Сергей Бузинин - «Отпуска нет на войне». Большая Игра «попаданца»

– Ну куда же вы, Алексей! Как девушка, я конечно же предпочитаю первый вариант, то есть путешествие на ваших, надеюсь, крепких руках!

Показывая всем видом, что он уже абсолютно ничего не понимает в женской психологии, траппер удрученно вздохнул и подхватил девушку на руки. Бирюш, кинув на хозяина торжествующий взгляд, мол, и тебя не миновала чаща сия, уже привычным движением забросил Фею себе на спину и потрусил вперед.

– Ой! Алексей! – радостно щебетала Полина, вцепившись в куртку охотника двумя руками. – А мне нравится! Давай ты и дальше будешь носить меня на руках?!

– Черта с два! – тяжело хрипя, сплюнул вязкую слюну Пелевин. – До фактории дотяну, а дальше ножками, ножками. Слава богу, не больше мили осталось…

– Ты хоть не врешь, – продолжала весело разглагольствовать девушка. – Иные до храма обещают всю жизнь на руках носить, а потом бедная жена не знает, куда от мужниных кулаков спрятаться. А те, кто не бьет, дальше песен не двигаются. Жена батрачит, а они знай себе поют: «Любимая! Я подарю тебе эту звезду…»

От неожиданности Пелевин сбился с шага и чуть не уронил Полину на землю.

– Кто любимая? – испуганно вытаращился он на девушку. – Где?

– А ты что, имеешь громадный выбор кандидатур? – Полина, вывернув голову и прищурив глаз, ехидно взглянула на ошарашенную физиономию траппера. – Ты, конечно, можешь попытаться повести под венец Фею, но вряд ли церковь одобрит этот брак…

– И откуда столь обширные познания о замужестве? – язвительно откашлялся Алексей. – Имеешь опыт? Первый муж скончался от отравления твоим ядом, второй был зарезан бритвенно-острым язычком, а третий попросту удавился?

– Ты не устал меня тащить? – проигнорировав подначку, поинтересовалась Полина. – Может, передохнешь?

– Отдо́хнем, как сдо́хнем, – загнанно прохрипел траппер. – Во-о-он до того холмика дотопаем, а там и фактория.

21 февраля 1900 года. Торговая фактория Коули

Столь вожделенная фактория мало напоминала Полине знакомые по Франции и Алжиру магазины, больше походя на своих североамериканских товарок из романов Купера. Три громоздких блокгауза, срубленные из массивных бревен и обнесенные двухметровым частоколом с тяжелыми воротами, вызывали ассоциацию скорее с фортом на индейских территориях, чем со скромной лавкой одинокого торговца.

К тому моменту, когда Алексей, запаленно дыша и еле переставляя ноги, внес свою драгоценную ношу во двор, их уже поджидала целая делегация, представленная Бирюшем, Феей и коренастым, ниже среднего роста мужчиной, больше похожим на лепрекона, нежели на склонного к авантюризму предпринимателя. Аккуратная шкиперская бородка, наголо обритый череп, массивный нос, трубка с длинным чубуком да красный кафтанчик дополняли и усиливали сходство.

– Сегодня не день, а сплошной праздник! – радостно воскликнул «лепрекон» по-английски. – Я радуюсь больше, чем на Хануку, Ту би-Шват, Пурим и Маулид ан-Наби, вместе взятые! Утром я имел выгодный бизнес, а вечером меня посетил друг Алекс в компании очаровательной незнакомки!

– Алексей! – аккуратно качнула головой в сторону «лепрекона» Полина. – Это кто?

– Это? – устало переспросил Пелевин, пытаясь отдышаться. – Это и есть Изя. Тот самый Старый Коули…

Услышав чужую речь, хозяин фактории прекратил радостно голосить и прислушался к разговору гостей. После окончания их недолгого диалога он почесал в затылке и спросил почему-то по-русски:

– Алекс! А почему ви таки никогда не говорили мине за то, шо вы еврей?

– Потому что не еврей ни разу, – буркнул Пелевин, привалившись к стене блокгауза и устало закрывая глаза. – Вот и не говорил…

– Ой! Простите, уважаемый… Изя? Да? Или к вам как-то по-другому надо? – взлезла в разговор любопытная Полина. – А почему вы решили, что Алекс еврей?

– Ви держите Изю Коули за последнего поца, шобы он не имел таких мыслей? – удивился хозяин и гордо подбоченился. – Я имею таких глаз, шобы ими таки можно немножко смотреть! Вэй з мир! Я видел, как Алекс торгуется за каждый фартинг, и на минуточку подозревал, шо так делать гешефт может не кто попало. Теперь я ловлю ушами ваших слов, шобы понимать, шо я таки был прав! Алекс говорит на нашем языке, как настоящий еврей, и ви, красавица, занимаетесь тем же самым и ничуть не хуже!

– Я таки говорю на настоящем русском, – вяло отмахнулся траппер. – И ты, красавец, ничуть не хуже! Кстати, Изя! Кто вбил тебе в мозг, что настоящие евреи говорят именно так? Да еще и болтать научил? Я, конечно, знаю, что ты полиглот, но…

– А он и в самом деле полиглот? – перебила его Полина восхищенным шепотом.

– Таки да! – гордо расправил плечи Изя. – Я могу сказать за десять разных языков и два родных! Еще я имею слов за пяток местных наречий, но это ж не языки, а чистому смех…

– И зачем вам столько? – удивленно всплеснула руками девушка. – Ой! Я не то хотела сказать. Знать языки, это, конечно, хорошо, но в таком количестве, да еще здесь, в глубине диких джунглей…

– Мадам! – Коули взмахнул чубуком трубки, словно дирижер палочкой. – Сюдой случается много разных шлемазлов, и все они имеют интерес до моего товару! И когда такой поц ловит ушами слов на своем языке, он становится шо бабуин и не имеет дела до внимания! Гой имеет радостный вид, а я без второго слова имею приличный гешефт за нормальные деньги…

– Да-а-а? – настороженно протянула Полина. – Нас, значит, вы тоже обсчитаете?

– Ну, шо ви, мадам, как можно? – укоризненно качнул бородкой Коули. – Если я, как последний поц, буду обманывать друга за то, шобы иметь с того гешефта пару смешных пустяков, я не буду иметь ни гешефта, ни друга. Оно мне надо?

– Изя-а-а, – требовательно протянул Пелевин, приоткрывая один глаз. – Ты забыл рассказать, какой умник научил тебя говорить по-русски.

– Ни боже ж мой! – притворно возмутился Изя, посасывая трубку. – Не скажу, шо без второго слова помню за сотворение мира, но шо мине говорят друзья, помню, как Талмуд! Или то была Тора? – Коули озадаченно почесал чубуком затылок. – Азохен вэй! Алекс! Ты давно не приходил до старого еврея, а сюдой с полгода тому, как до тети Розы случился племянник – Моня Пельзельман! Он таки с Одессы и плохо знает за идиш, но имеет слов за правильный еврейский, и никак иначе! Моня выучил меня, а тетя Роза научилась сама. Ха! Хотел бы я видеть того шлемазла, шоб он был так здоров, шо рискнул бы ей того не позволить.

– И где сейчас Моня? – коротко хохотнул Пелевин, представляя себе одесского родственника. – Было б неплохо знакомство составить…

– Таки пару дней тому сюдой приходил Гаитомбе, ну ты помнишь за того вечно пьяного поца, и он сказал Моне пару слов за отличный гешефт…