Джонатан Филипс - Четвертый крестовый поход

Как и Тибо, Бонифаций происходил из старого рода крестоносцев с давней традицией участия в священных войнах. Он был старше, чем вожди из Северной Франции, ему было около пятидесяти лет, и он управлял Монферратом с 1183 года, хотя сам никогда не принимал участия в крестовых походах. Во второй половине XII века отец Бонифация Гильом Старший и трое братьев Бонифация — Гильом Длинный Меч, Конрад и Ренье — оставили неизгладимый след на политической карте Западной Европы, Византии и государств крестоносцев. Гильом Старший сражался во Втором крестовом походе и вернулся на Святую Землю в 1185 году, где и был пленен Саладином во время битвы при Хаттине в 1187 году. Одиннадцатью годами раньше его сын Гильом Длинный Меч женился на Сибилле, наследнице Иерусалимского престола. Современный им летописец Уильям Тирский так описывал качества и недостатки этого представителя семейства:

«Маркграф был высоким симпатичным блондином. Он был весьма вспыльчив, но великодушен, дружелюбен и отважен. Он никогда не скрывал своих целей, а открыто демонстрировал, что у него на уме. Ему нравилось поесть, он был не прочь и выпить, хотя не настолько, чтобы это вредило его рассудку. Владеть оружием он приучился с раннего детства, прославившись как знаток военных искусств. Его положение было высоким, и мало кто нашелся бы, чтобы счесть его себе ровней». [185] William of Tyre, History, II, 416.

К сожалению, спустя всего три месяца после женитьбы маркиз серьезно заболел и вскоре, в июне 1177 года, скончался, оставив супругу беременной будущим королем Балдуином V Иерусалимским (годы правления 1185–1186).

В 1179 году род Монферратов начал расширять свое влияние и на византийский мир. Положение семейства было таково, что император Мануил Комнин предложил Ренье руку Марии, второй в роде по близости к трону. Уильям Тирский присутствовал в 1180 году на их свадьбе и выражал энтузиазм по поводу роскошного бракосочетания и щедрых даров, которыми император одаривал как свой народ, так и гостей:

«Мы хотели бы отметить игры в цирке, который жители Константинополя называют ипподромом, а также представленные народу разнообразные зрелища, шедшие с большой помпой в дни празднеств. Облачения блистали царственным великолепием, изобилуя огромными драгоценными камнями и жемчугами. Дворец был украшен золотыми и серебряными украшениями, ценность которых неисчислима. Трудно описать словами ткани, служившие для убранства королевского жилища, невозможно сосчитать количество слуг…» [186] William of Tyre, History, II, 450-1.

Брак семнадцатилетнего уроженца Западной Европы и тридцатилетней византийской княжны оказался глубоко несчастливым. Византиец Никита Хониат, не относившийся к числу почитателей Марии, так описывает эту пару:

«Девица [Мария], царевна, за которую сватались многие, как дочь Агамемнона Электра, слишком долго оставалась во дворце, и словно белый тополь, окутанный росой, мечтала о супружеском ложе. Потом… она стала супругой [Ренье] Монферратского, обладавшего прекрасной наружностью. Его ухоженные волосы блестели, словно солнце, а борода по молодости лет еще не росла, она же миновала тридцатилетний рубеж и была сильна, как мужчина». [187] NC, 97.

Император пожаловал Ренье права сюзеренитета на город Фессалоники на севере Греции — роскошный подарок, который позднее привлек внимание Бонифация. [188] Brand, Byzantium Confronts the West, 19.

В 1181–1182 годах Константинополь служил ареной многочисленных заговоров и контрзаговоров. Когда победил настроенный против Запада узурпатор Андроник Комнин, и Ренье, и Мария были отравлены. Для Бонифация этот эпизод послужил причиной ненависти Монферратов к Византии, ставшей плачевной подоплекой дальнейших событий. Андроник стал императором в сентябре 1183 года, но спустя всего два года был свергнут. Его преемник Исаак II Ангел (1185–1195) решил восстановить отношения с Монферратами, а потому предложил Бонифацию руку своей сестры Феодоры. Бонифаций уже был женат, но его брат Конрад послужил заменой, и пару должным образом повенчали.

Оказавшись в Константинополе, Конрад взял на себя заботу об имперской армии и пресек еще одну попытку мятежа. Его доблесть принесла уважение со стороны местных летописцев. Никита Хониат писал, что он «превзошел всех отвагой и проницательностью, слава о которых разнеслась широко… а кроме того был наделен удачливостью, острым умом и твердостью руки». [189] NC, 210. Конрад использовал в своей армии некоторое количество западных наемников, но недоверие к чужакам создало повод к тому, что многие представители политической иерархии откладывали достойные награждения, которых требовал его сан и положение. Придя к выводу, что настороженное отношение к выходцам с запада, проявляемое некоторыми группировками, представляет для него угрозу, Конрад решил исполнить обет присоединиться к крестоносцам, который принял до того, как женился на Феодоре. Это произошло летом 1187 года, в то самое время, как Саладин уничтожал франкские армии на Святой Земле.

Конрад отправился в Левант и прибыл в порт Тир (на юге нынешнего Ливана) 13 июля — еще не ведая об ужасном поражении христиан при Хаттине. Саладин прошел по христианскому Востоку, сметая все на своем пути и в конце концов дойдя до стен Тира. Горожане благодарили Господа, что тот «послал им в такой тяжелый момент кризиса корабль [Конрада]». [190] Continuation of William of Tyre, 53. Маркиз отважно продолжал безнадежную оборону города. То, что ему удавалось так долго сдерживать мусульман, оставило в руках христиан единственный ключевой плацдарм на побережье Южной Палестины. Его решимость была такова, что даже когда Саладин выставил перед стенами Тира плененного отца Конрада, Гильома Старшего (которого захватил при Хаттине), угрожая убить его, если маркграф не сдастся, Конрад остался непреклонен. Он прокричал: «Привяжи его к столбу, и я первым выстрелю в него! Он слишком стар и ничего не стоит!» Сарацины подвели Гильома Старшего к стенам города, и тогда тот крикнул: «Конрад, дорогой сын, охраняй город!»

Конрад взял арбалет и выстрелил в своего отца. Когда Саладин прослышал о том, что тот убил собственного отца, то промолвил: «Он неверующий и очень жестокий человек». [191] Continuation of William of Tyre, 54. Затем, когда Саладин направил посланников, чтобы убедить Конрада в том, что он собирался сам убить пленника, маркграф ответил, что он желал отцу смерти. Только так после всех своих постыдных деяний столь нечестивый человек, как Гильом, мог встретить достойный конец, а у самого маркграфа в роду появился мученик! [192] Chronicle of the Third Crusade, 40.

Конрад был не только непреклонным в переговорах, но и отважным солдатом, а также очень честолюбивым человеком. [193] Jacoby, «Conrad of Montferrat and the Kingdom of Jerusalem, 1187-92». Когда король Гюи Иерусалимский попал в плен, маркграф начал действовать как фактический правитель Святой Земли. Даже после освобождения Гюи Конрад отказался передать власть человеку, которого считал дискредитированным потерей Иерусалима. Гюи стал королем лишь благодаря королевской крови своей супруги Сибиллы, и когда она скончалась при осаде Акры, его положение пошатнулось. Энергичный пришелец в период соперничества превратился в самого вероятного претендента на корону. В 1191 году Конрад женился на сестре Сибиллы — Изабелле, единственной наследнице Иерусалимского престола. Это действие было невероятным политическим авантюризмом: брак с княжной Феодорой не был аннулирован, Изабелла тоже была замужем, и, словно и этого было недостаточно, вдобавок они являлись дальними родственниками. Таким образом, этот брак обладал редкими свойствами: он был одновременно кровосмесительством, двоеженством и двоемужием. Однако едва успели возникнуть протесты относительно незаконности такого союза, как 28 апреля 1192 года в прибрежной Акре Конрад пал от кинжала асассина.