Ральф Питерс - Война 2020 года

– Сьерра семь-три, я Сьерра пять-пять. Прием.

Голос Тейлора, неожиданно раздавшийся в головном телефоне, испугал Мартинеса. Как раз в этот момент сержант протянул ему кружку горячего кофе. Мартинес обхватил обжигающую поверхность кружки обеими ладонями, затем сказал в телефон:

– Я Сьерра семь-три. Прием.

– Доложите обстановку. Прием.

– Операция осуществляется по плану, – сказал Мартинес. – Все самолеты-заправщики и транспортные самолеты находятся в пути. У меня остался только один транспорт поддержки и один М-100. Прием.

Наступила короткая пауза, причина которой Мартинесу была не понятна, затем Тейлор ответил. Мартинес почувствовал раздражение, скрывающееся за его нарочито спокойным тоном.

– Ты хочешь сказать, что мы все еще на исходной позиции? Прием.

– У меня осталась только неполная команда механиков. Мы все еще ремонтируем «три-восемь». Старшина Мэллой думает, что мы сможем ее отремонтировать.

Опять наступила пауза. Затем Тейлор сказал:

– Когда ты планируешь вылететь?

– Как только мы отремонтируем «три-восемь». Все остальное готово. У меня на транспорте поддержки есть оперативное калибровочное устройство, я буду следить за его передвижением. С нами все в порядке. Когда эскадрильи приземлятся на месте сбора, мы будем их там ждать. Прием.

– Мэнни, – серьезно сказал Тейлор, – не копайся ты там, черт тебя подери. Я знаю, что ты пытаешься сделать что нужно, но если ты не сможешь отремонтировать «три-восемь», взорви его на месте. Я хочу, чтобы к рассвету там не осталось ни единого следа нашего присутствия. Пусть эти сволочи гадают в чем дело. Я не хочу, чтобы был поставлен под угрозу план защиты русских, они хорошо поработали. Кроме того, какая-нибудь чертова японская космическая система, возможно, засекла наше движение. Ты должен убираться оттуда. Прием.

– Вас понял. Все почти сделано. – Мартинес в глубине души был уверен, что они смогут привести «три-восемь» в достаточно хорошую форму, чтобы он смог лететь своим ходом за транспортом поддержки. Мартинес хотел привести М-100 в качестве подарка Тейлору и показать, что служба обеспечения тоже вкладывает свою лепту в общее дело. – Увидимся в районе «Платина». Прием.

– Не задерживайся слишком долго, – еще раз предупредил Тейлор. Его наставительный тон стал мягче, почти отеческим. – Взорви эту птичку, если не сможешь заставить ее взлететь. И удачи тебе. Конец связи.

Мартинес стянул головной телефон и поднес чашку с горячим кофе к пересохшим губам.

Как все это странно: он должен выполнять свой долг перед страной, перед армией, но он не мог избавиться от мысли, что для него главным было выполнить свой долг перед Тейлором. Он не хотел подводить его.

Он пил кофе, собираясь с силами, чтобы выйти в холод и темноту, и думал о чудесном весеннем дне в Мексике.

Они были там со специальным заданием, и все шло отлично, ни капли крови не было пролито. Повстанцы выкинули грязно-белый флаг и сдали оружие. После того, как они собрали все трофеи, Тейлор повернулся к Мартинесу и Мередиту и сказал: «Черт подери, ребята, давайте покатаемся на лошадях». И они поскакали мимо молодой зелени лугов к тому месту, где начинались горы.

Мартинес изо всех сил старался удержаться на лошади. Они поехали по старой, едва заметной тропе вверх к глубокому каньону, на краю которого стояла разрушенная хижина, а рядом с ней – колодец. Они привязали лошадей в тени и взобрались на ближайшую вершину. И тут произошла странная вещь. Никто не говорил ни слова. Они просто сидели на пронизывающем ветру и пристально вглядывались в темные очертания, на фоне которых, как драгоценные камни, поблескивали островки зеленой растительности, а чистое голубое небо действовало так же успокаивающе, как материнская рука.

Казалось, Тейлор забыл о своих спутниках, и его сатанинский взгляд был устремлен вдаль.

Создавалось впечатление, что он нарочно приказал двум своим молодым товарищам успокоиться и воспринимать мир таким, как он есть. И у Мартинеса раскрылись глаза. Он больше никогда не видел ничего красивее, чем этот голый, выжженный пейзаж. Мир становился невыразимо прекрасным, когда ты наконец перестал говорить и просто смотрел вокруг себя. Время казалось таким же переменчивым, как порывистый ветер, который уносился за вершины гор и там исчезал. Когда Мартинес взглянул на Тейлора, он увидел, что тот сидит с закрытыми глазами: он показался Мартинесу необыкновенно спокойным. Даже шрамы на его лице выделялись не так сильно, будто они разгладились. Тейлор казался частью вершины.

Мартинес спокойно смотрел, как белый скорпион пробирается между камнями, и знал, что он не станет нападать на них. В этот день не было причин нападать на человека или животное. Все вокруг было на своих местах. Сильный прохладный ветер унес последние остатки запаха пота, от которого рубашка казалась такой тяжелой.

Пора было ехать. Нужно было засветло вернуться в деревню. Не говоря ни слова, Тейлор поднялся, и они, спотыкаясь, пошли вниз к лошадям, иногда останавливаясь, чтобы выпить из фляги противной кисловатой воды. Тогда Мартинес надеялся, что в его жизни будут и другие такие же дни. Но неделей позже они все были вовлечены в грязную, кровавую бойню, а потом появилось много других проблем, которые требовали своего разрешения.

– До района «Рубин» осталось десять минут, – сказал второй пилот.

– Вас понял, – ответил Хейфец. – Проверка боевых систем. – Он взглянул на пульт управления. – Оружие?

– В норме.

– Аппаратура обнаружения и захвата цели?

– В норме.

– Средства подавления помех?

– В норме.

– Провести проверку внешних условий.

– Вас понял, – сказал второй пилот.

Хейфец знал, что все боевые подразделения полка сейчас проводили такую же боевую проверку. Последнюю.

Проверка давала им возможность увидеть весь диапазон условий ведения предстоящих боевых действий. Лобовые стекла являлись одновременно и мониторами. На первом этапе проверки экипаж просто смотрел сквозь прозрачный композиционный материал, словно через оконное стекло. За бортом вертолета шел сильный снег, крупные снежинки проносились мимо него с головокружительной скоростью.

– Шторм крепчает, – сказал второй пилот.

Это означало, что наземным системам противника будет труднее обнаруживать атакующих.

– Включи радиолокатор, – сказал Хейфец.

Второй пилот дотронулся до кнопки на пульте управления, и тут же и ночь, и проносящийся мимо снег исчезли. На огромных лобовых стеклах появилось четкое изображение местности, над которой они пролетали, как будто был абсолютно ясный день.

– До района «Рубин» осталось восемь минут, – сказал второй пилот.