Михаил Белозеров - Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018

Так я запутаюсь. Давай всё сначала. Несомненно, что решение перед носом. Джон Кебич, Виктор Бергамаско, Гринёва и Александр Гольдфарбах с Норой Джонсон ни при чём. Они вцепились в меня позже. Значит, в сухом остатке остаются: Глеб Исаков, который теоретически мог знать о моём бизнесе, Рашид Темиргалаев, из-за которого я и попал в Имарат Кавказ, и кто ещё? Соломка! Он единственный заварил эту кашу. Но зачем ему меня подставлять? А если он узнал, что я решил его подсидеть? Мог узнать? Мог догадаться. Уж слишком я его ненавижу. Не нужен ему сильный и молодой да ещё и очень талантливый. Глеб Исаков куда предсказуемей, а главное, им легко манипулировать. Но за такие вещи Александр Павлович мог лишиться головы. Неужели за ним стоит мистер Билл Чишолм? Значит, это всё же политика.

Они явились на рассвете злые и нервные.

— Это твоя работа?! — с порога закричал Александр Гольдфарбах и швырнул ему в лицо кипу газет.

Они легли вокруг, как лепестки роз, как нежнейшее послание от Лоры Гринёвой. И конечно же, Феликс с жадностью выхватил жирные заголовки: «Президент-предатель», «Иуда с лицом демократии», «Наймит США», «Новая свобода куплена за бешеные деньги!», и ещё, и ещё, и ещё тому подобное, что должно было убить Михаила Спиридонова.

— Да, — сказал он, глядя в их разъярённые лица, — это моя работа!

— But why? [94] Но зачем? (англ.) — удивилась Нора Джонсон.

А ещё она страшно боялась. Должно быть, они курировали это направление, и вдруг такой конфуз. Очень непростительный конфуз, исправить который они уже не могли, и это было концом их карьеры. Вот они и бесились.

— А чтобы вы мне не задавали таких вопросов!

— Что!.. — крайне удивился Александр Гольдфарбах. — Что ты сказал? Ты думаешь, что изменил историю?! Ты ничего не понимаешь в истории!

— Yeah, you do not understand! — заявила Нора Джонсон. — Today, we will rewrite the history of Russia! [95] Ты ничего не понимаешь! Сегодня мы перепишем историю России! (англ.)

И Феликс сообразил, что началась война.

Его били три дня. Но однажды за ним пришли на рассвете и зачитали приговор суда, которого он в глаза не видел. Ему вменялись контрабанда алкоголя и шпионаж в пользу России.

— В пользу кого? — удивился он.

— Мы используем вас в информационной войне в качестве доказательства злонамерений вашей страны. Вы приговариваетесь к смертной казни с отсрочкой до конца войны. Не волнуйтесь, это произойдёт очень быстро. На этот раз мы поставим Россию на колени.

Феликс потерял счёт дням. Тюремщики, радостно скалясь, сообщали ему о победах Имарата Кавказ.

— Захвачена вся Кубань! До Москвы два дня пути!

— Ваня, наши флаги висят в Краснодаре!

— В Новороссийске мы захватили терминалы и теперь качаем нефть в танкеры!

Феликс, оцепенев, валялся в углу. Не верилось, что все его усилия были напрасны. Его больше не трогали, только великодушно кидали хлеб и ставили на пол кружку с водой.

И вдруг на следующий день тюремщики сделались озабоченными и уже не скалились, а молча шныряли по коридору. А потом Феликс проснулся от того, что тюрьма замерла в странном оцепенении: не было слышно ни звука, только где-то далеко-далеко, так далеко, что казалось едва различимым, возникли звуки боя. Прошло ещё некоторое время: может быть, сутки, а может быть, двое, и охрана разбежалась. А ночью тюрьму так тряхнуло, что с потолка посыпалась пыль. И Феликс понял, что Грозный бомбят.

И вдруг коридор наполнился русскими голосами, дверь в камеру отворилась, и Феликсу показалось, что он бредит: над ним наклонился не кто иной, как капитан Игорь Габелый со свежим розовым шрамом на щеке, протянул фляжку и сказал:

— Пей, друг! Сейчас мы тебя вытащим.

— За мужество! — сказал Герман Орлов.

— За мужество! — подтвердил Лёва Аргаткин.

— Я не знаю, что такое мужество, — задумчиво сказал Игорь. — Может, это то, что мы не дали себя убить, а может, это просто способность жить, несмотря ни на что? В любом случае, это нечто, что заставляло нас двигаться и делать своё дело.

— Точно, братишка!!! — заорал Герман Орлов. — В самую точку! Я тоже так думал, а произнести не мог! Игорёха!!! — И полез целоваться.

Россия денонсировала «большой договор», ввела на территорию так называемого Имарата Кавказ войска и вышла на границу с Грузией.

Мир стоял на пороге Третьей мировой войны.

РПГ-7 — ручной противотанковый гранатомёт.

Азан — в исламе призыв к обязательной молитве.

Пиндосы — презрительная кличка военнослужащих США.

«Дикие гуси» — наёмники.

СВД — снайперская винтовка Драгунова.

Чича — Чечня (жарг.).

Лэнгли — штаб-квартира ЦРУ.

Джин Шарп — американский общественный деятель, автор книги «От диктатуры к демократии» и пропагандист цветных революций.

СПГ-9 — станковый противотанковый гранатомёт.

ПКМ — пулемёт Калашникова модернизированный.

«Локалка» — локальная связь внутри группы.

Здравствуй (чеч.).

Подойди! (чеч.)

По-русски говоришь? (чеч.)

Да. Плохо (чеч.).

Не твоё дело! (чеч.)

Не знаю (чеч.).

Не ври! (чеч.)

Ты говоришь правду? (чеч.)

У тебя кривой нос (чеч.).

Ужас! (чеч.)

Чтобы твоего отца похоронили вместе со свиньёй! (чеч.)

Ну и шутки у тебя… (чеч.)

Замолчи! (чеч.)

Да здравствует свободная Чечня! (чеч.)

Сын свиньи! (дари)

Хаар коз — непереводимая игра слов (дари).

Ерси — русские (чеч.).

ПСС — пистолет самозарядный специальный (бесшумный).

Ручной пулемёт ПКП «Печенег».

Снайперская винтовка укороченная.

Прошу тебя (чеч.).

Русский, как ты поживаешь? (чеч.)

Хорошо (чеч.).

Почему? (чеч)

Восклицание при удивлении (чеч.).

Куда едете? (англ.)

Цель визита? (англ.)

Пресса. Я журналист (англ.).

А что в багажнике? (англ.)