Владимир Свержин - Заря цвета пепла

– Знаю-знаю, – натужно улыбаясь, хмыкнул Лис. – Потом начнутся ягодицы.

– О чем ты?

– Вон о тех солдатах с генералом впереди.

– Это почетный караул.

– А вон из тех пушек они будут давать салют прямой наводкой?

Лицо Бонапарта вмиг помрачнело. Позади ликующей толпы на террасе, господствующей над акваторией порта, стояли шеренги стрелков. В промежутках между ротами виднелись орудия, направленные в сторону прибывающих кораблей.

– Они, – продолжая кивать и принимать цветы, процедил Бонапарт, – они не посмеют стрелять в толпу. – Должно быть, в голове его сейчас всплыло недоброе воспоминание о паперти святого Роха. – Или посмеют… – Он оглянулся. – Если немедленно скомандовать гренадерам ударить в штыки, быть может, есть шанс. Конечно, потери будут огромными. Сколько раз успеют выстрелить пушки? Два, ну, может, три раза? Но это два или три выстрела в упор…

С галерей послышалась команда, и ждавшие приказа стрелки заученным движением взяли ружья «на караул». Из строя выехал рослый всадник в генеральском мундире. Буланый испанский конь, горячий, но послушный воле седока, горделиво и неспешно спускался по широкой мраморной лестнице.

– Что ж, сначала они хотят говорить, это хороший признак. Как минимум, он даст возможность выиграть немного времени. А время и пространство решают все.

– Ну да, – вторил ему Лис, – если пространство еще, при случае, можно отбить, то с временем этот фокус не проходит.

Наполеон оглянулся:

– Я это и хотел сказать. Ты что же, прочел мои мысли?

– Да так, вдруг подумалось…

Между тем всадник на буланом жеребце приблизился к главнокомандующему египетской армии.

– Бригадный генерал Рюдель, – отрекомендовался он.

– Дивизионный генерал Бонапарт.

– Я помню вас еще капитаном.

– Постойте. – Бонапарт начал вглядываться в моложавое лицо собеседника. – Лейтенант Рюдель?! Вы командовали ротой здесь, в Тулоне, когда мы штурмовали «маленький Гибралтар».

– Ну да, я тогда отдал вам своего коня, после того как вашего убили, а потом под вами убили и его, а затем следующего.

Наполеон пришпорил скакуна, бросаясь навстречу старому боевому товарищу:

– Вот так встреча!

– И я тоже весьма рад, – чуть отстраняясь, проговорил бригадный генерал. – Но тут есть одна незадача.

– В чем дело?

– Сегодня утром прибыл гонец из Парижа с приказом арестовать вас, если вдруг, паче чаянья, вы пожелаете высадиться в Тулоне.

– Кем подписан? – Лицо Бонапарта помрачнело.

– Первым консулом Республики, Бернадотом.

– Есть еще и второй?

– Да. Маркиз де Талейран. Как видите, многое изменилось с тех пор, как вы отбыли за море.

Лицо Бонапарта стало непроницаемо-мрачным, точно вырубленным из куска базальта.

– Что же вы намерены предпринять?

Генерал Рюдель замялся:

– Я комендант Тулона и обязан подчиниться, – он вздохнул, – приказу…

– Тогда…

– Прошу извинить, я не договорил. Но такой приказ идет вразрез с моей честью. И потому, как записано в уставе, желаю подать в отставку и сдать дела старшему по должности и званию, то есть вам, мой генерал.

Наполеон бросился к Рюделю и обнял его.

– Мой старый боевой товарищ, я не принимаю твою отставку! Я назначаю тебя комендантом свободного Тулона!

– Кажется, сегодня наедимся от пуза, – резюмировал Лис.

На наше счастье, в Париже было довольно спокойно. Всякий, имеющий глаза, видел, что в городе военные приготовления, по улицам через заставы то и дело проносятся адъютанты, маршируют какие-то части, тащатся фуры обозов. Но, судя по всему, падение Директории ни у кого не вызвало сколько-нибудь заметного огорчения. Недавняя гроза и ливень, омывший запыленный город, произвели на парижан куда большее впечатление.

Подумаешь, собралась пара батальонов возле Тюильри, да постояла два часа. Ни тебе пальбы, ни пожаров, даже на гильотину никого не отправили – скукотища! К чему суетиться? Бернадот – красавец, рубака, кумир всех дам, да и Талейран по-своему хорош: не гляди, что хромой, голова ого-го! Правда, на местах кое-где еще палят в кого ни попадя, но что Парижу до какой-то там провинции?

Мы с Кадуалем и тройкой его бойцов въехали в город, пристроившись к какому-то обозу. При въезде на мост у одного из возов слетело колесо. Тут-то мой «сержант» и показал себя во всей красе, приподняв кузов и держа его, покуда ошеломленный кучер ремонтировал свое транспортное средство. За это время я успел разговориться с интендантским офицером, возглавлявшим обоз. А дальше, если и был на заставе приказ задержать меня, то кто станет приглядываться к этакой веренице телег и сопровождающему их эскорту? Особенно под вечер.

Париж меня не порадовал. На улице Красного Колпака, как утверждал отловленный мною Гаспар, было пусто. Не видел он и полюбовника моей ветреной невесты. Что бы это ни означало, следовало менять ситуацию быстро, времени для долгих поисков не было. Дождавшись, пока стемнеет, мы занялись приведением в исполнение второй части моего плана.

Около полуночи по улице Победы в сторону особняка гражданина Бонапарта направлялся армейский патруль во главе с офицером. Около дома солдаты остановились. Караульные, охранявшие вход, мигом встрепенулись:

– Кто идет?

– Я майор Арно из штаба первого консула. Где караульный офицер?

Молоденький лейтенант поспешил мне навстречу.

– Простите, гражданин майор, у меня приказ никого не впускать.

– Я знаю. – И, переходя на шепот, сообщил ему: – Пароль: Мегера.

– Отзыв: Гарпия, – тихо ответил лейтенант.

Что и говорить, Кадуалю пришлось несколько раз убедительно попросить захваченного офицера, недавно сменившегося с поста, поделиться тайными знаниями. По моей оценке, до завтрашнего утра этот несчастный не должен был ни с кем общаться. Спасибо, что не стал собеседником апостола Петра…

– Хозяйка дома?

– Так точно, господин майор.

– Эти, – я кивнул на сопровождавших, – временно поступают в твое распоряжение, а мне срочно нужно видеть гражданку Бонапарт. Где она?

– Очевидно, в спальне. Время позднее.

– Ничего, велено не принимать во внимание время.

– Дурные вести?

– Как сказать. Для врагов Отечества – несомненно.

Оставив лейтенанта в раздумье, я вошел в дом и зашагал по лестнице.

Жозефина сидела в будуаре, накинув на плечи соболий палантин, и раскладывала карты. Увидев на пороге незнакомого офицера, она вскочила так изящно, как будто специально в этом практиковалась.

– Кто вы, месье?

– Майор Арно, – отрекомендовался я.

– Тот самый… – Она прикрыла ладошкой рот.

– Да, мадам, – отрезал я, не желая вдаваться в подробности.

– Но что вы тут делаете? Или вы… – Она нахмурилась.