпение, легат! Не хочешь ли ты испытать силу моего гнева?

«Отлично сказано, мальчик!» — мысленно похвалил его Алексей. Но вслух произнес другое:

— Гнев человека, даже вознесшегося на самую макушку этого холма — всего лишь гнев человека, — спокойно сказал Коршунов. — Ужель ты думаешь, что мы устрашимся его более, чем гнева Небес? Или ты, император, надеешься, что жалкая кучка петушков с черными гребешками, — жест в сторону чахлой цепочки преторианцев, — способна уберечь от гнева наших богов? Жаль тебя огорчать, император, но ты вновь ошибаешься. — И, прежним, командным голосом, по-готски:

— Копья — к бою!

Обычно эта команда отдавалась на латыни, однако готы-катафрактарии поняли ее прекрасно.

Миг — и линия конницы ощетинилась остриями копий.

Коршунов знал, как это выглядит. Железная стена в два с половиной метра высотой. И сверкающие копейные жала. И каждое будто смотрит прямо на тебя…

Железная стена угрожающе качнулась вперед (ровно один шаг лошади), качнулась и снова застыла. Одно слово — и катафрактарии двинут вперед, сметая и нервничающих преторианцев, и юного Августа, рискнувшего лично выйти к протестному электорату…

Ну да, Коршунов никогда не отдал бы подобной команды. Атаковать в сплошном строю сначала лестницу, а потом довольно-таки узкую (с точки зрения конной атаки) дверь — чистейшая глупость. Если понадобится применить силу, у Алексея наготове «спецназ»…

Но чтобы произвести впечатление катафрактарии — самое то!

Ах, какое они уже произвели впечатление! Можно было искренне посочувствовать и молодому Гордиану, и его многочисленным дворцовым «домочадцам», когда они утречком увидели на Палатинском холме грозные шеренги парфянских (доспехи-то персидские!) конных латников.

То есть это был сюрприз не только для Августа, но и для всей столицы, но во дворце его прочувствовали особенно остро.

Надо полагать, царедворцы даже испытали некоторое облегчение, узнав, что это не воины Ардашира, чудесным образом перенесенные в Вечный Город, а всего лишь когорты Первого Германского легиона.

Матушка императора тут же слилась в дальний чулан (дескать, решать подобные вопросы — дело мужчин) и там притихла.

Так что выстраивать диалог между властью и армией вышел префект претория.

Гордо так выступил, в окружении доброй полусотни подчиненных.

— Я — Гай Фурий Сабин Аквила Тимесифей! — провозгласил командир преторианцев [82] Согласно источникам, Тимесифей стал префектом несколько позже, но надеюсь читатель простит эту маленькую неточность. . — А тебя, легат, я не знаю!

— Это легко исправить, Гай Фурий… прости, забыл, как дальше. Мое имя Алексий Виктор Мильв, легат Первого Германского легиона. Ты удовлетворен?

— Первого Германского Императорского легиона! — внес поправку префект претория. — Хочу тебя огорчить, Алексий Виктор Мильв — ты более не легат! Император уже назначил другого легата, который…

— …который будет никудышным командиром! — подхватил Коршунов. — Так что не думаю, что это — хорошая идея.

— Почему это — никудышным? — Кажется, префект претория удивился. — Ты знаешь, кто это будет?

— Я думаю, — с улыбкой произнес Алексей, — не может получиться хороший легат из мертвеца. Так что я еще немного покомандую своим легионом. Что же до императоров, то меня сделали легатом целых два Августа: Бальбин и Пупиен. Я слыхал, их убили твои солдаты, префект? — Тимесифей побагровел открыл рот… Но Коршунов не дал ему высказаться. — Впрочем, здесь в Риме императоров убивают часто. Я бы, пожалуй, не согласился стать императором. А ты, Гай? Ты — хочешь?