Андрей Посняков - Крестовый поход

— Что ж, — Лешка положил ладонь на плечо напарника. — Может быть, нам и стоит принять предложение этих достойных людей? А, как мыслишь, дружище Аргип?

Аргип тут же кивнул:

— Думаю, стоит.

— Что ж, — с мягкой улыбкой Алексей обвел взглядом актеров. — Тогда позвольте угостить вас после спектакля вином.

— Вином? Вот это дело! — Леонид восхищенно хлопнул в ладоши. — Как здорово, что мы с вами встретились. О! Послушайте-ка, а может, вы сыграете с нами уже сегодня вечером?

— Может, и сыграем, — весело отозвался Лешка. — Скажите только — что играть?

Старик Периклос ухмыльнулся:

— Одну мою пьесу. Называется — «Деяния Диониса».

— Где-то я уже слышал это название, — задумчиво протянул Алексей.

— Это поэма Нонна, — добродушно пояснил мэтр. — Я переделал ее в пьесу. Деметру и Афину у нас играют близнецы, Диониса — Леонид, Федул — сатира, я — Зевса. Пока решили обойтись без царя Парика… Но теперь он у нас есть — ты! И даже — со слугою. Вот слова… — старик протянул новому актеру объемистый список. К вечеру надо выучить… да тут немного.

— Выучим, — с готовностью кивнул Лешка. — Чего ж не выучить-то? Да, у вас, верно, и грим найдется и прочее?

— Найдется, — мазнул рукой Периклос. — В нашей тележке много чего есть, почти все, кроме вина и денег.

— Да-а… Самого-то главного у вас и нет!

Текст роли оказался несложным, а слова «царского слуги» Аргипа и вообще уложились всего в несколько фраз, типа «кушать подано». Впрочем, даже и этого для юноши явно было много — он краснел, читал, потом шевелил губами, устремив тоскливый взгляд в обложенное облаками небо. Лешка только головой качал, глядя на мучения напарника, да, как мог, подбадривал:

— Веселей, веселей, Аргип! Побольше куража, наглости — мы ведь с тобой артисты! И кто сказал, что — плохие?

Спектакль прошел на ура! Не помешал и легкий дождик, что закапал ближе к концу пьесы. На импровизированной сцене метал громы и молнии разъяренный Зевс — Периклос, козлобородый сатир Федул был уморительно смешон, богини — близнецы «Электроники» — замечательно гневливы, а Дионис — Леонид — вообще — великолепен! В сем созвездии несомненных актерских дарований, к своему удивлению, Алексей неожиданно тоже пришелся весьма к месту — ну, настолько перевоплотился, что и сомнений никаких быть не могло — царь! Истинный царь! Владыка. Лешка и сам не знал, как это у него так получается, ведь в прошлой своей жизни он никогда никаких ролей не играл и в самодеятельных спектаклях не участвовал. Зато сейчас… кем он только не был! Рабом, мелким чиновников в ведомстве государственного призрения, воином пограничной стражи — акритом, бойцом, или, вот сейчас — важным сотрудником тайного имперского секрета, облеченным немалым доверием. Старший тавуллярий, жених, в ближайшем будущем, можно надеяться — счастливый муж — все это тоже роли… Роли… Роли? Нет! Жизнь!

А на подмостках, между тем, подходила к концу финальная сцена, замечательно сыгранная близнецами. Лука (или Леонтий, как их тут разберешь?) в образе Афины Паллады грудью бросался на защиту вина:

Вот именно. Хорошо сказано.

Леша ухмыльнулся и вместе со всеми артистами под гром оваций вышел на сцену — кланяться.

Заночевали господа артисты здесь же, в Зуброво, хоть староста соседней деревни Геронтий и звал их к себе. Старик Периклос его внимательно выслушал, но вежливо отказался, потом пояснив своим, что ходить по соседним селениям труппе нет никакого смысла — все их жители уже посмотрели пьесу. Надо сказать, весьма своеобразную, проникнутую явным языческим духом. В Константинополе, скорее всего, она была бы запрещена, но вот здесь, в провинции, ничего, проходило. Тем более, провинция-то — не имперская, турецкая, а туркам, естественно, нет никакого дела до христианских канонов, да и в ислам они никого особо не тянут. Красота — играй, что хочешь!

Алексей не обманул, проставился — вечером всей труппой усидели пару кувшинов вина в деревенской корчме, после чего отправились спать. А с утра… С утра уже вышли в путь. На запад! В Видин. Конечно, этот самый Видин нужен был старшему тавуллярию, как собаке пятая нога, но общее направление его очень устраивало — как раз в Сербию, где крестоносцы. Правда вот, куда лучше было бы двигаться по левому — северному — берегу Дуная — там нет турок.

По утрам все так же стояли туманы, густые, похожие на крахмальный кисель, издали даже казалось — по ним можно запросто плыть на лодке или на плоту. Лешка даже представил себе, как бы поплыли — через ущелье, к реке, затем по лощине… Да-а, на лодке или плоту — это не то, что тащиться пешком, сбивая в кровь ноги о каменистые тропы.

— Что-то мы медленно двигаемся, — как-то под вечер посетовал Алексей. — Да и крупных селений по пути нет, — он хитро посмотрел на толстяка Леонида, страдавшего от тягот пути, пожалуй что, больше всех.

— И что ты предлагаешь? — оживился тот. — Лететь на крыльях.

— Зачем на крыльях? Я предлагаю плыть по реке.

Лешка обязательно нужно было поскорее переправиться через Дунай, в Валахию, он специально для того и завел сей разговор.

— По реке? — старик Периклос желчно засмеялся. — Так там же турки!

— Турок мы скоро встретим и здесь, — покачал головой Федул. — Странно, что еще до сих пор не встретили.

— Да, надо бы поберечь парней, — Леонид посмотрел на близнецов. — Мы-то вряд ли турками нужны, а вот молодых людей они вполне могут забрать в рабство.

— Это, кстати, не только нас касается, — Лука (или Леонтий?) кивнул на новичков. — Их тоже.

— Пожалуй, пожалуй, — охотно согласился Лешка. — Вот потому-то нам надобно поскорей миновать опасные места. Я знаю у Златицы полно турок!

— У Златицы? — Периклос нахмурил брови. — Та это ж совсем рядом. Думаю, мы там будем уже завтра!

Алексей помотал головой:

— Вот и я о том же толкую. К реке! Нужно идти к реке, и там добраться до Видина на каком-нибудь попутном судне. Ну, если и не до самого Видина, то, по крайней мере, проплыть опасное место, а дольше идти по валашской стороне. Там уж точно нет турок, там — крестоносцы!

— А они не в Сербии?

— И там тоже!

— Крестоносцы! — тряхнув кудрями, разом возликовали близнецы. — Думается, они все-таки разобьют турок!

— Да уж, — улыбнулся мэтр. — По крайней мере, на это многие надеются. Правда, лет двести с лишним назад крестоносное воинство обратило свой меч на Константинополь! — старик вновь нахмурился. — Огнем и мечом рыцари прошлись по землям империи, и она перестала существовать, возродившись лишь через какое-то время. Так что крестоносцы — те еще союзники. Хотя… Нам теперь — хоть какие! Император — вассал турецкого султана, почти все имперские провинции — под пятой магометан, остался лишь один город — столица. Которая, увы, уже далеко не так сильна, как в старые годы, когда базилевсы правили доброй половиной мира.