Александр Мазин - Легион против Империи

Судя по выражению лица префекта, единственное, чего он сейчас хотел, это отделить голову Коршунова от туловища. Но с одной когортой преторианцев (вряд ли он располагал сейчас большими силами) выступить против целого легиона — это даже не смешно.

Вот почему префект взял себя в руки, а быка — за рога:

— Так чего же ты хочешь, легат ?

— Для начала — поговорить с новым императором! — спокойно сообщил Коршунов и подмигнул префекту.

Тот сделал каменное лицо. Ей-богу, мужик отлично держался. Алексей его даже зауважал.

— Потом, если мы договоримся, — ровным голосом продолжал Коршунов, — я бы хотел накормить моих людей. Мы ведь не на войне, префект, верно? — Алексей сделал многозначительную паузу. — А раз так, что завтрак должен происходить вовремя. Надеюсь, моим воинам сегодня не придется самим добывать себе завтрак ?

Вдоль железных шеренг будто ветерок пробежал. Легонький такой гул сотен негромких, приглушенных масками-забралами голосов. Ах, с каким бы удовольствием эти парни, с храбростью которых могла конкурировать только их алчность, поискали бы себе завтрак в этих прекрасных дворцах!

Судя по физиономиям преторианцев, зловещий гул не прибавил им оптимизма. Но лицо префекта осталось непроницаемым.

— Я спрошу принцепса , захочет ли Он говорить с тобой!

— Уж будь любезен! И пожалуйста поторопись! Мои люди голодны!

И вот теперь единовластный (во всяком случае — юридически) господин Великой Римской империи стоит перед восседающим на коне мятежным легатом и очень-очень беспокоится! Нет, всё-таки они обнаглели от собственной мировой власти, эти могучие римляне! Город — без стен. Император — практически без охраны…

— Геннадий Павел Кальва! — четко произносит Коршунов. — Немного загостился в твоем доме, принцепс! Он опоздал на нашу встречу, однако я готов подождать его еще… — Коршунов достал из сумки соларио [83] Это что-то вроде квадранта размером в несколько сантиметров. Вогнутая конструкция с дырочкой для солнечного луча и соответствующими метками. Отградуирован исключительно для широты Рима. В других местах «точность хода» этих солнечных часов никуда не годится. , карманные часики жителя столицы. — Еще некоторое время. Не более часа.

Сделал знак рукой — и опущенные копья единым движением обратились к небу.

Преторианцы сомкнулись вокруг Гордиана, и император удалился.

Время пошло…

— Сальве, совершенный муж!

«Надо же, — подумал Черепанов. — Какие мы стали вежливые! „Совершенный муж“. Неплохая карьера для государственного преступника. Надо полагать, Лёха с братвой уже здесь?»

— Твои вещи, совершенный муж!

Вчера у него забрали всё, кроме туники и набедренной повязки. И даже пожрать не дали! А ведь это законное право осужденного на смерть.

Ого! Вернули не только одежду, но и драгоценности. Даже кинжал. Что же, мы больше не в опале?

— Позволь, я помогу тебе надеть тогу!

Черепанов благосклонно кивнул. Его домашний раб справился бы с этим делом намного лучше, чем преторианский опцион, однако сам Геннадий не справился бы вовсе.

— Принцепс желает тебя видеть. Следуй за мной, совершенный муж!

Принцепс или его мамаша? Или оба вместе? Хотя какой смысл гадать? Скоро всё станет ясно.

И стало.

— Я в затруднении, Геннадий Павел, — мягким, почти нежным голосом произнес повелитель Великой Римской империи.

Гордиан Третий, самый Младший, принимал своего наместника в Сирии в тронном зале, но без лишней помпы: пяток преторианцев, ихний кентурион из старших, как его, Тимесифей, кажется… Судя по тому, что о нем говорили, нормальный мужик. В смысле, злой, честолюбивый, алчный… Парочка сенаторов… Смутно знакомых. Эх, не хватает секретаря! Они здесь — вроде живой записной книжки. Что особенно приятно — мамаша отсутствует. Уже плюс.

Молчание затягивалось. Юный [84] Марк Антоний Гордиан Пий (Гордиан Третий) родился 20 января 225 года от Р. Х. То есть в описываемое время ему было четырнадцать лет. принцепс явно не знал, с чего начать. Черепанов помогать ему не собирался.

— Здесь легион германских варваров, — выручил Тимесифей.

— Здесь — это где? — уточнил Геннадий.

— Здесь, в Палатине!

Ай да Лёха! Ай да сукин сын!

Черепанов изобразил озабоченность:

— Многих они убили?

— Пока — никого.

Геннадий покачал головой.

— Очень хорошо. Значит, еще не всё потеряно. Однако было большой ошибкой — пустить их сюда, принцепс! Они отменно служили Риму, но в душе по-прежнему остались варварами. Богатство, я имею в виду — чужое богатство, сводит их с ума. Нет, не стоило их сюда пускать, ведь на Палатинском холме богатств — много. А защитить их… Не держи обиды за мою прямоту, префект, некому. И еще я опасаюсь: если варвары начнут грабить Палатин, римская чернь тоже не останется в стороне. Ты знаешь, принцепс, черни только дай повод…

— Они пришли сюда не за золотом! — перебил Тимесифей. — Они пришли за тобой!

— Верю, — Черепанов одарил префекта ледяной улыбкой. — Но они уже пришли. И меня они получат. Но уйдут ли?

— Может, предложить им тебя не совсем целиком: например, только голову? — Кажется, префект начал сердиться.

— Это бы меня очень огорчило, — покачал головой Черепанов. — То есть мне наплевать, что после такого предложения ты, Тимесифей, будешь умирать очень долго и мучительно. Но за что же обрекать на гибель всех остальных обитателей Палатина? Может, лучше предложить им твою голову? Допустим, принцепс оповестит всех, что имел место заговор против императора и ты — его глава. Чтобы я не раскрыл этот заговор, ты самовольно арестовал меня, но я, — Черепанов в очередной раз одарил префекта ледяной улыбкой, — все-таки сумел предупредить императора, и теперь всё хорошо: злодей наказан, добродетель достойно награждена…

— О какой сумме идет речь? — деловито поинтересовался один из сенаторов. Надо полагать, не слишком любивший префекта претория.

Тимесифей обернулся стремительно, набрал воздуха в грудь… Но высказаться не успел.

— Довольно! — тонким голосом выкрикнул Гордиан. — Выйдите все! Немедленно! Все, кроме Геннадия Павла!

Присутствующие подчинились. С явной неохотой. Особенно — Тимесифей. Но наконец убрался и он.

— Ты можешь сесть, — Гордиан Третий кивнул на небольшую скамеечку напротив трона. — Я в долгу перед тобой, Геннадий Павел, — буркнул юный император, когда Черепанов воспользовался разрешением. — Ты спас мне жизнь. К тому же ты — мой родственник. Что я могу сделать для тебя?

— Для начала — научиться правильно выбирать себе советников, — вполне серьезно произнес Геннадий.