Юрий Валин - «Мы одной крови». Десант из будущего

Что там, в самолете утонувшем? О Варварине они много знают. Женька-переводчик, похоже, действительно был лично знаком. Тут нестыковка. В логическую цепочку переводчик явно не укладывается. Сергей Вячеславович рассказывать умел хорошо. Жаль, что редко такое случалось. О Женьке-переводчике он смешно рассказывал. Ну да, такой он и есть очкарик, немножко забавный…

Марина зло вытерла повлажневшую щеку. Опять, твою… Стыдно ведь. Чисто внешняя слабость, а подумают…

Могут они этого Землякова «втемную» использовать? Вот как Лешку. Он же, сержантик простецкий, до сих пор талдычит — «финнов-то положили». Дурень контуженый. Ведь и так понятно: финны в лицо даже своих шпионов знать не могут, уж не говоря о немецкой разведгруппе. На берегу ситуация простая сложилась: «или ты, или тебя». Вот и демонстрировали геройство показное. Даже в голом виде, что б ему, спортсмену бесстыжему… Непростая группа. Эти и роту финнов не моргнув глазом расстреляют, лишь бы… Какая у них все-таки задача? И где они Землякова зацепили? Возможно, они через Москву и шли?

— …Тут нам потребна доказательств заиметь, — пробормотал Торчок. — Оно ведь сунемся без ума…

Прав. Не дело старшины и ефрейтора агентурно-диверсионные группы раскрывать. Прав. Тут только рот раззявишь: или здесь в озере и притопят, или до Победы на допросах отвечать под протокол придется. Если смолчит старшина Шведова — кто ей претензии предъявит? Санинструктор, мозгов выдано строго на бинты-клистиры. Только война идет, Павло Захарович. А на войне своей-личной стороны нет и не будет. Только «наша». А эти «московские» — чужие. Уверенность в этом почти полная. Как же их выявить? Нужно ближе держаться. И слушать, слушать и смотреть. Нюансы ловить…

Коваленко тщательно проверял ремни и пояс для грузов. Ныряльщики знают — при погружении мелочей нет. Впрочем, на войне мелочей вообще не бывает. Это не только боевыми пловцами, но и переводчиками твердо усвоено.

— Фо с груфом? — прочавкал Женька — бутерброд с тушенкой старшина принесла. Пусть и с мрачной физиономией, но позаботилась. Приятно. Девушки, они бутерброды по-особенному мажут.

— С балластным грузом все нормально будет, — пробормотал Коваленко. — Две сумки, вполне «айс». Хотя профи оборжались бы…

Вместо пояса со свинцовыми грузиками старший лейтенант собирался использовать две сумки из-под противогазов, наполненных камнями. Кстати, гидрокостюм Коваленко не подошел — оказался узковат в плечах. Да, тов. Земляков, бизнес «челнока» вам не по зубам — прогорели бы в два счета. И как они, сукины дети, интересно, размер подбирали?

— Может, с утра, по солнышку? — сказал Женька, дожевывая.

— Да светло еще. А утром могут иные заботы появиться. Тут, Жень, еще одно обстоятельство выявилось, — Коваленко глянул почему-то виновато.

— Что за обстоятельство?

— Потом обоснуем. Вот проверим дно… — Коваленко покосился на майора.

Попутный, с полчаса как явившийся с хутора, от подготовки подводных работ отключился целиком и полностью. Сидел и читал почту. Ну, почитать там было что: целая пачка вводных и документов, доставленных малость заблудившимся курьером. Видимо, чтиво было увлекательным — майор даже на комаров внимания не обращал, хотя помазаться импортной гадостью так и не успел.

— Сейчас поплаваем, — Коваленко покосился через плечо. — Слушай, вот чего она все смотрит и смотрит?

— Ей твоя спина рельефная и мужественная нравится, — успокоил Женька.

Старший лейтенант принялся многозначительно наматывать ремень на широкую ладонь.

— Ладно-ладно. И вот с чего такое патологическое стеснение? — удивился Женька. — Да не на тебя она смотрит, а на баллоны. Интересно ведь.

— Как-то странно она смотрит, — неожиданно жалобно сказал Коваленко.

Шведова действительно сидела у костерка, обняв винтовку, и делала вид, что любуется озером. Но стоило отвернуться, как и сам Женька ощущал ее взгляд своей спиной. Понятно, акваланг — штука интересная, но все-таки пока секретная. А Попутный глупую ситуацию игнорирует, весь в бумаги ушел. Хотя разрулить ему, что плюнуть…

Стоило подумать о начальстве, как майор, не отрываясь от бумаг, погрозил пальцем. Надо полагать, следовало работать и не отвлекаться.

Коваленко вздохнул, проверил жестяной фонарик со сменными цветными стеклами и принялся готовить сей осветительный прибор к погружению. Разодрал две пестрые упаковки презервативов, втиснул в розовый латекс фонарик, тщательно завязал. Естественно, не фирменный подводный прожектор, но вполне достойно функционирует. Старший лейтенант стеснительно смял в кулаке яркие обертки и прошептал:

— Слушай, мне сейчас в воду. Убери старшину отсюда. У меня и трусы не очень, и вообще… Короче не привык я так, при зрителях.

— Ладно, — Женька встал. — Душевное спокойствие акванавта есть залог успешного погружения.

— Вот-вот. И бумажки сожги, — Коваленко сунул клочки броской не аутентичной упаковки Женьке.

Земляков подошел к неподвижной старшине:

— Марин, проверила бы ты посты. А то, как в прошлый раз, прохлопаем противника в самый интересный момент.

Шведова встал. Губы у нее были какие-то неровные: то ли кривила пренебрежительно, то ли вовсе покусала.

— Понимаешь, старлей наш еще стесняется маленько, — непонятно зачем сказал Женька.

Старшина кивнула и пошла вверх к машине. Женька украдкой кинул обрывки «спецупаковки» в костерок, подпихнул сапогом. Черт знает что, таишься, как во вражеском тылу…

Коваленко поплевал в маску, промыл, нацепил на физиономию, поправил ремни баллонов и тесемки сумок-утяжелителей, и, прошептав что-то водолазно-суеверное, полез в воду. Плыть решил с обоими баллонами — все равно придется надежно топить снаряжение. До самодельного буйка, обозначавшего места падения самолета, было всего-то метров восемьдесят, но Женьке стало не по себе. Водичка свежая, да и солнце уже совсем за деревьями. Подождали бы утра, честное слово…

В воде побулькало, успокоилось. Женька поправил на шее ремень тяжелого «суоми». Сколько ждать-то теперь?

Подошел Попутный, рассеянно посмотрел на озерную гладь:

— Занырнул Валера?

— Так точно. А вот как мы летчика на берег будем вытаскивать? Он же, наверное, того… совсем размокший?

— Летчика? Зачем нам размокший? Суши его потом. Нормального летчика найдем, — судя по всему майор еще пребывал под впечатлением вестей с базы «Ноля». — Ты как сам-то добрался?

— Ну… Крюк дал, а так-то ничего.

— То-то я смотрю, шпалер у тебя новый. Ладно, о приключениях потом. Сейчас я служебную совесть очищу, и расскажешь, как там, на «Фрунзе»…

Попутный неспешно прошел к костру, сел, озабоченно поглядывая на небо, принялся подсовывать в огонь сучья. Заодно и тонкие «импортные» листки ориентировок подсовывал-сжигал…