Джонатан Филипс - Четвертый крестовый поход

Большая часть флота прошла Дарданеллы и остановилась в гавани древнего города Абидос на побережье Малой Азии. Теперь они оказались в сердце Византийской империи.

Примерно в 150 милях через Мраморное море на Босфоре лежал сам Константинополь, обреченный обороняться от пришельцев.

Жители Абидоса благоразумно предпочли покориться армии крестоносцев. Помня о том, что, приближаясь к Константинополю, они должны произвести максимально благоприятное впечатление, руководители похода поставили стражников для охраны города, чтобы не допустить его разграбления. Это не означало, что крестоносцы ничего не взяли. Предстоял сбор зимнего урожая, и европейцы конфисковали все продовольствие, которое смогли найти, поскольку их собственные запасы подходили к концу. Хорошая погода, стоявшая в течение недели, позволила Балдуину и Бонифацию присоединиться к товарищам. Воссоединившись, флот готовился подойти к Константинополю.

Пройти по Босфору было не так просто — в основном из-за преобладающих северо-восточных ветров и встречных течений из Черного моря, имевших скорость в шесть-семь узлов {28} 28 То есть порядка 12 км/ч. (Прим. ред.) . [316] Pryor, «Winds, Waves and Rocks: the Routes and the Perils Along Them», 85. Однако благодаря мастерству венецианских моряков они благополучно миновали все трудности. К Константинополю подходила, «словно в цвету, армада военных кораблей, галер и транспортов. Приятно было смотреть на столь чарующее зрелище», — так описывал происходящее Виллардуэн. Разумеется, для византийцев, несмотря на яркие цвета, корабли крестоносцев представлялись страшной угрозой. 23 июня, накануне дня Иоанна Крестителя, флот подошел к монастырю святого Стефана, примерно в пяти милях к юго-западу от конечной цели. Вскоре крестоносцы впервые смогли увидеть город, на который им предстояло напасть. [317] GV, 58. Корабли стали на якорь, и воины наконец стали постигать, что им предстоит совершить.

Константинополь неоспоримо являлся крупнейшим городом христианского мира. Его огромное население, которое ныне оценивается в 375–400 тысяч, превосходило своим числом любой город Запада. Для сравнения — численности жителей в Париже и Венеции составляла около 60 тысяч человек в каждом. Окруженный внушительными стенами; Константинополь вызвал у крестоносцев трепет, восторг и немалые опасения. [318] Jacoby, «La population de Constantinople a 1'epoque Byzantine: Un probleme de demographic urbaine», 107. За что они берутся? Виллардуэн ярко описывает их чувства:

«Могу уверить вас, что те, кто не видел Константинополя прежде, смотрели на город очень внимательно. Они и представить не могли, что во всем мире может существовать столь прекрасное место. Они заметили высокие стены и огромные башни, охранявшие город, его роскошные дворцы и высокие церкви, которых было так много, что трудно было поверить в такое тому, кто не видел собственными глазами. Видели и протяженность града, что превосходит все остальные. И не было ни одного человека столь отважного и решительного, кто не содрогнулся бы от этого зрелища. Но стоит ли удивляться, ведь никогда с самого сотворения мира не предстояло нашему народу столь великого дела». [319] GV, 58-9.

Робер де Клари вторит его благоговению: «С кораблей лицезрели огромные размеры города, столь длинного и широкого, и все больше восторгались». [320] RC, 67.

Константинополь лежал посреди империи, в состав которой входили части нынешних государств Турции, Греции, Македонии, Албании, Сербии и Болгарии, вплоть до реки Дунай. Она раскинулась в западной части Малой Азии, захватывая большую часть северного и южного побережья полуострова, равно как и греческие острова, а также Крит и Кипр. Это было огромное, очень неоднородное, пестрое по культурному составу государство. Жители Константинополя весьма гордились своим городом, называя его «Новым Римом» или «Царь-городом» {29} 29 В оригинале — Queen of the Cities. (Прим. ред.) , благодаря его богатой истории, подкрепленной нынешним великолепием. Император Юстиниан писал об «богохранимом имперском граде». [321] Alexander, «The Strength of Empire and Capital as Seen Through Byzantine Eyes», 345.

Рим, разумеется, тоже мог похвастать царственным прошлым и множеством прекрасных зданий, но вторжения варваров и неустойчивость папской власти в раннем средневековье не способствовали сохранению его красоты. Из всех известных в тот момент христианам городов только Багдад превосходил Константинополь по размерам, хотя по религиозным причинам и из-за большой удаленности его видели лишь самые бесстрашные торговцы и путешественники.

Жители Константинополя считали своей особой покровительницей деву Марию, а открытие в XI веке связанных с ее именем реликвий еще больше утвердило их уверенность в божественном покровительстве, оказываемом их городу. [322] Baynes, «The Supernatural Defenders of Constantinople».

Константинополь был основан в IV веке, когда император Константин перенес сюда столицу, утвердив свою власть над восточной и западной частями Римской империи. Чтобы увековечить эту победу (в 324 году), он распорядился переименовать в свою честь греческое поселение Византии, а затем постарался превратить этот город в истинное сердце империи. Спустя четыре года император пешком, с копьем в руках, обошел вокруг города, обозначив границы своей столицы — хотя последующие императоры увеличили размеры первоначального города.

Не случайно новый Рим был построен на семи холмах — так же, как и его прославленный предшественник. Константин предусмотрительно избрал место, расположенное между Азией и Европой и являющееся вратами в Черное море. Город обладал прекрасной естественной защитой. Босфор и Геллеспонт давали возможность выхода в Мраморное море, описанное одним из историков как «природный крепостной ров». [323] Van Millingen, Byzantine Constantinople, 4. Константинополь имел форму треугольника, две стороны которого создавали Мраморное море на юге и узкий залив Золотой Рог на севере.

Золотой Рог имеет в длину около шести миль и создает прекрасную гавань. Самой слабой стороной треугольника оказывалась та, что была обращена к суше. Между ней и огромной равниной, простирающейся на северо-запад до самого Дуная, границы варварского мира, практически нет естественных препятствий. Необходимость создания массивных оборонительных сооружений стала предметом заботы многих последующих императоров.

11 мая 330 года столица была официально переименована в Константинополь и стала подлинным центром Римской империи. За восемнадцать лет до этого события Константин стал первым императором, принявшим христианство и официально разрешившим исповедовать новую веру. Таким образом, Константинополь возник из сплава римского империализма, эллинских традиций и растущей мощи христианства. [324] Sarris, «The Eastern Empire from Constantine to Heraclius (306–641)», 21. Слияние этих трех сил чувствуется в социальном, интеллектуальном и духовном развитии Византийской империи при всех ее подъемах и упадках в течение нескольких последующих веков.