Павел Дмитриев - Разбег в неизвестность

Как итог – опять получился маленький костыль-подпорка. Может, конечно, кафешек на улицах прибавится. И кооперативных продмагов станет не один на весь М-град, а десяток. Вдобавок скорняки, швеи да всякие камне-и древорезы матрешек вылезут из подполья. Не маленькое подспорье, попробуй найди хорошего спеца без рекламы, да еще если они шугаются при каждом громком слове. Однако заметного экономического эффекта от таких «великих реформ» и близко не увидишь.

Видно, я зря так много рассказывал Шелепину с Косыгиным про ужасы шоковой терапии девяностых годов. Они решили подстраховаться и рубить хвост коммунизму еще медленнее, настоящими нанокусочками. По мне, пустая затея – «раньше сядешь, раньше выйдешь». В смысле результат-то все равно один и тот же получится. Разве что хватит сил у предупрежденных вождей СССР от распада спасти и не дать тупо разворовать госсобственность. И стартанет обновленная Россия, или там Советская Федерация, не из глубокой жо… ямы, а с заранее подготовленной позиции. По крайней мере, не хуже Китая. Одно плохо – что такими темпами, как сейчас, они будут как раз до тысяча девятьсот восемьдесят пятого частные предприятия разрешать и свободные экономические зоны вводить. А без капитализма и свободы слова не видать мне Интернета как своих ушей. И это, между прочим, реально начинает пугать.

Но соваться со своими идеями – ищите другого дурака. Пробовал уже, еще прошлой осенью. У Шелепина было настроение хорошее, что-то особо интересное я ему откопал в завалах спама про финансовый кризис две тысячи восьмого года. Вот и рискнул:

– Александр Николаевич, а почему сейчас не дают участков под сады или дачи? В восьмидесятых у моих родителей было соток пятнадцать, домик построили…

– Дурость! Не от большого ума такое разрешили, – попробовал по-быстрому отмахнуться Шелепин. Но, видя мой недоумевающий взгляд, недовольно продолжил: – У тебя Федор сейчас самый ценный специалист? Так вот смотри, что, если ему нарезать десяток соток на каком-нибудь совхозном поле?

– Как что? – удивился я. – Построит домик, будет летом отдыхать, заодно картошку там, помидоры вырастит на зиму. У нас писали, что смена вида деятельности полезна для здоровья.

– Эх! – Шелепин брезгливо скривил губы. – Чему вас только учат в будущем! Ну подумай! – Он постучал по голове пальцами. – В первую очередь Федор пойдет искать доски, кирпич, гвозди всякие. Потом после работы даже на пять минут не задержится, о новой ЭВМ перед сном не задумается…

– Стройматериалов тут в магазине не купить. – В моей голове начала формироваться тень понимания, и она не осталась незамеченной. – Значит…

– Именно! Сопрет у тебя же в НИИ!

Я хотел возразить, но Шелепин продолжил:

– Хотя Федор, конечно, у тебя выпросит, не откажешь в мелочи ценному кадру. А вот техники – точно стащат [168]. Или купят где-нибудь ворованное, что ничуть не лучше. В итоге экономике большой ущерб, у нас на стройки народного хозяйства постоянно ресурсов не хватает!

– Так ведь за границу все равно не утащат. – Мне в голову пришел анекдот брежневских времен. – В смысле так он и продуктов меньше будет покупать, значит, по идее, можно меньше фабрик и хранилищ строить.

Теперь Александр Николаевич смотрел на меня уже с большим интересом. Но отнюдь не в хорошем смысле. Скорее, я оказался малость тупее, чем он ожидал. Начал бояться, что шеф просто отвернется, типа «отстань, дурак», однако Шелепин все же продолжил:

– Знаешь, я постоянно забываю, что ты из другого мира. Думаешь, что Федор будет в саду отдыхать? Ну там чуть лопатой потыкал землю, и опять на веранде с чаем-вареньем можно валяться, новые схемы для тебя придумывать под пение птиц?

– Разумеется! – Я пытался понять, куда клонит Александр Николаевич. – У родителей, ну в смысле в две тысячи десятом году, есть маленькая тепличка, пяток яблонь, смородина. Так поесть вполне хватает, а времени занимает совсем чуть-чуть.

– И сколько помидор собираете? – В голосе Шелепина сквозило неприкрытое ехидство. – А яблок, в мешках?

– Да ведра два-три бывает…

– И сколько семья у вас за зиму съедает? Раз в десять больше, наверное? Да еще не только помидоры с яблоками? Бананы, да? Апельсины, мандарины, лимоны?! Ананасы с рябчиками?

Александр Николаевич уже откровенно смеялся. И похоже, было над чем. Садоводство моих родителей действительно оставалось забавой, практически никак не влиявшей на реальное потребление продуктов. Хотя в шальные девяностые, помню, отец поднял «на лопату» на заброшенном участке каких-то дальних родственников кусок целины в десяток соток, и несколько лет мы туда исправно ездили вкалывать «на картошке». А потом ели урожай весь год, совсем как Катя в Н-Петровске, жареным, вареным и пареным. Хорошо, машина была, и не приходилось все барахло таскать по электричкам. Но как только доход стабилизировался, возня на полях была немедленно прекращена. Уж очень невыгодно получалось в конечном итоге.

– Пойми, Петр, земледелие – это никакой не отдых, а тяжелая работа. Чуда не произойдет – или Федор ничего толкового не вырастит, или он будет у тебя в НИИ отдыхать в перерывах между поездками в свой сад. Кстати! – Шелепин наставительно воздел указательный палец. – У нас на заводах половина рабочих из крестьян только-только вышла, они до земли жадные, да и наголодались в войну.

– Так в чем проблема тогда, раз привычные?

– Тьфу! – раздраженно сплюнул Александр Николаевич. – Хочешь получить к себе троих колхозников вместо одного разработчика электроники? Так это легко устроить!

– Но в будущем многие знаменитые люди кучу времени и сил станут посвящать своим хобби! – Я сделал последнюю попытку возразить. – Цветы выращивают или лошадей разводят.

– С жиру бесятся, – окончательно отрезал Александр Николаевич со злостью. – Ваши капиталисты, или даже квалифицированные специалисты, могут себе позволить такую роскошь. Но сейчас у СССР нет возможности так бессмысленно разбрасываться ресурсами! Нам приходится слишком многим жертвовать ради будущего. Советские специалисты просто обязаны работать с максимальной отдачей и не отвлекаться на картошку с помидорами.

Мне оставалось только согласиться, прикусив губу на следующем вопросе. Тем более что я сам понял, «почему нельзя дать землю только крестьянам». Ведь удержать их после этого в колхозе, совхозе или на заводе можно будет только пулеметами. Близкую и желанную Шелепину идею коммунизма они видели исключительно в гробу и белых тапочках. Причем о производительности труда, вернее, ее полном отсутствии у мелкого земледельца я знал еще из школьных учебников. Себя такой единоличник прокормит, а вот индустриальную страну – никогда.