Елена Янук - Я отыщу тебя в прошлом

Он с удивлением посмотрел на меня, словно только очнулся.

– Я как-то об этом не задумывался, она была всегда рядом.

– Это хорошо, что ты к ней относишься не как к служанке, – одобрила я.

Мы помолчали, потом Артур пересел ко мне. Экипаж на повороте дернулся, я потеряла равновесие. И он, довольный, поддержал меня, игриво прижав к себе.

Под ногами лежали жаровни, едва обогревающие экипаж, на улице было довольно холодно. Но, не замечая этого, мы душевно беседовали. Вернее, говорил один Артур, вспоминая о своих проделках в школе для мальчиков, а я внимательно слушала, сочувствовала ему или смеялась. Сама-то я что могла ему рассказать, кроме адаптированных для его времени шуток и проказ девчонок-сирот с космической станции? Я по-настоящему сопереживала ему, когда он рассказал, как восьмилетним мальчишкой решил поплавать в мартовском море на спор с друзьями. Как свело ноги от ледяной воды, как лодка с рыбаками, возвращавшимися с уловом, спасла ему жизнь.

Слушая его, я понимала, откуда у него такая широта взглядов и пренебрежение к светским условностям. Он вырос с детьми простых людей, мать смотрела на такую дружбу сквозь пальцы, позволяя сыну решать, с кем дружить. Мне захотелось пошутить о том, что он, оказывается, всегда выбирал сомнительных приятелей, но в свете последних событий с графом Клеем я промолчала. Еще меня удивило, что человек, прошедший войну с Наполеоном, вспоминал только о том, как после боя они добывали французский коньяк, и ни слова о страданиях… Наверно, это и есть мужество выжить и идти дальше.

Дождь барабанил по крыше экипажа, вторя нашей беседе. По сути, если бы не разговор по душам, дорога в Гемпширское поместье была бы кошмарной. Нескончаемый туман, холод, слякоть. Иногда казалось, что серое небо сливалось с тусклыми холмами, почти соревнуясь в безликости. Экипаж то и дело дергался на неровной дороге, вызывая у нас «морскую болезнь».

Да, ехать было очень трудно даже несмотря на то, что английские дороги того времени были лучше, чем в Европе, – за этим внимательно следили специальные службы по приказу короля Георга III. Да и ехать было всего ничего, около девяноста миль. Для моего времени это три минуты на меркаблике, и ты на месте.

А еще здесь я выяснила, что у Артура было блестящее самообразование, и хотя ни в Оксфорде, ни в Кембридже он не учился, для него все окончилось Итонской школой для мальчиков, – с ним было интересно общаться на серьезные темы. Многое из того, что он рассказывал, было мне неизвестно и заполнило пробел в историческом образовании как моем, так и будущих специалистов-историков.

После Гринвича началась гроза, мы, обнявшись, плавно перешли от классических трагедий к римскому праву, и почему-то разговор зашел о Нероне.

– …Так он, наверно, самый знаменитый взяточник… Нерон дал взятку судьям, объявившим его победителем на состязании колесниц, закрыв при этом глаза на то, что он упал с повозки и ни разу не достиг финиша.

Я засмеялась. Артур очень выразительно рассказывал: я видела все как будто наяву. Чтобы дать ему отдохнуть, припомнила исторический анекдот, знакомый мне еще с начальных классов, и лукаво спросила:

– А как ты думаешь, это правда, что, когда горел Рим, подожженный Нероном, он на его фоне играл на скрипке?

– Конечно, я даже картинку в «Таймсе» видел, – сдерживая улыбку, сказал Артур и погладил меня по руке.

– Интересно, и как ты себе это представляешь, если скрипку изобрели только через полторы тысячи лет?! – захихикала я, собрав волосы и заново укрепив их шпильками.

– Эх, у меня никогда не было столь высоких бесед с дамами, – сказал Артур, пытаясь меня поцеловать.

– А мне так грубо никогда не льстили, – произнесла я, все же увернувшись. Мне никогда не было так весело, смех будто распирал меня и лопался, как шарик, рассыпаясь изнутри фейерверками от малейшего его слова.

– Кокетка, – картинно обиделся муж.

– Ты испортил мне прическу, что подумают твои слуги?! – смеялась я. Мне обиженный Артур казался еще смешнее.

– То и подумают, но самое обидное – напрасно… Пусть у них для этого будут хотя бы основания!

Я, поймав озорной взгляд мужа, кивнула.

Меня так наивно и по-женски тянуло на романтику. Артур после обещанного поцелуя взялся рассказывать легенду о бальзамине, которую ему поведала мисс Лили.

– Случилось это давным-давно. Проводила девушка своего жениха на битву с врагами. Обещал парень вернуться и попросил девушку засветить в окошке красный огонек, чтобы звал и манил он домой усталого воина…

Эх, какой в нем рассказчик пропал! Не отрываясь, я слушала каждое слово, ловила каждый вздох.

– …Но не помог ему огонек в девичьем окошке – не вернулся воин домой, пал в кровавой битве. Не хотела верить в это девушка, все ждала своего любимого, а в ее окошке все горел красный огонек. Прошло время, девушка состарилась и умерла, а огонек превратился в красивое растение со светящимися цветочками, которые будто зовут и манят кого-то домой…

Я горько вздохнула, словно очнувшись. Если в его сказку добавить космический антураж, получится легенда обо мне. Я тоже буду всегда ждать, а вдруг хоть издали смогу его увидеть…

Я прижалась к мужу. На этот раз скрыть слезы не удалось.

– Джил, – он нежно вытер их ладонью, – глупышка! Из-за чего расстроилась? Тебя так не огорчили бандиты, а какая-то сентиментальная история вызвала фонтаны слез.

– Где ты видел фонтаны?! – возмутилась я. – Две слезы… Обманщик!

Я почти успокоилась, вела себя оживленно, улыбалась и даже смеялась от души шуткам мужа, но потом вдруг вспоминала, где нахожусь, и что это ненадолго, и что это только работа.

Артур тут же беспокойно спрашивал, не утомилась ли я.

Мы несколько раз остановились на почтовых станциях, чтобы поесть и сменить лошадей.

Был почти вечер, когда карета с вещами и слугами, двигавшаяся за нашим экипажем, на крутом повороте завязла в грязи. В ней что-то треснуло, и вся эта громадина завалилась набок, не дотянув самую малость.

– Ужас! Надеюсь, там никто не пострадал! – воскликнула я, выглядывая в окошко. Я не знала, нужна ли моя помощь, и решила выйти посмотреть, но меня настойчиво остановили.

– Подожди, я сам! – Артур накинул плащ и ушел. Вернулся через минуту: – Все нормально, люди целы. Мы заберем слуг в свой экипаж.

Я кивнула.

Солнце село, горизонт окрасился в мрачный серо-голубой цвет. К утру все вокруг покроется льдом или снегом. Захваченные с последнего постоялого двора жаровни погасли. Но, к счастью, вскоре мы приехали. Подавив желание выскочить вперед всех и пробежаться по земле, я дождалась, пока старенький дворецкий в парике с буклями и камзоле конца восемнадцатого века откроет дверцу кареты.