Анатолий Логинов - Социалистический реализм

Но на стул сел. Не было в нём страха, ощущения несправедливости, взгляд кромешно синих глаз излучал скорее задор, чем испуг.

– Не пойму, что это вас так веселит?

– Так, гражданин начальник, я к таким 'наездам' уже привык, – не скрывая улыбки, пояснил задержанный. – У меня по пять раз на дню пытались ферму отнять. Что протоколы подписал, так любой адвокат их в две секунды раздраконит.

– Александр, вы там, в будущем, что, вообще историей не интересуетесь? И про 'признание – царицу доказательств' не слышали? Про 'кровавую гэбню' не в курсе? Вы же там такой херни про нас напридумывали! И что? Ни хрена не боитесь?! Так хоть уважали бы немного! Или просто жалели! Вас тут тысячи! Если каждый на себя будет всякую похабень на себя возводить, я даже прочитать все ваши 'мемуары' не успею! Какой, к матери, адвокат?! Вы признались в совершении государственных преступлений. Шпионаж – это от десяти до двадцати пяти лет заключения!

До Миллера начала доходить серьезность происходящего. Резко севшим голосом немец выдавил:

– Командир, мне то что, я не пропаду. Ты только Ленку отмажь!

– Эх, Саша, Саша. На твое счастье, ты оказался один такой умный, – Тучков нажал кнопку, дверь открылась, – вывести заключенного! Сержанта Титорчука ко мне!

Титорчук вошёл, настороженно посматривая на начальника:

– Товаришу капитан, по вашему прыказу прыбув!

– Значит так, сержант! Миллера и его жену освободить. Дело закрыть за отсутствием. Извиниться не забудь. И запомни, Титорчук! Если ты видишь в деле голимую фантастику, значит, человек невиновен! Слово 'фантастика' знаешь? Хотя ты теперь и не такие слова знаешь, спасибо товарищу Вашакидзе. Приказ понял?

– Так точно, товаришу капитан, зрозумило! Лишень, це… – сержант опять замялся.

– Что еще?

– Так неперемещенцы ци. Вони ж уси сплошна фантастыка. Я его пытаю, що вин у тридцять девятому роци робыв, а вин каже: 'Не родился'!

– Уйди, Титорчук! Как отпустишь Миллеров, узнай у дежурного, нет ли вызовов. Проедешь, развеешься! А если нет – займись латентным троцкистом!

Титорчук вышел, и из коридора донесся добродушный сержантский говорок.

– Пидемо, – говорил сержант Миллеру, – товарищ шпион, заберем твою жонку мелкую и свезем вас до базы. Невиновные вы, значится. Так что звиняйте, ежели шо не так!

– Ничого батьку, – ответил ему резко повеселевший немец, – я вже зрозумив, шо бананив у вас немае!

'Черт бы побрал этого Гонладзе, – выругался про себя Тучков. – Лингвист сыскался на мою голову!'

Дверь открылась:

– Александр Павлович, к вам Чобанян.

Этого невысокого 'живчика' из дальнего горного села капитан знал уже много лет. Первый раз они столкнулись, когда на строительстве дороги вдруг возникла здоровенная глыба, размером с несколько роялей. Стали подозревать вредительство, хотя какое вредительство может быть под несколькими метрами породы? Разве что, какой мусавит первобытный подложил… Но глыба намертво застопорила работу. Тогда и появился этот Сэрож. Лукаво поглядывая на Тучкова, он спросил:

– Начальник, этот камень очень нужен? Можно, ми его заберем? Ашот дом строит, материал чуть-чуть не хватает?

Вооруженный небольшой киркой, парой клиньев и кувалдой, армянин за два дня разбил камень на куски и вывез на арбе, запряжённой ишаком.

За прошедшее время он успел облысеть и обзавестись атеромой на правой части головы. Односельчане тут же перекрестили Чобоняна в 'шишку-джан' и, видимо, чтобы окончательно оправдать прозвище, выбрали председателем колхоза.

Сейчас Сергей Галустович стоял перед Тучковым:

– Товарищ Тучков, ми тут на сходе колхоза решили взять на поруки Александра Миллера и Елену Багаутдинову. Вот протокол, – на стол легла бумага, – падготовыли.

Тучков взял, прочёл несколько раз:

– Серёжа, ты понимаешь, что ты рискуешь? Враги, настоящие враги, а не придуманные, ходят среди нас. Мы их ищем, выявляем, но их очень много.

– Саша, ты же умный! Разве не знаешь: когда родится армян, турок вешается?

– А с ними ты договорился?

– Саша?!

Действительно, глупый вопрос.

– Тогда беги быстро. Их освобождают сейчас. Без твоей поруки разобрались.

И добавил в хлопнувшую дверь.

– Зоопарк!

Опоздавший Карл-Теодор цу Гуттенберг, вошедший в кабинет канцлера, поздоровался и, извинившись, прошел к ближайшему от сидящей во главе стола Анхелы Меркель стулу. По дороге он успел подробнее рассмотреть присутствующих и мысленно похвалил себя за сообразительность. Действительно, на этом внеплановом совещании присутствовали только соратники по партии. Нет, никакого нарушения демократии, что вы. Совещание было посвящено специфическому вопросу и поэтому приглашены были лишь те министры, кто необходим для его рассмотрения. Ведь не приглашали же министра обороны на совещание по решению кризисных вопросов с газом и нефтью? Так и сейчас не пригласили министров экономического блока, поскольку вопрос был политический и военный. Карл мысленно улыбнулся пришедшей в голову мысли, что обсуждаемый вопрос был воистину русским: 'Что делать?'. Действительно, собравшиеся пытались решить один из множества появившихся вместе с внезапно свалившимся из сорок первого года прошлого века СССР вопросов: 'Что делать с Восточной Пруссией?'

Найти решение было действительно непросто. Немецкое население, полностью поддерживающее нацизм, не прошедшее денацификацию, возглавляемое преступными организациями никак не вписывалось в реалии современной ФРГ. Но с другой стороны они оставались немцами, как территория стала (или осталась? Юристы ломали над этим голову) – германской, а значит – правительство должно решать и ее проблемы.

Томас де Мезьер, министр внутренних дел, укоризненно посмотрев на прервавшего его доклад Карла, продолжил:

– Во время марша НДПГ в Дрездене произошло несколько крупных столкновений между ними и представителями левых партий. Пострадало более пятидесяти человек, двое из которых в настоящее время находятся в реанимации. Мною выделены дополнительные силы полиции, но подобные столкновения происходят во многих городах, особенно на Востоке, и сил полиции не хватает для поддержания порядка.

– Что вы предлагаете? Использовать армейские подразделения? – иронию в голосе канцлера мог не заметить только глухой.

– Возможно, придется прибегнуть к армейской помощи, – ничуть не смутившись, ответил Томас, косясь на Карла.

– Мы готовы, если будет соответствующее решение, выделить части сухопутных войск для усиления полиции. В настоящее время по моему указанию в воинские части выданы щиты, дубинки и защитные костюмы. Части военной полиции уже готовы приступить к патрулированию в Берлине, – Карл-Теодор отреагировал мгновенно. – Простите, дамы и господа, но у меня одно важное и срочное сообщение – поляки приступили к переговорам с Восточной Пруссией, объявлено прекращение огня. Получено также сообщение, что части вермахта, вторгнувшиеся на территорию СССР, начали отступать с захваченных ранее территорий. Сегодня ими возвращен русским Кедайняй.