Дмитрий Щёкин - Страна городов
- Название:Страна городов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Щёкин - Страна городов краткое содержание
В этой повести, построенной на популярном сегодня сюжете о «попаданцах» нет супергероя, вооруженного «ништяками», на бронированном рояле из кустов крошащего нехороших дяденек — мировое зло. Мои герои — подростки от двенадцати и старше, «попавшие» в самое неизученное время — эпоху зарождения человеческих цивилизаций. Пятнадцать тысяч лет до Рождества. Мы мало сегодня знаем об этом периоде — энеолите. Я взял на себя смелость предположить, что в это время еще сохранились остатки всех трех основных ветвей человечества — кроме кроманьонцев, по земле еще бродят остатки неандертальских человеческих стад, и даже, как говорил археолог Федя у В. С. Высоцкого «что где-то есть еще тропа, где встретишь питекантропа…», а гигантские гоминиды еще показываются на глаза людей. Мой рассказ еще и том, что воспитатель должен видеть в ученике равного себе человека, жить с ним одной жизнью, направлять, а не тащить по жизни, и не относиться к нему свысока, дескать — подрасти, а потом… Самое верное средство подвигнуть человека на свершения — сделать так, что бы он увидел, что эти свершения — его дело, и ему это делать нравится. Вернейший способ завалить задуманное — начать принуждать к нему, рассказывая при этом, насколько эта задача важна и необходима участвующим в прокладывании канавы «от забора и до обеда», и главное — как сознательные товарищи, они должны ее выполнить в срок.
Страна городов - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
На этом злоключения не окончились, верней — получили логическое продолжение. Прибыла разгневанная мамаша рационализатора — нашего Оленя. В поисках задержавшегося на каникулах папаши, бросившего заботы о соплеменниках на ее хрупкие плечики, она жаждала прижать к своей груди восьмого размера сына и ими же, наверно, придавить супруга.
Явилось эта чудесная во всех отношениях женщина в сопровождении полутора десятков своих соплеменников и соплеменниц. Нашли они нас по оставленным нами следам — мы не скрывались особо. Ясное дело — сезон охоты и сбора скудного урожая окончен. Пока не замело все на полметра, и можно пройти — почему бы не поискать блудного мужика, что обещал вернуться через три недели, а запропал на два месяца. Заодно и сынка проведать. Прибывшая высокая делегация бесновалась на противоположном берегу, у гостевой стоянки. Вопили и запалили громадный костер. Родню четко определили мамаши наших малолетних учеников и учениц. По и физиономиям было видно, чего они ожидают от суровой Матери племени. «Нежную» ручку предводительницы знал каждый член сообщества кремней. Под нее лучше не попадать, и кто на самом деле основная фигура в Племени Кремня уже не вызывало сомнений ни у кого, как и причина затянувшихся каникул номинального главы. Кремень заметался по берегу — расправа приближалась неминуемо. Он робко попытался уговорить Эльвиру провести торжественную встречу с соплеменниками на другом берегу, и даже брался пообщаться с супругой, лучше из лодки, но наша главная мать, очевидно из женской солидарности или присущей вредности соизволила отправиться за прибывшими сама. Мне, занятому последствиями взрыва «скипидарной бомбы», мучимому комплексом вины, было не до встреч официальных делегаций. Ребята быстро шли на поправку, но беспокойство за них не отпускало.
Картина встречи благородных «их энеолитовых сиятельств» (а как же-с, вожди-с) достойна внесения в анналы истории. Начав с взаимных воплей, потрясаний кулаками, обещаний разобраться ночью, чтобы не нести сор из пещеры на люди, она плавно перетекла в банальную погоню по берегу почтенной матроны за проштрафившимся супругом. На мой мужской (Эля всегда обвиняет меня в мужском шовинизме) взгляд, Кремень не особенно-то был виноват. Ну, задержался малость, опыт перенимал…. За эту прием-передачу опыта он подвергался избиению на ходу подбираемыми и швыряемыми с завидной меткостью камнями, от большинства которых он все-таки умудрялся уворачиваться на бегу (на спине у него глаза, что-ли?). Потом до любвеобильной супруги дошло, что сынок лежит в скорбном доме, чуть не при смерти… маршрут резко изменился в сторону бани, предназначенной под лазарет. Но тут муж встал на пути разгневанной супруги, опасаясь всерьез ее буйного нрава — а вдруг всерьез задушит сынка в объятиях. Он стеной встал перед входом, и припер дверь спиной. Попытка сдвинуть привела к неожиданному результату. Мужик наконец-то озверел, и отвесил супруге солидную плюху. Тетка хлопнулась на пятую точку — видно, что такой подход к разрешению конфликта и прекращению истерики был ей внове. А разошедшийся вождь уже орал, что-то в стиле незабвенного Высоцкого: «А ну, положь на место каменный топор…», высказывая, все что наболело, и в том числе — что как Олень поднимется на ноги, он тут же ему рога и поотшибает, оленю этому, ибо именно этот деятель плеснул скипидарчику — адской жидкости, в печь. От этого злые духи, выпущенные непутевым чадом, обрадовавшиеся, что им все можно, перевернули вверх дном чудесное устройство для производства замечательных вещей, — ножей, топоров, посуды, предназначенных в подарки и на обмен людям славного племени Кремня! И что он теперь останется тут до лета, что бы загладить вину непутевого, и поехать с великим вождем Родом сразу летом в степи, на большой совет вождей. Матрона внимала, проникаясь самоотверженностью мужа и отца, принимая неизбежность принятого решения.
Нет, братцы, воистину велик и мудЕр Кремень! Охолонувшую мамашу допустили к тушке наследника, который на фоне других выглядел… Ну, скажем, неплохо. Деловито осмотрев отпрыска, и убедившись, что непосредственной опасности жизни его не угрожает, и что всё сказанное мужем насчет количества пострадавших от простой безалаберности бестолкового рационализатора не расходится с действительностью, она с ловкостью кошки, отвесила малому молниеносный подзатыльник, буркнув — выздоровеешь — добавлю, опозорил меня перед всеми! Вот так. Суровость нравов. Наш Олень, как ни странно, встречей с маман был доволен — по словам Антона, закадычного дружка, он ожидал худшего, а это пустяк, вместо маминого поцелуя пошалившему ребенку…
Визит закончился вручением традиционных подарков и вежливым выпроваживанием нежданных гостей — еды было не то, что бы совсем мало, но мы же не благотворительный приют. Мать племени поинтересовалась о возможности занятия по весне пещер, где в конце лета нашли неандертальцев — нет ли претендентов. Я великодушно (а что стесняться — пусть за сто километров, а будет территория нашей) позволил, но сказал, что есть и лучше места, селиться можно в домах, а не пещерах, дома — удобнее, и весной перед сезоном посадок можно всем племенем переехать к нам поближе, в лучшие места.
Мать и приехавших в ней познакомили с нашим обустройством — показали землянки и кухню, женскую баню, где девчонки провели ритуал служения женской богине Гигиене. Женщина выплыла из бани задумчивая, какая-то просветленная. Видно — понравилось… Кто-то вставил свои семь копеек: «Ну все, теперь каждый год ходить в баню буду…» — и прыснул в кулак. Я прикрикнул на шутника, но то же ухмыльнулся — уж очень похожа ситуация на анекдот про чукчу, которого первый раз в жизни помыли… но тут-то — суровая правда жизни. Ясно одно — перемены в жизни племени станут неотвратимыми уже сейчас, а не с возвращением вождя в родные пенаты. Тем более, что, похоже, Кремень домой и не собирается в ближайшее время. Пускай. Он нам не в тягость. Мама Зоркого Оленя благополучно показала нам кузькину мать, взбаламутив и так перевернутый вверх дном наш мирок. Похоже на то, что Оленя начнут звать Кузей на полном серьезе — уж очень большое впечатление она произвела габаритами и нагнала страху — правда в очереди первым — был ее муженек, вторыми — наши неандерталки, третьими — все остальные. Народ представил, что рассерженная мама пройдет смерчем по всему поселку, и нешуточно струхнул — отстраивать придётся уже по новой все.
Из счастливых находок этого времени можно отметить лишь одну — нашелся наш лагерь, вернее, его остатки. Впечатление было такое, что кто-то второпях собрал в единую кучу все, что было с нами взято в поход на Остров Веры — палатки, стойки, провода от освещения, мелкие бытовые вещи — ножи, ложки, миски — котелки, ткань простыней. Как и в случае с нами, все, что сделано из полимеров превратилось в некую бурую массу. Гаджеты типа телевизоров и ноутбуков — у нас была пара нетбуков, сохранили только металлические части. Великолепный спальный мешок Феди сохранил металлические кольца и россыпь бронзовых шпеньков от молнии, внутренний чехол натурального шелка, и перья гагачьей набивки, лишившись оболочки из прекрасного нейлона. И так со всем. Больше всего радовались еще трем лопатам, двум цельнометаллическим туристским топорам, россыпи крючков, латунным блеснам, хромированным металлическим поводкам и катушкам из алюминия, оставшимся от рыбацких принадлежностей моих и ребячьих, а еще набору столярных принадлежностей, включавших пилы — в том числе по металлу, откуда-то затесавшийся набор метчиков и плашек, тиски неплохого качества, рубанки, правда, пластиковые части — ручки — потеряли, но это была не беда. Были металлические линейки, уровень, штангенциркуль и микрометр. Сверла, ручная дрель и коловорот вызвали у меня бурю восторга. А находка моих «командирских» часов и офицерского компаса, взятых с собой больше по привычке подстраховываться, вообще повергла в ступор. У каждого есть вещи, которые идут с ним по жизни как верные друзья. Так и эти часы и компас. Часы подарил мне отец в честь окончания училища в одна тысяча девятьсот восемьдесят первом году, а компас я выпросил у деда, который прошел с ним две войны — Отечественную и японскую. Часы исправно шли, а компас, очищенный от набившейся грязи, послушно показал и север и юг. Я порадовался за советскую промышленность — в этих изделиях не было ни капли пластика, даже стекла компаса и часов были из настоящего стекла. Для предохранения от повреждений, крышка компаса имела еще и легкую латунную — дополнительную защиту. Имелся и два визира и деление картушки прибора на тысячные и градусы. Как ни странно, гномы отнеслись к обретенному богатству с прохладцей, хотя как не им радоваться такому изобилию инструментов. Фаин, оклемавшись, и выйдя на работу, пренебрежительно заметил:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: