Андрей Величко - Подкидыш

Если путь от Москвы до Питера молодой император воспринимал как каникулы, то сразу по приезду в северную столицу они кончились. Правда, по дням, а местами даже часам была расписана только первая неделя, но Сергей не имел никаких оснований подозревать, что дальше все пойдет как-то иначе. Хотя, конечно, он не отказывался от мысли как-нибудь выделить денек-другой и просто поваляться на пляже, но пока до этого было еще далеко.

На следующий после приезда день, то есть одиннадцатое мая, были запланированы визит в Академию наук и посещение Кронштадта. Кроме осмотра собственно острова, Миних пригласил царя в гости, ведь его дом стоял именно там.

Надо сказать, что про упомянутую академию Новицкий почти ничего не знал. Ведь в Центре ему преподавали не вообще историю, а только то, что могло пригодиться при выполнении задания или помешать ему. Например, он знал, за кого вышли замуж все три дочери Миниха, а также где сейчас находится и что делает его сын. А вот от академиков, видимо, не ожидалось ни вреда, ни пользы, и сведения императора о них ограничивались всего тремя пунктами. Академия наук существует, ее в конце жизни учредил Петр Первый, и сидит она в Кунсткамере.

Однако практически сразу выяснилось, что полностью соответствует действительности только второй пункт. Потому как даже название Сергей знал не очень точно — официально оно звучало как "Санкт-Петербургская академия наук и курьезных художеств". И сидела она не в здании Кунсткамеры, которое, оказывается, до сих пор не было достроено, а рядом, в бывшем дворце царицы Прасковьи. Сообщил же Сергею об этом приехавший в Летний дворец его старый знакомый Лаврентий Лаврентьевич Блюментрост, который, как выяснилось, был ее президентом. При виде этой фигуры Новицкому тут же захотелось немедленно учинить какое-нибудь курьезное художество, на основании чего потребовать приема в академики, но он сдержался и просто вежливо поздоровался.

В ответ Блюмнентрост осведомился о состоянии императорского здоровья. Молодой человек, усилием воли преодолев порыв ответить "не дождетесь", пояснил, что чувствует он себя великолепно, ни болеть, ни тем более умирать совершенно не собирается, чего желает и уважаемому Лаврентию Лаврентьевичу. И просит проводить его в Академию, а там объяснить, что к чему и зачем.

Так как до места было около километра, то туда не пошли, а поехали — президент в открытой пароконной коляске, а царь с небольшой охраной — верхом.

Прибыв, Сергей первым делом оценил сам дворец. А ничего так, по размеру примерно с его Лефортовский, то есть почти трехэтажный. Почти — это потому, что вместо первого этажа тут был хоть и высокий, но все же полуподвал. Однако выглядел он даже хуже Меншиковского, расположенного неподалеку, и чуть ли не каждым свои кирпичом взывал о капремонте.

Понятно, подумал Новицкий. Похоже, после Петра Первого эта академия даром никому не нужна, и терпят ее исключительно по инерции, и точно так же выделяют средства. Но движение по инерции может бесконечно продолжаться только в безвоздушном пространстве, а на грешной земле же быстро затухает, что мы здесь и видим.

Почему-то Блюментрост захотел первым делом показать коллекцию образцов, но Сергей сказал, что вообще-то ему более интересны люди, и попросил перечислить наличный состав академиков с кратким пояснением, кто чем занимается.

Уже на третьей фамилии император почувствовал, что теряет всякие остатки доверия к своему собеседнику. Потому как тот заявил, что Леонард Эйлер занимается какими-то непонятными вычислениями — кажется, имеющими отношение к астрологии.

Сам ты к ней имеешь отношение, мысленно фыркнул Сергей. А Эйлер — выдающийся математик и астроном. Правда, чем именно он прославился, молодой император был не в курсе, но точно знал, что это научная звезда первой величины.

Потом президент дошел до Даниила Бернулли, который, оказывается, и пригласил Эйлера в Петербург, в чем сейчас раскаивается. Потому что даже жалованье, и то часто задерживается, а денег на научные исследования не выделяется вовсе.

Ну и ни хрена же себе, подумал царь. Оказывается, и Бернулли сейчас тоже здесь!

Дело было в том, что Новицкий знал, чем он вписал свое имя в историю — кинетической теорией газов. И законом имени себя, из коего следовало, что с увеличением скорости потока газа или жидкости давление в нем уменьшается. На этом принципе работает карбюратор, а уж его-то устройство в свое время детально изучалось в Центре.

— Значит, недостаток средств… — протянул император, останавливаясь посреди пыльного коридора второго этажа. — Печально. Но хотелось бы знать, когда и куда вы лично, как президент оной академии, писали об этом?

— Э-э, — замялся Блюментрост, — я, как только приехал в Москву для лечения вашего величества, тут поставил господина вице-канцлера в известность о бедственном положении академии. Но, кажется, его сиятельство в это время был занят чем-то другим.

— Дорогой Лаврентий Лаврентьевич, — вздохнул Сергей и доверительно положил руку на плечо собеседнику, — мне почему-то представляется, что вас тяготит чисто административная работа. Да и негоже медику вашего уровня тратить силы на какое-то крючкотворство. Наверное, вам и самому хочется уделять больше внимания врачебной практике, и я вас в этом прекрасно понимаю. Может, временно оставите академические дела на заместителя, а сами посетите Москву? Там, по-моему, Василий Владимирович Долгоруков нуждается в вашей помощи, да и Михаил Михайлович Голицын тоже как-то не очень хорошо выглядит. А насчет академиков… передайте, пожалуйста, господам Эйлеру и Бернулли, что послезавтра в Летнем дворце в их честь будет дан торжественный обед. С кем придет туда каждый из них — это его дело, у меня заранее нет никаких возражений. Текущий же визит я, пожалуй, на этом прерву. Ах да, чуть не забыл — если все-таки соберетесь в Москву, то Остермана там лечить не надо, мне он еще пригодится.

В Кронштадт император отправился в компании не только Миниха, но и цесаревны. Генерал-аншеф сказал, что его молодой жене будет интересно познакомиться с Елизаветой, и Сергей пригласил свою тетку, а та согласилась.

Высоких гостей доставила на остров царская яхта "Принцесса Анна". Вообще-то Новицкий не был особо силен в морских вопросах, специального курса ему не читали, так что все его знания в этой области были приобретены в результате нескольких часов поиска в интернете. Так вот, при слове "яхта" молодому человеку представлялась либо небольшая лодка с высоким косым парусом — он пару раз видел такие на Химкинском водохранилище. Либо существенно большая по размерам посудина, на которой плавал Абрамович.