Андрей Колганов - Ветер перемен

– Так обсудите! И очень прошу вас – не затягивайте. А то вы мою репутацию знаете, – широко улыбаюсь Василию Никитовичу. – Могу ведь и забыть про субординацию.

Попрощавшись, выхожу из кабинета. Что же, теперь будем играть открытыми картами. То, что было раньше… Мои дела с Шацкиным? Там я ограничивался тем, что идеи подбрасывал, а сам сидел за кулисами. И в моих отношениях с Троцким то же самое. Правда, в поездках в Берлин и на Дальний Восток я выступил открыто. Но не вполне по своей воле, да и вышло мне это все несколько боком. А теперь все придется пробивать самому и самому отвечать за последствия. Каковы же они будут? Чего гадать: поживем – увидим.

С отправкой записок в РУ РККА Яну Берзину и в ИНО ОГПУ Михаилу Трилиссеру вопрос решился достаточно быстро. На следующий день после подачи записки по инстанции, в субботу, восемнадцатого января, перепечатываю в машбюро вторую часть своего документа. Трилиссеру я просто позвонил, благо со времени наших последних встреч номерочек я от него получил:

– Здравствуйте, Михаил Абрамович! Узнаете?

– Здравствуйте! Конечно, узнаю.

– Как и обещал, набросал тут для вас кое-что. Не могли бы вы за этой бумажкой направить ко мне посыльного?

– Опять у вас идеи… – вздохнул Трилиссер. – Но интересно будет посмотреть. С вами не заскучаешь. Так что ждите посыльного – прямо сейчас кого-нибудь и отправлю.

Добраться до Берзина мне было несколько сложнее, но и тут способ, по некотором размышлении, отыскался. Правда, пришлось подождать, пока закончится Пленум ЦК. При чем тут Пленум? Да при том.

По окончании Пленума я смог застать на своем рабочем месте Льва Давидовича. После обмена приветствиями он не слишком дружелюбным тоном произнес:

– Опять с чем-нибудь… эдаким, – он покачал растопыренными пальцами в воздухе, – пожаловали?

– Вот, ознакомьтесь, – протягиваю ему листок с машинописным текстом.

Троцкий быстро пробегает его глазами, затем, блеснув стеклами пенсне, устремляет свой взгляд на меня:

– Я не вижу в вашей писульке адресата. Кому это предназначено? И на какой предмет вы знакомите с этим меня? Постойте, но мне как раз сегодня положили на стол документ за вашей подписью, где, кажется, было что-то похожее. Тогда зачем эта отдельная писулька? Хотите, чтобы через Научно-технический отдел отдали эти ваши… тезисы на экспертизу специалистам?

– Не мешало бы, – киваю в ответ. – Но главная проблема у меня другая.

– Какая же? – живо интересуется начальник НТО ВСНХ СССР.

– Полагаю, вам не составит большого труда по старой памяти связаться с Яном Берзиным и ознакомить его с содержанием данной записки?

– А какое отношение, извините, Разведупр имеет… – начинает было Троцкий, но останавливается и несколько раз кивает. – Да-да, понимаю, понимаю… Ладно, думаю, большого вреда не будет, если Ян это прочтет. – И Троцкий тут же снимает трубку. – Барышня, дайте мне, пожалуйста, номер…

Так, и эта проблема решена. Возвращаюсь к себе, а там меня ждет уже примелькавшийся курьер нашего ГЭУ:

– Виктор Валентинович, вам конверт. Расписаться нужно.

– Что за бумага?

– Из военкомата.

Здрасте! Какой, к черту, военкомат?! Расписываюсь, вскрываю конверт…

Опаньки! В феврале мне предписывается прибыть на полуторамесячные сборы начальствующего состава. С какой это стати я в начальствующий состав-то попал?

И тут память Осецкого выдает на-гора полузатертые за ненужностью воспоминания. Было! Было-таки. В двадцатом году, когда в начале марта из-за капповского путча отложилось на неопределенный срок мое назначение на должность торгпреда в Германию, хотя уже в конце февраля я сдал все свои дела в наркомате Фрумкину, – вот тогда, как болтающегося без дела, и послали меня по партийной мобилизации аж на четыре с лишним месяца… Нет, не на фронт, поскольку ровным счетом никакого военного образования или хотя бы некоторого боевого опыта у Осецкого не было, а на политработу в Войска внутренней охраны республики. А в начале июля того же года выдернули обратно и отправили торгпредом в Эстонию.

Ладно, в конце концов, полтора месяца не такой уж огромный срок. Послужим делу обороны Страны Советов! Отложив предписание из военкомата в сторону, возвращаюсь к текущим делам. Следующая проблема, которой надо было вплотную заняться, – кадры.

«Председателю ВСНХ СССР Ф. Э. Дзержинскому

Копия – Наркому просвещения СССР

А. В. Луначарскому

Копия – Председателю Госплана при СТО СССР

А. Д. Цюрупе

Копия – заместителю Председателя ВСНХ СССР

Г. Л. Пятакову

Копия – Начальнику ГЭУ ВСНХ СССР

В. Н. Манцеву

Для вынесения вопроса на СНК СССР

Положение с подготовкой кадров для народного хозяйства СССР донельзя отвратительное, если не сказать – угрожающее. Тот кадровый голод, который мы испытываем сегодня во всех отраслях нашего хозяйства, да и во всех сферах общественной жизни, в ближайшее время станет нетерпимым, суля нам колоссальные экономические и политические проблемы. С развертыванием социалистической реконструкции народного хозяйства перед нами встанет задача обеспечить кадрами квалифицированных рабочих и специалистов тысячи новых заводов и фабрик, десятки тысяч сельскохозяйственных кооперативов.

Где мы возьмем эти кадры, если не начать их подготовку немедленно, не откладывая дело ни на месяц? Нигде! Поскольку квалифицированные специалисты готовятся не один год, мы вынуждены будем замещать новые рабочие места, снабженные современной техникой, малограмотными или вообще безграмотными в техническом отношении людьми. В результате те жертвы, которые будут принесены во имя индустриализации народного хозяйства, во имя движения СССР к социализму, окажутся напрасными. Этого допустить нельзя!

Чтобы предотвратить такое развитие событий, безусловно необходимо, не откладывая – чтобы решить все основные организационные вопросы не позднее начала нового учебного года (т. е. к сентябрю сего года), – проработать, принять и практически реализовать новую политику в области подготовки кадров».

После столь угрожающего вступления следовало обосновать конкретные шаги в области новой кадровой политики. Что же такая политика должна включать?

Само собой, никакой успешной кадровой политики без полной ликвидации неграмотности (в том числе взрослого населения) провести невозможно, и начать эту работу нужно немедленно, раньше, чем она началась в реальности. Необходимо уже сейчас обеспечить полный охват детей начальным образованием, с перспективой перехода ко всеобщему семилетнему. А для этого всякие классовые ограничения и предпочтения в школьном образовании должны быть отброшены. Да и всякие нелепые эксперименты в школе, которые сейчас расцвели пышным цветом, надо прекратить.