Андрей Посняков - Крестовый поход

— Вон пень, Алексей! — крикнул впереди Леонтий. — Этот?

— Этот, этот… Лешка хорошо разглядел пень. — Все парни, пришли.

— А тот?

Леонтий кивнул на упрямо идущего за ними милиционера. Алексей ухватил чахлое деревцо, сломал, выставил вперед, словно пику. Крикнул участковому:

— Ну, подходи, коли смерти ищешь!

— Ах, ты так?!

Милиционер рванул кобуру, выхватил из нее пистолет и остервенело выпалил в воздух…

И исчез… Тут же! Вообще, все исчезло, словно померк весь белый свет. Нет, все же не померк — над болотом сияла серебряная луна, вокруг которой таинственно мигали звезды. Господи…

— Эгей… Алексаи-и-и-и! Парни-и-и-и!

Из лесу донеслись крики. Не похоже бы, чтоб татары…

— Откликнемся? — встревожено прошептал Леонтий.

Лешка кивнул:

— Попробуем. В крайнем случае, не сунуться же татары в болото, тем более — ночью?

— Ну, ясно, не сунуться, — подбодрил Лука.

Алексей хмыкнул:

— Как нога, парень?

— Терплю… Ну, кричи же!

— Эге-гей… Кто здесь?

— Лексей, ты, что ли?

Голос прозвучал от самого края болота.

— Я! — откликнулся Лешка. — А ты кто будешь?

— Епифан, староста местный!

Велев ребятам покуда дожидаться у пня, Алексей выбрался к лесу, откуда уже бежали люди с зажженными факелами. Выбрался, встал, улыбнулся, узнав бегущего впереди мужика:

— Ну, здрав будь, Епифане.

— Здорово, Лексей! Изменился ты… Изменился, не сразу и узнаешь. Ишь, как у латынщика — скоблено рыло.

— Где татары?

— Убегли все… Во прошлую ночь еще. А мы второй день вас по лесам да болотам ищем.

Обнявшись со старостой, Алексей крикнул прятавшимся в болоте парням, чтоб выходили и устало прижался к дереву. Слушал, как где-то невдалеке…

…громко куковала кукушка.

Кому отмеряла она года? Туркам? Нет… Скорее уж — крестоносцам.

Поправив плащ, Лешка оглянулся на свой небольшой отряд — двое близнецов, Захарий — здоровенный мужик в черных латах, еще пара венгерских воинов.

— Хунъяди! Нам надо догонять Хунъяди, — смешно коверкая фразу, по-сербски произнес один из мадьяр. — С его войском мы прорвемся к морю. Обязательно прорвемся! А там…

— А что там? — невесело усмехнулся Лешка. — Продажные венецианцы и генуэзцы, которые вместо подкрепления привезли сюда войска султана Мурада?

— Мадьяр прав, — неожиданно поддержал воина вообще-то не жаловавший венгров Захарий. — Точно так же, как привезли турок, купцы за деньги перевезут и нас. И — туда, куда мы им укажем.

— То так, — важно кивнул Леонтий.

— Тогда идите, — Алексей встал и до боли в глазах всмотрелся в темноту, ожидая, когда ж, наконец, начнет светать? — Идите, пробивайтесь… а я останусь… у меня еще здесь дела.

— Найти Здравко? — быстро переспросил Лука. — И ты даже не предложил нам остаться и поискать вместе?!

В голосе парня сквозила нешуточная обида.

— Почему не предлагаю? — Алексей лениво усмехнулся. — Как раз предлагаю. Более того — зову!

— Остальных, значит, не зовешь? — нахмурился Захарий.

— Нет, — холодно проговорил Алексей. — Здравко — наш друг, мы и будем его искать, а вы… Зачем вам рисковать?

Захарий положил руку на эфес сабли:

— Я остаюсь.

— Мы тоже, — тут же откликнулись и мадьяры.

— Славно, — Лешка не сдерживал радости — все равно мало что видно в темноте — лишь луну да полное звезд небо.

Да, она как раз вышла из-за тучи, залив медным светом полное павших воинов поле. Поле крестоносной гибели…

А ведь вполне могло быть иначе! Могло… И ведь как славно все поначалу складывалось!

Закованное в сталь крестоносное воинство под водительством храбрейшего короля Владислава, с победным кличем вторглось в ряды турок, вытянувшихся вблизи Варненского озера. Вновь вернувшийся к государственным делам султан Мурад лично возглавил поход, и поначалу, в виду численного превосходства турок, крестоносцам пришлось туго.

Стоявший в рядах небольшого отряда сербов Лешка видел, как под гром барабанов и рев боевых труб ринулась в бой конница сипахов, всесокрущающим смерчем налетев на первые ряды валахов. Те дрогнули, подались назад…

А сербы держались.

— Живео Сербиа! Живео король Владислав! — с яростным криком вытащил саблю Здравко Чолич — именно к его отряду и прибились Алексей с близнецами, недавно пробравшиеся в войско из Варны, куда добирались тоже довольно таки долго, нудно и не очень-то интересно. Повезло, наткнулись на Здравко… Тот узнал, обрадовался, даже не стал спрашивать насчет всяческих непонятностей, случившихся еще по осени в Златице… Да и некогда было, ведь завтра, уже завтра бой! Решающее сражение крестоносцев с войском султана Мурада. И вот оно, завтра… вернее — уже сегодня.

Рев труб, звон кимвалов и рокот боевых барабанов бросил в бой всех! Мадьяр Яноша Хунъяди, валахов, поляков, сербов…

— С нами Иисус Христос и Святая Дева!

Лешка и близнецы вместе с небольшим конным отрядом Чолича броислись в бой.

Опустились на упоры тяжелые копья венгерских рыцарей. Клацнув, упали на лица забрала тяжелых шлемов. Ветер развевал разноцветные перья, и боевые знамена реяли над головами воинов, словно предвестники скорой победы.

— Оп!

Копье сипаха скользнула по Лешкиным латам, и молодой человек тут же ударил вражину саблей, угодив в щит — красный, с черными гусиными перьями, щит необычной формы. Враг осклабился, в глазах его блеснул гнев и презрение — видать, судил по первому удару, счел Лешку бойцом-неумехой. Отбросив копье, живо выхватил саблю и тут же ударил. Алексей подставил клинок.

Удар. Скрежет. Искры. И перекошенное от злобы смуглое лицо турка. Еще удар… Толкаясь и фыркая, под всадниками гарцевали кони, и тусклое ноябрьское солнце отражалось от сверкающего панциря турка. Да, что и сказать — хороший доспех, не то, что сейчас был у Алексея — кольчужка да щит — подарок Здравко Чолича, пожалуй, он один был здесь из знакомых сербов, остальные — воевода Бранкович, Конченвич и прочие — остались дома. Ну, что сказать… Рыцарей у крестоносцев хватало.

Еще удар! И скрежет — скрежетали не только клинки, но и стиснутые зубы. Удар! Отбив! Удар! Отбив!

Вокруг ревели трубы и ржали кони, слышался звон мечей и сабель, раздавались проклятья и крики, угрожающе ухали барабаны — эту музыку битвы не слышал сейчас Алексей, полностью поглощенный своей личной схваткой.

А турок наседал, не давал ни отдохнуть, ни осмотреться!

Удар! Удар! Удар!

В лицо… Если и бить — только в лицо.

Удар… И треск… сухой, будто переломился хворост… Хворост… Это сломалась Лешкина сабля, клинок не вынес удара, и торжествующий враг занес над головою сверкнувший на солнце клинок…