Сергей Стригин - Восьмая горизонталь

Моя мать неожиданно здесь встретила своего давнишнего знакомого. Они любили друг друга, но, так сложилась жизнь, вместе небыли. А здесь вспыхнули прежние чувства, и они решили строить общий дом. Жаль, конечно, я хотел бы, чтобы все жили вместе. Хотя, с другой стороны, после всех прошлых квартирных вопросов, что делались искусственно, хочется пожить отдельно. Правда, в нашем случае, это не совсем верно. А, ладно, в итоге жизнь, всё расставит по своим местам.

Сидим, лопаем рыбу, как она нам уже успела надоесть, мечтаем хотя бы о маленькой корочке хлеба.

— Тук, тук, тук, — слышим звонкий голос Яны, — в гости примете?

Аскольд с женой присаживаются к костру.

— Светочку уложили спать, а самим не спиться, решили прогуляться, смотрим, вы тоже бодрствуете.

— Не устали за день? — улыбаюсь я.

— Тонизирует, — хрустнул суставами Аскольд. Он, как обычно, свеж и здоров, хотя брёвен перетаскал не меньше моего. Невероятной выносливости человек.

— А знаете, что у нас есть? — лукаво прищуривается Яна.

— Неужели хлеб! — восклицает Лада.

— Не хлеб, конечно, — вздыхает Яна, — но, посмотрите, сколько лука надёргали!

— Лук? Классно, — восклицает Ярик, — с рыбкой самый смак!

— Где нашли? — я беру охапку остро пахнувших стеблей, вдыхаю аромат.

— Покажем, его там много.

Аскольд одобрительно окидывает взглядом заготовленные мною брёвна:- Позовёшь, помогу с крышей.

— Да, надо бы, — соглашаюсь я. — У тебя что?

— Нормально. Если дела не отвлекут, через недельку тебя напрягу.

— Как с цементом?

— Немного. Что-то завозились. Такую теорию развели, моментально процесс забуксовал, — князь Аскольд чешет бородёнку.

— Поторопи их. И так освободили от постройки собственных домов, делаем им в первую очередь. Месяц даю, затем принимай меры.

— Уже принимаю, легонько засуетились. Да, вот ещё, жалобу на меня тебе пишут.

— Рассмотрим, виновных накажем, — усмехаюсь я. — Миша Шаляпин, как?

— Через полчаса сломался. Ушёл к озеру отдыхать, но на ужин первым пришёл.

Вкусно поел?

— Бугор не дал.

— Жестоко. Сейчас, что делает?

— Забился в свои развалины, скулит как дворняга.

— Ты не сильно на него жми, а то сломаем. Завтраком накорми, затем, на усмотрение бригадира.

— Понятное дело.

— А, вообще, шанс у него есть?

— Вероятно, есть, взгляд злой.

— Мальчики, не обижайте Мишеньку, — встревает в разговор Лада.

— Главное, чтоб он никого не обидел, — стрельнула глазами Яна, — не маленький. Ишь, боров, какой.

— Не любишь его? А ведь он талант, — Лада вздыхает.

— Был когда-то, а сейчас только выдёргивается, — пренебрежительно кривит губы Яна.

— Он совсем один. Я представляю как ему сейчас одиноко. Вы б зашли, проведали, на обратном пути.

Яна надулась, затем взвесила за и против, нехотя кивнула.

— Рыбу захватите, — грустно говорит Лада.

— Да накормим, уж, вашего Шаляпина, — снисходительно улыбается Яна.

— А мне он очень нравится, — пылко говорит Ярик. — Особенно его песня про Катюшу.

— У него и другие есть, — оживляется Лада.

— Он нам ещё споёт, нечто неожиданное, — загадочно говорит Аскольд, подкидывая в костёр сухие ветки. Он смотрит в огонь, взгляд неподвижный, как у кобры — как у мудрой кобры.

Мы ещё долго сидим, говорим больше о будущем, о прошлом вспоминаем, разве, что в душе. Затем Аскольд поднялся, за руку поднимает, пригревшуюся у огня, Яну, и они уходят домой.

— К Мише Шаляпину зайдите! — вдогонку кричит Лада.

На удивление, мы чувствуем уют среди развалин, которые в будущем превратятся в наш дом. Легли во дворе, у пахнувших смолой, брёвен. Прямо на земле расстелили пляжное покрывало, укрылись лёгкими рубашками и сомкнули веки.

Сон вкрадчиво затуманил мозги, скоро ворвётся как стихия и закружит в своих волшебных мирах. Расслабился, становится тепло и хорошо. Всё! Погружаюсь!

— Никита, вставай! — меня грубо вырывают из объятий ласкового сна.

— Что такое! — вскакиваю на ноги и вижу гнусную рожу князя Аскольда.

— Хватит спать, подъём.

— Который сейчас час? — по инерции спрашиваю я, с ненавистью глядя в открытое лицо друга.

— Судя по Луне, два часа ночи.

— Случилось чего? — начинаю догадываться я.

— Аскольд, не пугай нас, — бледнеет Лада.

— А вы, мадам, можете спать дальше. Яна дрыхнет и ты спи. Ничего страшного. С Никитой прогуляемся до озера, надеюсь, и обратно… Миша Шаляпин исчез.

— Довели парня, — едва не всплакнула Лада.

— Ломки характера, — ухмыляется Аскольд, — бери лук, может, куропатку подстрелим, — шутит он.

Жена с тревогой смотрит то на меня, то на него. Я обнимаю её:- Не переживай, ты же знаешь, это место безопасное. За весь день ни одного крупного хищника не встретили, — я вкладываю в колчан тяжёлые стрелы. Князь Аскольд одобрительно наблюдает за моими приготовлениями, у самого, за спиной блочный лук, а из-за пояса выглядывают, так же не маленькие, стрелы с обсидиановыми наконечниками, за поясом покачивается тяжёлый, заточенный как лезвие бритвы, хозяйственный нож — у кого-то выменял за целого оленя. Так же, замечаю приготовленный к использованию факел.

Чмокаю жену в щёку, выходим на улицу. Посёлок спит, во многих дворах тлеют угли затухающих костров, редко кто подкидывает дровишки — относительно тепло.

После прерванного так жестоко сна, зябко, подёргиваю плечами.

— Сейчас разогреешься, — успокаивает друг, — следует пробежаться. Боюсь, парень пошёл в пещеры. К морю решил спуститься.

— Зачем? — не понимаю я.

— Стресса не выдержал. Наверное, к своим решил податься, не понимает, глупый, не нужен он им, при любой возможности затопчут. Я очень хорошо знаю гнусности человеческих особей в данных средах обитания.

— Значит, к озеру он не пошёл?

— Уверен. А теперь, бегом.

Какая прелесть, после изнурительной работы и так некстати прерванного сна, пробежаться по спящему городу. Лёгкие вдыхают чистый воздух, ароматы большой воды, ноги противно подкашиваются и дрожат, по спине лупит плохо закреплённый лук, а на пути, как назло, попадаются мелкие булыжники, коих не видно из-за густой травы.

Князь Аскольд бежит легко и бесшумно, невероятным чутьём избегает на земле всяких замаскированных природных ловушек. Ощущение такое, что весь предыдущий день провалялся под зонтиком на пляже, а сейчас не знает, куда деть прущие из организма скопившиеся силы.

Он жесток, не обращает внимания, на хрипы, рвущиеся из моего горла, постоянно подгоняет меня:- Такое ощущение, Никита, что ты не выспался, — ехидно замечает он, всё, увеличивая темп.

К пещере подбегаем на удивление быстро, но, я вымок от пота, словно час простоял под водопадом. Князь Аскольд высекает огонь, мигом полыхнул факел, освещая неуютный вход. Ёжусь, лезть в темноту, пусть даже с факелом, не хочется.