Вячеслав Дыкин - Гусариум (сборник)

– Василий, ты что это затеял? – грозно спросил я свою персональную холеру и чуму в образе человеческом.

– Так сами ж, барин, хотели допросить господина Калинина о нечистой силе, что в старице сидит! Перевозчикам вы не верите – так хоть уважаемому человеку поверьте!

– Ты меня, милейший, прости, – обратился я к купцу. – Дуралей мой не так меня понял. Здешние лодочники сочиняют, будто в протоке на дне кто-то поселился, а ты сам той протокой струги вел и, судя по тому, что благополучно до Риги добрался, никого не повстречал.

– А я не протокой шел, – несколько смутившись, отвечал Калинин. – В протоку-то я как раз зайти и не смог.

– Как не смог? Тебя ж флотилия на выходе из той протоки подобрала! – воскликнул я.

– Не смог, да и всё тут. Пришлось выходить из речного устья в море и вдоль берега к Усть-Двинску брести, а там уж в Двину поворачивать. Вот и вышло, что меня уже чуть не у Мангальского острова лодки нагнали. Они-то ходко шли, у них вёсел по двадцать пар! А мы-то с парусом намучились…

– А что я вам, барин, сказывал? – встрял мой Васька. – Не смог он войти в протоку! А потому, что в старице нечистая сила завелась!

– А может, и лучше, что я морем шел, – сказал купец. – Старица-то тихая, течения почитай что нет, берега лесом поросли, ветер поймать – морока…

– Так что ж тебя не пустило? – решив наконец внести ясность в это дурацкое дело, полюбопытствовал я.

– Кабы знать! Встал первый струг – и ни с места, ровно его кто держит. А развернулись – так пошел, словно на бечеве бегом повели.

– Нечистую силу ты видел?

– Нет, врать не стану, не видел.

Я посмотрел на Ваську так, что ему всё сразу сделалось ясно.

– Это могло быть что угодно. Коряга, топляк, мель, – сказал я уверенно. – А ежели кому нечистая сила мерещится, то, стало быть, давно в церкви не был и в грехах не каялся!

– Коряга, топляк, мель, – услышал я за спиной задумчивый, чуть гнусавый голос. – Приятно послушать истинного знатока.

Я резко обернулся и увидел Никольского. За его плечом виднелся и Бахтин, что-то втолковывавший матросу, имевшему на плече преогромный мешок.

Флотилия готовилась к отплытию. Передовой ее отряд во главе с «Торнео» ушел рано утром, взяв на борт пехотинцев генерала Бриземана с их унтер-офицерами. Гемаму, судну двадцати саженей в длину, как всегда, пришлось завозить верп, чтобы вытянуться на обвехованный фарватер. Ввиду почти полного отсутствия ветра весь отряд двигался на веслах и течении. И вот «Торнео» уже появился возле Усть-Двинска, откуда нам дали сигнал, что высадка пехоты прошла благополучно, так что следует выступать канонерским лодкам с артиллерией.

– Не надобно быть знатоком, чтобы определить, отчего остановился струг, заплывающий в мелкую речонку, – отвечал я Никольскому настолько дружелюбно, насколько мог. – Коли угодно, сами расспросите господина Калинина – и поймете ровно столько же, сколько и я.

Купец был неглуп – понял, что может стать причиной ссоры между моряком и гусаром.

– Да не стоит это дело выеденного яйца, – сказал он. – Мало ли, по какой причине люди мои не смогли провести струги по протоке? Коли ко мне больше нет вопросов, так позвольте откланяться…

– Нет, любезнейший, – с тем Бахтин, быстро подойдя, хлопнул Калинина по плечу крепкой ладонью. – Останься. У меня к тебе вопросы. Я хочу доподлинно знать, почему струги не пошли по старице.

Купец и Васька переглянулись. Им, как я понял, было неловко за предположение о нечистой силе.

– Нешто я лодочник? – спросил Калинин. – Не пошли и не пошли – стало быть, не судьба. Мне тогда, видит Бог, было не до коряг и топляков, а лишь бы скорее до Риги с моим грузом добраться.

– А сам ты митавский?

– Митавский, – подтвердил купец.

– И город хорошо знаешь?

– Как не знать!

– И по реке от Митавы до самого устья прошел без помех?

– Без помех… – уже помышляя о бегстве, сказал Калинин.

– Ну так послужи еще раз Отечеству! Пойдешь вместе с нами на головном корыте, – мало заботясь, как поймет его слова непричастный к гребному флоту человек, распорядился Бахтин.

– Господи Иисусе! – воскликнул, крестясь, Калинин. – Я уж послужил! Сказывали, мне за мешки с медью медаль выйдет! Кого другого ищите!

– Что ж ты, такой здоровый детина, испугался? – полюбопытствовал Никольский, одновременно рукой подзывая неразлучных спутников своих, Иванова и Савельева.

– Ничего не испугался, да только не пойду…

Я вовремя поймал за шиворот своего Ваську.

– Ну-ка, брат, растолкуй господам офицерам, какие слухи ходят о старице, да только тихо – не дай бог, матросы твое вранье услышат, – приказал я.

Васька, которому любопытство не позволило сбежать вовремя, исподлобья посмотрел на Бахтина. Но говорить не пожелал.

– Здешние лодочники смущают простой народ – будто бы в протоке засел зеленый черт и никого не пускает, – сказал я вместо него. – Вон и Калинин в это верит. Что-то там, сдается мне, и впрямь есть. И господин Никольский того же мнения…

– Никольский, что это на тебя нашло? – поворотившись к мичману, спросил Бахтин.

– Бушуев шутить изволит, – объявил Никольский.

– Я не шучу. Я предположил, что струг Калинина в протоке налетел на мель, на корягу или на топляк. Вы изволили в этом усомниться. Стало быть, полагаете, что там сидит и не пускает суда нечистая сила в образе черта, покрытого зеленой чешуей, – отрубил я и далее адресовался к капитан-лейтенанту: – На вашем месте, Бахтин, я бы поостерегся лазить в эту подозрительную старицу.

– Вот, стало быть, отчего ни одного лодочника поблизости нет, как сквозь землю провалились. Узнать бы, кто их предупредил! Из-за того подлеца остались мы без проводников… Но я получил приказ, Бушуев, и я пойду так, как положено по приказу. Мне плевать, черти там или коряги, – сказал Бахтин. – Коли угодно, присоединяйтесь и своими глазами увидите: кто б там на дне ни обретался, он даст дорогу «Бешеному корыту»!

Тут-то он меня и подловил. Плыть на канонерской лодке я не имел ни малейшего желания – гусары люди сухопутные, вплавь не пускаются, даже через реки переправляются, держась за конское седло. Но отказаться не мог – это значило бы расписаться в своем страхе перед зеленым чертом, изобретением рижских перевозчиков.

– Премного благодарен! – пылко отвечал я. – С удовольствием совершу сей вояж! Васька, беги за моим карабином. Что, Калинин, плывешь с нами?

Василий, поняв, что я спас его от разбирательства, сорвался и унесся. Купец вздохнул.

– Вам, господа, шуточки шутить охота, а мне и впрямь боязно. Кто-то там есть.

– Вот я его и пощекочу саблей своей! – бодро пообещал я. – Вперед не станет судам дорогу загораживать. Не бойся, Калинин! Господин Бахтин нас в обиду не даст. Или ты не русский человек? Или не хочешь проучить французов?