Львов Вадим - Сталь и пепел

Другой бы, на "передок" просился, а этот Сойкин, наоборот готов был землю носом рыть, лишь бы в штабе отсидеться под рукой у Громова. Ну да и хрен с ним, с бздуном гороховым. Не всем же быть, как Алтуфьев, Слоёнов или тот же контуженный Топорков. Должен кто-то лакированные портфели за генералами таскать и спину манерно выгибать. Хотя, противно конечно…

Командир первой боевой тактической группы, расположил свой штаб на территории заброшенной фабрики по переработке использованных автопокрышек на северо-восточной окраине Хорнбурга. Фабрику давно закрыли, но из-за плохой экологии, никто не брался её разрушить. Мол навредит природе…Поэтому здесь ютились какие — то эмигранты, сбежавшие при первых выстрелах.

Едва КШМ Громова в сопровождении "Тигра" комендантской роты повернул в сторону фабричных корпусов как на дорогу вышло двое гренадер- приказав маленькой колонне остановится. Сразу видно, что мы в хозяйстве Алтуфьева. Серьезный он малый….

Подполковник встретил командира на пороге фабрики, превращенной в штаб с неизменной нахальной улыбкой словно приклеенной к его лицу. Сначала Громова, как и предыдущего комбрига, Разумовского это сильно раздражало, но потом привыкли.

Как офицер, Алтуфьев был предельно требовательный и грамотный, косяков по службе не допускал и дрессировал вверенный ему личный состав на "отлично". Но даже это не главное…Таких требовательных и грамотных, сейчас пруд-пруди. Алтуфьев — был какой то другой. Не зря, его подчиненные называли — атаманом. Был в нем что — то древнее, разбойничье-лихое. Он любил воевать. Реально- любил. Для него война, риск, опасность — была той стихией, куда Алтуфьев бросался с головой и мелких мест не искал. Далеко пойдет подполковник, если не убьют, конечно.

— Слушай, Алтуфьев, ты чего лыбишься, все время?

— Так вы уже спрашивали, господин генерал! Весело отозвался подполковник. Мы на коне, америкосы — в дерьме. Вон, белый флаг вывесили. Значит припекло пиндосов хорошенько. Крепко мы их за яйца держим.

Громов усмехнулся.

— Ты им все кроссовки свои забыть не можешь?

— Так точно, как вспомню, так в глазах от бешенства темнеет.

— Ладно, давай ближе к делу.

Подполковник кивнул и сделал приглашающий жест рукой.

— Американцы гоняют по радиостанциям на всех частотах текст о прекращении огня. Просят разрешения встретится командованием. С вами то есть. У соседей такая же фигня.

— Уже знаю.

Громов задумчиво потер подбородок.

"Хреновая ситуация. Москва толком ничего сказать, не может, раз Бородулин, сам ни хрена не знает. Все боятся подставы. Понятно, что пальцы пляшут на курках"

То, что американцы будут простить перемирия — было понятно генералу еще пару дней назад. После того, как немцы отскочили в сторону и заключили сепаратный мир, генерал-лейтенант Коун принял единственно верное решение — уходить как можно быстрее за Рейн. На территорию Нидерландов. Только кто сказал, что мы их собирались выпустить без боя?

Последний бой, Громов запомнил хорошо. Наверно в силу отчаянной обреченности американцев.

Во главе прорывающейся колонны первой бронетанковой дивизии, были брошены немногие уцелевшие М1А2 "Абрамс", за ними боевые машины пехоты и бронеавтомобили. Причем плюнув на дороги, американцы рванули прямо через поля и мелкие городки ломясь через изгороди и дренажные канавы. Перед прорывом, их артиллерия выпустила, по моему все остатки боеприпасов.

Разбив свою бригаду на три тактические группы, Громов устроил настоящую охоту на бегущих. Одна группа — загоняла, другая войдя в щель, оставленную немцами перекрыла участок прорыва, третья шла параллельным маршрутом уничтожая огнем бегущих. Это был не бой — это была натуральная бойня. Прорвавшуюся вперед — ударную группу американцев встретил Слепнев, обогнав их параллельным маршрутом.

Напоровшись, на наши "Барсы" и спешенных гренадеров, американцы из " Old Ironsides" вопреки ожиданиям Слоенова и самого Громова, назад не повернули. Мгновенно развернулись из походного в боевой порядок и пошли в атаку. Стараясь смести вставших на пути русских и пробить себе путь к свободе. Путь домой.

Атака американцев, быстро захлебнулась под прицельным огнем охвативших американцев Т-80УМ. Затаив дыхание, Громов и Слоенов наблюдали с НП как смерть, прореживает ряды ползущих на них, американских бронированных машин. В довершение всего, четыре Ка-52 оставшихся в наличие бригадной авиагруппы, прошлись над этим стальным месивом, не жалея НУРСов.

Прорыв не удался и собрав остатки своих разодранных в бою колонн, Коун отвел их обратно в "треугольник" Хорнбург- Хельмштедт-Брауншвайг.

Уже после боя, чихая от дыма, пропахшего жженой резиной и горелым мясом Громов посетил наспех образованный сборный пункт для пленных американцев.

— Сколько их? Спросил подвернувшегося под руку капитана-особиста.

— Больше трех сотен …Две трети раненные или обожженные…

Громов подозвал Слоенова.

— Распорядись, нормальную помощь оказать пленным и эвакуацию..

— Это как? У меня не людей свободных нет, ни медикаментов лишних…Всего в обрез. Сами же знаете.

Громов подумал и позвал адъютанта.

— Сойкин! Дуй ка ты к немцам, пусть они американцев эвакуируют. А для начала — пусть их бюргеры к себе в дома забирают и уход организуют пока раненных не эвакуируют.

Через полчаса, стонущих американских раненых распределили по домам перепуганных немцев. Помнится бургомистр Хельмштедта, что то блеял про какие то нарушения и ссылался на федерального канцлера, но Сойкин врезал пожилому фрицу в печень сразу приведя его к необходимому консенсусу.

— Чего он там блеял? Спросил Громов штабного переводчика, старшину Рузанова.

— Да говорил, что Германия уже не воюет на стороне американцев и они даже не союзники. Мол мир, дружба, жвачка.

— Вот твари! Искренне возмутился Слоенов и комбриг был с ним абсолютно согласен. По русским меркам, это было какое то запредельное скотство. Еще вчера эти люди встречали прибывших из-за океана американцев, как защитников от "русских варваров" и махали им звездно-полосатыми флажками, посылая воздушные поцелуи. Сегодня готовы смотреть как разбитые "защитники" будут умирать без медикаментов и не пошевелить для помощи, даже пальцем.

Громов долго, с недоверием осматривал окрестности. Самому начинать переговоры — совершенно не хотелось. Мало ли чего.

— Генерал! На связи "Волна"

"Вспомнишь начальство, оно и нарисуется. Не сотрешь!"

— Слушай, "Уран" … Было заметно, что Бородулин здорово волнуется. Москва договорилась. Я сейчас с генералом Коуном встречаться еду. Твои задачи такие — обсудить маршрут отхода американцев на твоем участке. Будь постоянно на связи, усек?