Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-4 [СИ]

Самолет замер на стоянке — верней, том, что здесь было стоянкой. Просто, где было свободное место.

— Двигатель не глуши.

Майор вышел из самолета, начал оглядываться. Неспешно, несуетно, не пропуская ни одной лишней детали. Диспетчерская вышка со следами от пуль диско, видная даже отсюда. Бывшее здание терминала и суетящиеся рядом с ним вооруженные люди, автомобили — пикапы с крупнокалиберными пулеметами, тачанки пустыни. Рынок — самодельные торговые точки из контейнеров и сваренные кое-как из металлических прутков, тенты от солнца из какой-то дерюги, покупатели. У всех оружие, автоматы, винтовки — здесь без этого нельзя, вооружен каждый.

На них никто не обращал внимания. Здесь никто никому не был нужен, пока не выяснялось, что у человека есть деньги, он неверный или за него дадут солидный выкуп. Тогда — они становились нужны всем…

— Надеть шемахи, лица не показывать, по-английски ни слова, — приказал майор, — сколько времени надо, чтобы подогнать заправщик?

— Примерно полчаса, эфенди, — ответил пилот, — надо пойти и поторговаться, они стоят на другой стороне аэропорта. Здесь нет единой службы заправки, каждый заправщик кому-то принадлежит, и все они конкурируют между собой.

— А мы не грохнемся с такой заправки прямо к акулам в гости?

— Нет, эфенди. Я проверю топливо, здесь без этого нельзя.

— Иди — сказал майор — Аллах с тобой…

Заправщик представлял собой старый советский трехосный армейский Зил-157 с небольшой бочкой, он использовался видимо как заправщик бронетехники, но никак не авиационный. Когда-то машина была темно-зеленого цвета, потом ее, как и положено, покрасили в цвет пустыни. Потом — кто-то перекрасил ее в зеленый цвет, но не хаки, а зеленый цвет ислама и написал на дверце — «Хвала Аллаху, с именем которого мы умираем и оживаем» [11] Это аллегория. Имеется в виду — засыпаем и просыпаемся. Сон — считается как малая смерть, пробуждение — чудом, посланным Аллахом. . Очевидно, это сделал не нынешний владелец грузовика, потому что надпись выцвела. Одного из стекол (со стороны пассажира) в машине не было и вообще — машина, особенно бочка, облезла так, что ее впору было представлять на конкурс абстрактной структуры. Она попадала и под обстрел, причем не раз. На кабине остались следы от пуль, резина была относительно новой и наверняка китайской, бочку с топливом, очевидно, запаял местный лудильщик, но от тряски часть припоя начала протекать и рядом с машиной отчетливо ощущался запах топлива. Это была бомба на колесах, и оставалось только молиться Аллаху, чтобы она не рванула…

Пилот подъехал на подножке заправщика, кроме водителя, он же, очевидно владелец машины — в кабине сидел молодой парень с автоматом АК-47. Наверняка родственник, возможно гомосексуальный партнер — несмотря на прямой запрет Корана гомосексуализм в арабских странах из-за практики многоженства и скотского отношения к женщинам — ширился и процветал. Сейчас он, по-видимому, обеспечивал честность торга и смотрел на британцев, закутанных шемахами так, как будто видел перед собой крестоносцев…

Первым делом — пилот и водитель минут пять о чем-то ожесточенно ругались на наречье, которое майор понимал лишь отчасти: арабский в этой стране был очень сильно искажен, до того, что знающему классический арабский здесь приходилось начинать учить язык заново. Он понял, что речь идет о каких-то прошлых то ли делах, то ли долгах и прекратил это, сказав (по-арабски, на иракском диалекте), что спешит и ни про какие старые долги и слышать не желает. Дальше — водитель потребовал показать ему деньги — что майор и сделал, вытащив из-за пазухи (кошельков тут не знали) свернутую трубкой небольшую пачку американских долларов. Пилот что-то накричал на заправщика, после чего началась сама работа по заправке. Первым делом — из длинного, тоже подтекающего шланга с переходников в двухлитровую пластиковую бутылку без этикетки — слили немного топлива (столько же пролив на землю, отчего запахло еще сильнее). Поставили на крыло отстаиваться и снова о чем-то заспорили. Минут через десять — отстоялось и майор увидел, что едва ли третья часть топлива — это обычная, мать ее вода. И куда они долетят на такой заправке — известно одному лишь Аллаху.

Черт бы побрал эту ублюдочную страну…

Майор увидел относительно целое ведро, притороченное к машине. Молча снял его, посмотрел на просвет — хоть и мятое, а целое, не протекает. Посмотрел на цистерну — машина стоит на месте уже полчаса, должно было отстояться…

По-арабски майор объяснил, как именно он хочет заправляться…

Заправка была простой, даже примитивной. Сам майор — наверху черпал из бочки жидкость, которую при некоторой доле воображения можно было назвать авиационным керосином, осторожно черпал, чтобы не зачерпнуть и воды и передавал дальше, по живой цепочке. В бак вставили воронку и осторожно, стараясь не пролить, заливали топливо в бензобак. Владелец заправщика — с видом оскорбленной добродетели стоял и считал, столько ведер передано, делая ножом зарубки на попавшей под руку палке.

Затем — они на руках откатили самолет немного подальше, чтобы не дай Аллах не вспыхнуло от искры — топливом воняло, хоть нос затыкай и запустили двигатель. Двигатель работал…

Майор тщательно, как это и принято в арабских странах, по купюре расплатился. Если просто отдать пачку денег — можно быть уверенным в том, что потом ваш продавец скажет, что ему не доплатили и в пачке купюр не хватало. Вот такие тут были…

— Движение! Снайпер на вышке! — резко сказал Уилкинсон — я видел отблеск.

Твою мать…

Оскорбленный в лучших чувствах водитель заправщика — очевидно, как только отъехал — сообщил о подозрительном самолете охране. Или — Аллах знает, кому.

— Запускай двигатель! Готовься к взлету!

Впереди, в мутной дымке пыли было видно, как неизвестно откуда взявшийся там старый советской грузовик выруливает на рулежку…

— Готовность!

Лейтенант Уилкинсон — сосредоточенно собирал свою огромную винтовку, для удобства транспортировки она делилась на две части.

— Где они?!

Ударивший выстрел — видимо с башни — выбил бетонную крошку у самого самолета, почти у ног майора. Снайпер на башне был глуп и вместо того, чтобы стрелять в самолет, стрелял в людей. Если бы он вывел из строя самолет — судьба оставшихся на поле неверных была бы решена, вопрос был бы только в том, сколько правоверных они заберут с собой.

— Контакт! На два часа! Снайпер на башне! Тысяча!

Два автомата Калашникова, уже снабженные глушителями — единственное, чего нельзя купить на Востоке среди трофеев, купили американские, от Red Jacket — ударили по башне.