Джонатан Филипс - Четвертый крестовый поход

Греческая армия медленно приближалась к французским рыцарям, постепенно увеличивая шаг. Расстояние между армиями неумолимо сокращалось. Крестоносцы не испугались и тоже начали двигаться вперед. Оценивая друг друга, словно боксеры, обе стороны пускались на уловки, но ни одна не хотела нанести первый удар. Руководство французской армии разработало строжайшие детальные инструкции, предписывавшие рыцарям сохранять строй и запрещавшие любые индивидуальные действия до специальной команды. Множество раз в прошлом случалось, что небольшие группы рыцарей-крестоносцев, увлеченные возможностью совершения героических деяний, бросались на неприятеля, что дробило силы крестоносцев, зачастую приводя к поражению. Это являлось столь серьезной проблемой для западных армий, что устав ордена рыцарей-госпитальеров угрожал отбиранием коня у любого, кто нарушит строй в бою без особой на то команды. Мысль о поддержании строя кажется нам естественной — но в пылу сражения, когда передача распоряжений почти невозможна, а адреналин бурлит в крови бойцов, достичь слаженности действий было почти невозможно.

Крестоносцы решили выбрать двух самых опытных воинов от каждого контингента, чтобы те приняли командование своим подразделением армии. Эти командиры должны были отдать команду «Рысью!» для движения вперед и «Шпорь!» — для атаки. Граф Балдуин Фландрский повел вперед своих людей на рыси, за ним следовали граф де Сен-Поль и Пьер Амьенский, а следом с третьей группой — Генрих Фландрский.

По контрасту с причудливо одетыми слугами основное ядро рыцарей представляло великолепное зрелище: плотные ряды лошадей, наряженных в шелковые или матерчатые чепраки, над которыми парили знамена с разнообразными гербами; тускло поблескивающие щиты и сверкающие на солнце шлемы и кольчуги. Колышущийся цветной строй медленно приближался к врагу под цокот копыт и бряцание оружия и доспехов. Пехотинцы, соблюдая строгий порядок, двигались за ним.

К этому времени известие о надвигающейся схватке достигло находящегося у Золотого Рога дожа. Дандоло снова проявил свою преданность товарищам по оружию и заявил, что останется в живых или погибнет вместе с паломниками. Он быстро перенаправил всех свободных людей к лагерю крестоносцев во Влахерне.

Когда Балдуин отошел от лагеря на два полета стрелы, старшие воины его контингента посоветовали остановиться. «Господин, нехорошо будет сражаться с императором так далеко от лагеря, ведь если начать бой здесь, когда потребуется помощь, оставшиеся в лагере не смогут помочь». [414] RC, 74. Они предложили ему вернуться к частоколу, где крестоносцы могли с большим успехом принимать участие в сражении. Балдуин согласился и вместе с братом Генрихом начал разворачивать строй.

Однако сохранение должного порядка в средневековых армиях было не только вопросом дисциплины. Главной заботой всех рыцарей был вопрос чести. Когда Гуго де Сен-Поль и Пьер Амьенский увидели, что Балдуин поворачивает, они удивились и решили, что этим действием он покрыл армию крестоносцев позором. Забыв о приказании держаться вместе, они решили самостоятельно руководить авангардом, чтобы сохранить честь французской армии. Балдуин пришел в смятение и послал гонца с приказанием немедленно возвращаться — но Гуго и Пьер трижды ответили отказом. Вместо того они двинулись в сторону греческой армии.

Созданная с такими трудами сплоченность строя крестоносцев рушилась на глазах. Пьер Амьенский и Эсташ де Кантели, один из старших рыцарей контингента Сен-Поля, отдали команду: «Господа, вперед, во имя Господа нашего, рысью!» [415] RC, 75. Не страшась размеров императорской армии, часть крестоносцев была готова к решительной атаке. Остальные, поняв, что происходит, умоляли бога спасти этих безумцев. Робер де Клари описывает окна Влахернского дворца и городские стены, переполненные дамами и девицами, которые наблюдали за событиями на поле и считали «наших воинов подобными ангелам, ведь они были так хороши, прекрасно вооружены, а их лошади великолепно наряжены». [416] RC, 75. Но, судя по всему, Робер слишком увлекается описанием рыцарского турнира — можно усомниться в том, что хоть кто-то из византийцев находил в крестоносцах сходство с ангелами.

Действия Гуго и Пьера могли ввергнуть армию крестоносцев в хаос. Те рыцари, которые были с графом Балдуином, пришли в волнение: они не могли спокойно оставить своих товарищей, легко отказавшись от возможности покрыть себя славой. Настроение было столь заразительным, что назревал бунт: «Господин, стыдно вам отказываться от наступления. Знайте, что если вы не придете к ним на помощь, мы больше не считаем себя обязанными вам!» [417] RC, 75. Услышав это, Балдуин мог только выполнить их просьбу. Он пришпорил своего коня и, вместе со следовавшими за ним людьми Генриха, нагнал авангард. Крестоносцы быстро перестроились в боевую линию, которая оказалась в пределах досягаемости императорских лучников, но снова в должном порядке.

Робер де Клари, наш скромный рыцарь, дает нам удивительную возможность проникнуть в интриги руководства крестоносцев. Интересно, что когда один из главных героев всех событий Гуго де Сен-Поль описывал состоявшуюся в конце июля битву, его вариант описания был гораздо проще: «Мы согласованным строем выдвинулись против боевых порядков противника». [418] Hugh of Saint-Pol, Sources, 197. Он не упоминает о возникшем между ним и графом Балдуином конфликте и о том, что он, по сути, поставил под сомнение отвагу графа и его положение командующего авангардом. В сверкании победы кажется ненужным пятнать течение истории подробными описаниями сложных и противоречивых моментов.

Заминка в рядах крестоносцев предоставляла грекам возможность стремительных действий. Более внимательный командующий, чем Алексей III, мог бы заметить временную слабость противника, оценить ситуацию и нанести быстрый решительный удар по изолированному отряду, пока Гуго и Пьер самостоятельно двигались впереди армии. Но с присоединением остальных подразделений крестоносцев этот краткий миг был упущен.

Между двумя армиями располагалась небольшая возвышенность, а ближе к императорской стороне текла река Люкус. Когда крестоносцы оказались на вершине холма, обе стороны замерли. К византийцам присоединились те, кто окружал лагерь, так что их ряды стали еще многочисленнее. Крестоносцы снова посовещались, и на сей раз аргументы Балдуина были услышаны. Французы теперь были скрыты от глаз укрепленной армии у лагеря, а для нападения на византийцев им пришлось бы переходить Люкус. Несмотря на то, что поток был невелик, его переход затруднял продвижение рыцарей, что наверняка привело бы к многочисленным потерям. Крестоносцы решили остановиться и, вероятно, собирались уже отступить, когда заметили движение в рядах противника.