Михаил Белозеров - Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018

Звук танка стал громче. Игоря начала бить нервная дрожь, он снял предохранитель, взвёл курок и положил палец на спусковой крючок. Наконец из-за пятиэтажки появился ствол с ресивером. И произошло то, чего Игорь больше всего боялся: во-первых, танк оказался чеченским, потому что над башней колыхалась зелёная тряпка, изображающая флаг, а во-вторых, танк, как и положено в условиях боя в городе, не вылез полностью из-за дома, а высунулся едва ли на треть и стал поднимать орудие. Сейчас выстрелит и отскочит, подумал Игорь, наводя сеточку прицела. Пришлось чуть ли не высунуться в окно, показывать всему свету свою башку.

Стрелять было крайне неудобно: или под башню, обложенную активной бронёй, или между первым и вторым катками — там, где эта броня отсутствовала, но в обоих случаях это не гарантировало успеха. Танк есть танк, танк — это крайне удобная штука, если ею уметь пользоваться и правильно применять. Пока Игорь решал эту задачу, танк выстрелил, целясь куда-то выше первого этажа, должно быть, в склад боеприпасов, но тут правая сторона башни, там где был прожектор, окуталась чёрным дымом. Орлов сработал, вздрогнул Игорь, у него заложило уши, и прежде чем танк спрятался за дом, снова поймал в сеточку прицела просвет между катками и нажал на спусковой крючок. Ему показалось, что граната летит крайне медленно, что чеченский танк уползёт прежде, чем она ударит его, и самого взрыва не видел, потому что моргнул, а потом, схватив автомат, для проформы дал пару очередей в сторону крытого рынка и выбежал вон из кабинета главного врача. Больше здесь делать было нечего, потому что выстрел из РПГ демаскировал позицию, и моджахеды, которые шли за танком, будут последними идиотами, если не обстреляют её при первой же возможности. Позади разочарованно вопрошая: «Куда же ты?» — как банный лист прицепился Лёва Аргаткин.

«Когда ж ты научишься воевать? — с раздражением думал Игорь, прячась за колонну. — Когда?» Ясно же, что пулемётчику надо выбирать позицию в другом месте: правее или левее, сверху или ниже, но в другой комнате, а не рядом с гранатомётчиком, иначе он сразу подвергался обстрелу, и смысл всех его усилий сводился на нет. Огонь пулемёта всегда должен быть неожиданным, как удар клинка, позицию надо менять чаще. Нет, Лёва Аргаткин, как подросток, таскается следом, и хотя копирует все мои приёмы, от этого мало чему учится, разве что преданно глядеть в глаза. Игорь вспомнил слова майора Колентьева Алексея Сергеевича, инструктора по тактике боя в населенном пункте: «Выбор огневых точек это кошмар! — возмущался он. — Поднимите руку, кто из вас хочет погибнуть?!» Погибать никто не хотел. «Учитесь, салаги, учитесь! — кричал он. — Сколько кирпичей пробивает пуля пять сорок пять? Ни одного! А семь шестьдесят два? Поэтому в городе, в лесу и на большом расстоянии эффективнее „тяжёлая“ пуля, а не ваши шпильки». «Шпильками» он называл пулю калибра пять целых и сорок пять сотых миллиметра. Несерьёзная была пуля, но если уж попадала в человека, то калечила всерьёз.

Минут десять духи в отместку поливали гостиницу огнём. Иногда пули рикошетом залетали в ресторан. Рвануло несколько гранат, и наступила тишина. Сверху на подмогу прибежали с десяток бойцов — из тех, чьи командиры сбежали в компании «диких гусей». Не ушли, не испугались, а упёрлись рогом. Молодцы, равнодушно думал Игорь. Для большинства это были первые университеты, потому что мало кто из них был в реальном бою. Они-то, собственно, и рассказали, что танк одним-единственным выстрелом попал в бильярдную, убил троих бойцов и ранил ещё двоих. Что они там делали впятером, было непонятно, хотя судить их глупость было трудно. Случайность, решили все. А арсенал был в соседней комнате. Значит, духи знали о нём. Правда, накануне майор Севостьянихин приказал растащить его по разным местам, чтобы не хранить яйца в одной корзине.

Прибежал, как всегда, одухотворённый боем Герман Орлов и заорал в самое ухо:

— Здорово мы его приложили! Ёпст!

— Ты что, контужен?

— Ага, — признался Герман Орлов, мотая, как пьяница, головой, — своей же гранатой. Комната маленькая оказалась. Ёпст! Говорил себе, не лезь, дядя, в туалеты, не лезь! Гы-гы-гы!!!

У Германа Орлова было так много здоровья, что он его не копил, как скряга, а тратил безмерно и не жалея усилий.

— Я, честно говоря, не понял, я или ты? — спросил Игорь. — У меня не было никаких шансов, а ты первый стрелял.

— А я тоже не понял, кто из нас, — радостно излагал свои мысли Герман Орлов.

— Скорее всего оба, — подытожил Олег Вепрев таким тоном, что обоим стало ясно: не ко времени они затеяли радостный спор, абсолютно не ко времени. Ну, подбили, ну, хорошо, одним танком больше, одним меньше, какая, по сути, разница. — Вопрос в том, где духи танк взяли?

— Если в Будённовске, то дело дрянь, — высказался Герман Орлов и добавил многозначительно: — Ёпст!

Ясно было, что одно накладывается на другое, что если уж армию тормознули, то на это есть очень веские причины. Только никто этих причин не понимает. Не укладывалось в голове, как её ни чеши, не было такого раньше в русской армии, чтобы свои не пришли на помощь.

— Тогда нам этой помощи не дождаться, — тоскливо заметил Лёва Аргаткин, высказывая тем самым за всех если не страхи, то, по крайней мере, здравые опасения, — смерть тараканам…

— Я вот что думаю, — сказал Олег Вепрев, кисло морщась, — сейчас атаку отобьём и разведку будем делать.

— Нельзя разведку, — серьёзно напомнил Лёва Аргаткин.

— Это почему? — с вызовом спросил Олег Вепрев.

Он не то чтобы презирал Лёву Аргаткина, он за него боялся, порой подстраховывал, поэтому мнение Лёвы Аргаткина для него не существовало. Не сделался ещё Лёва Аргаткин боевым офицером. Допускал просчёты и мелкие ошибки. Учиться ему ещё и учиться. Правда, он старается, из кожи лезет. Только это его и прощало.

— Правильно, — согласился Игорь. — Боевики сейчас подошли к нам в надежде на танк, а если мы попрём, то наверняка столкнёмся с ними.

— Ладно, — неожиданно согласился Олег Вепрев, — подождать, так подождать. Меня интересует вопрос, сколько ждать? — насмешливо спросил он у Лёвы Аргаткина.

— Хотя бы с час, но надо наблюдение вести.

Ясно было, что Лёва Аргаткин хорошо вызубрил учебник по тактике боя в городах.

— Молодец! — кисло похвалил его Олег Вепрев. — Вот ты, таракан, и будешь вести. Определишь направление движения.

— Есть определить, — ответил Лёва Аргаткин, плохо скрывая радость, а то, что его назвали тараканом, его нисколько не покоробило.

Опять полетел тополиный пух, похожий на снег в Питере. Моджахеды сгоряча попытались было подойти со стороны Машука, но потеряли как минимум пятерых и отползли на склоны горы зализывать раны. Без поддержки миномётов они были беспомощны. А ворваться на первый этаж под шумок атаки не умели. Для этого надо было иметь специальные штурмовые группы, которые создают лавину огня на ограниченном участке и подавляют сопротивление, а потом в ход идут гранаты. Со стороны же крытого рынка никто не стрелял, со стороны крытого рынка набегал дым, и ничего не было видно. Под его прикрытием пара гранатомётчиков приблизилась к гостинице, он их положил прежде, чем они успели выстрелить.