Константин Калбазов - Скоморох

Получив документы на недвижимость, Волков тут же покинул кремль. День только-только перевалил за полдень, а потому времени было в избытке, чтобы еще кое-что успеть. Теоретически постоялый двор достался ему со всеми пожитками прежнего хозяина. Вот только дом уже не первый месяц находился в ведении местных чиновников, а им было доподлинно известно, что тот будет продаваться с молотка. По всему выходит: хозяйство обобрано по полной. Значит, нужно закупаться всем необходимым. Виктор только зубами заскрежетал от отчаяния, потому как даже не представлял, с чего начать. И дернуло же его связаться!

С другой стороны, а где легко? Ничего, осмотрится, притрется, не такое уж и мудреное дело – встретить проезжих, накормить, спать уложить, задать корм скотине да посмотреть за своим хозяйством. Он-то житель городской, но с дачей знаком не понаслышке. А что касается скотины и остального, то местные не в лукошке найдены, чай, разбираются в чем-нибудь. Одним словом, особых проблем возникнуть не должно, а вот как начать сам процесс, что сделать в первую очередь, а что во вторую, – тут уж не все так просто.

Дом встретил его шумно. Стоя посреди двора и удерживаемый соседями Савося, сверкая свеженьким, с пылу с жару, синяком, разорялся на имущество Виктора, то есть на кузнеца Богдана, всячески грозясь непременно лишить его живота. Тот стоял красный от натуги, со сжатыми кулаками до белизны суставов, и катал желваки на скулах. Виктор тут же смекнул, в чем тут дело. Ну Савося, достал.

– Чего это тут? – громко, но спокойно, эдак по-хозяйски поинтересовался Виктор.

– А-а-а, явилси! – тут же переключился на него хозяин подворья. – Чего это тут деется? Холопы твои совсем распоясалися. На честной люд бросаются с кулаками! – Тут он, скорее всего, приврал. Если бы он получил кулаком от Богдана, то голова его такого не выдержала бы, как и голова предыдущего оппонента кузнеца. Но в том, что он схлопотал именно от Богдана, сомнений не было.

– Плати виру или до воеводы дойдем! – А вот и женушка его. Эта свою выгоду ну нипочем не упустит. Надо срочно разруливать ситуацию, не то и впрямь дорого может обойтись рядовое в общем-то происшествие.

Все было ясно как божий день. Увидев на подворье новых людей, Савося по старой привычке тут же ломанулся туда. Коли кузнец знает его, то знакомство, скорее всего, обоюдное. И вряд ли они ладили, судя по реакции Богдана на сообщение о месте жительства Виктора. Город небольшой, новости разлетаются быстро, а уж при отсутствии развлечений – и подавно. Вот и решил, видать, сапожник покуражиться над тем, кому не повезло в этой жизни, потому как история кузнеца всем была известна.

– Ты, баба, помолчи. Коли муж тут стоит, то и молвить ему, а тебе – только когда позволят. – При этих словах Савося, которого уже отпустили, подбоченился, а его жена прикусила губу от обиды.

– Сказывай, Савося, как и что тут было, – потребовал Виктор.

– А чего сказывать? Вошел я на двор, а тут енти. Я их спрашиваю, что, мол, тут делаете, а он, аспид, мне тут же в морду. Вот и весь сказ.

Врет. Как есть врет. Видать, куражиться начал, а кузнец все еще до конца не осознал, что уже не волен в действиях своих, ну и приложился ладошкой. Именно ладошкой, иначе и быть не может. Но тут дело такое. Савося – вольный, он может куражиться, как захочет, может даже ударить холопа. И случись что, ответ ему держать перед хозяином, но не перед рабом, а тому дозволительно только поклоны земные бить или пожаловаться своему господину. Но опять-таки: слово вольного против слова даже дюжины рабов всегда перевесит. Такие законы.

– Ясно. Все верно, по правде вира положена. – При этих словах Виктора супруги победно переглянулись и подбоченились, мол, знай наших. – Но только если бы это произошло на улице. А ведь случилось-то во дворе, и ты, Савося, сам об этом сказал.

– Ну и сказал, и что с того?

– А то. Скажи-ка, дорогой, а что ты тут делал?

– Как же, подворье-то мое.

– А разве на днях мы с тобой по этому поводу не говорили? Разве не сказал я тебе, что ты не можешь без моего дозволения ходить сюда и чувствовать себя вольно? Потому как мною за постой тебе плачено за месяц вперед, в доме мое имущество, и, пока постойная деньга не закончится, я тут хозяин.

– Ну-у…

– Было?!

– Было, – сник сапожник.

– Дак какого ляда ты вошел сюда? Кражу какую умыслил?

– Да какая кража?! Ты чего тут наговариваешь?! – Ясное дело, ни о какой краже тот и не помышлял, но правда Виктору сейчас и не нужна. Необходимо обставить дело так, будто это Савося повинен в случившемся, а потому претензий у него быть не должно.

– А я почем знаю, что за мысли у тебя были? А холоп мой, по всему видать, за имущество мое радел и охранял его в меру своих сил. Так как, пойдем к воеводе, на суд праведный? А коли нет, тогда пошел вон и покуда постойная деньга не закончится, чтобы ноги твоей тут не было. Остальным тоже доброго дня, представление закончено.

Покончив с этим, Виктор прошел в дом и призвал к себе своих холопов. Пора познакомиться с ними поближе, ну и расставить сразу же все точки над «i». Устроившись за столом в горнице, он окинул взглядом стоящих перед ним людей. Отец и сын, два облома примерно одной комплекции, вот только сынок явно еще прибавит и батюшку обойдет. Дочка и мамка – одного росточка, вот только дочь в дородности уступит. Но девка статная, хоть и молода.

– Итак. Звать меня Добролюб. Сегодня я во владение выкупил постоялый двор у развилки близ села Приютное, там мы и будем обретаться. А теперь, глава семейства, обскажи, кто твои домочадцы.

– То жена моя, Млада, сын Ждан да дочка Веселина.

Емко. Но, с другой стороны, все остальное выяснится по ходу. Главное, что кузнец он не из последних и те недовольные взгляды несостоявшихся покупателей возникли не на пустом месте, это он уже доподлинно выяснил. Многие хотели бы заполучить его к себе, но скоморох перешел им дорогу. Сын наверняка помощник отцу, может, и не настолько хорош, но уже и не безрукий. Жена и дочь вполне управятся с домом и кухней, не боярские дочки. Вот только нужен тот, кто сможет управиться со всем хозяйством. Нужна ключница. И, учитывая тот факт, что для него самого это дело внове, она должна иметь опыт работы. Была у него по этому поводу мысль. А пока…

Коротко вжикнув, нож с глухим стуком вошел в косяк, пройдя впритирку с ухом Богдана, заставив его отшатнуться. А когда он рассмотрел, что это дрожит рядом с лицом, то побледнел.

– Богдан, заруби себе на носу, ты более не волен в своих поступках. Однажды твоя несдержанность уже довела до беды, так что лучше бы тебе не усугублять. Мне проще лишить тебя живота, чем платить за твои проступки виру кому бы то ни было. Все ли понял?

– Все, – понурившись и опустив плечи, на выдохе произнес кузнец.