Юрий Туровников - Абсолютное зло

— Где уланы?! Где, мать вашу?!

Бедняжка потрясла пальцем в ухе.

— Это не ко мне, а к ответственному за массовку. Я специалист по неодушевленным предметам, Феодор Сергеевич, а его уже второй день нет. Я одна не справляюсь.

— Хорошо, хрен с ней, с кавалерией, — режиссер устало опустился в кресло.

— Пусть кто-нибудь другой всякое говно про уланов снимает. Лучше моего отца все равно никто не сможет, даже я. Так… А где главный герой? Где Круценко? Где Размаш? Где мой племянник? Где все?! Уже гонорары в Баден-Баден просаживают? А сниматься за них кто будет, я? Мне это нафиг не нужно! Мне Государство на фильм сто миллионов империалов налогоплательщиков выделило. Я одних костюмов пошил хрен знает насколько! Кстати, кто-нибудь знает на сколько? Где смета? Где главный бухгалтер? Черти что! — Он вскочил и принялся нарезать круги вокруг оператора. — Почему снимаем на 3D камеру? Это же безумно дешево! Я не Кэмерон, не Питер Джексон, — и, чуть подумав, добавил. — Я круче! Что, ни у кого мобильного нет? Посмотрите «Ведьму из Блэр»… Вот где креатив!

Откуда, вообще, взялись солдаты? Что они делают в кадре? Дайте мне сценарий!

Все та же девушка в порванном латексном костюме бросилась к шефу с пачкой бумаги.

— Вот, Феодор Сергеевич.

Тот вздохнул и перелистал чистые страницы.

— Стоп! Оленька, я запутался, — Бондаргек резко «остыл» и подобрел. — А мы что, собственно, снимаем? Драму или комедию?

— Я не знаю. Это секрет. Вы же сами сказали, снимаем что получится…

— О как… Ну и ладно, главное, затраты отбить и перед продюсером отчитаться. Несите пленку в монтажную. У меня еще с прошлых съемок и видеоклипов невостребованный материал остался. Сейчас по-быстрому что-нибудь сляпаем, название покрасивее придумаем, «Обитаемый полуостров-3», например, и в прокат запустим. А провалимся, ну и хрен с ним…

Узкие коридоры освещались тусклыми кварцевыми лампами, что очищали воздух от всякой заразы. Напротив входа в отделение, на посту, оглушающее храпела медицинская сестра, прикрыв лицо газетой месячной давности. Бедная женщина работала уже вторую декаду без выходных, чтобы заработать внучке на пластилин и цветные карандаши в школу. Естественно, что и телевизор смотреть времени не хватало, а свежую прессу она не читала принципиально.

Предпочитала узнавать обо всем задним числом. Переживала за больное сердце.

Марья Ивановна надеялась уйти на пенсию через неделю, когда ей стукнет шестьдесят пять. Будь она чуточку любопытней, то знала о новом принятом законе. Собрала бы из больничных шкафов всю имеющуюся наркоту, толкнула бы барыгам за углом и укатила с дочерью и внучкой в Баден-Баден на ПМЖ. Но женщина не поступалась принципами.

Очнулась сестра от еле слышного скрипа входной двери и едва тут же не «сыграла в ящик», схватившись за сердце. Прямо на нее двигалась… сама СМЕРТЬ. Полы ее темно-коричневого плаща мели, и без того выдраенный Марией Ивановной до блеска, пол, а на ее плече, в свете кварцевых ламп, поблескивало лезвие.

— Ох… — схватилась за сердце женщина. — Уже?!

— Успокойтесь, — сказала Смерть. — Я не к вам. Юморист Мавсисян в какой палате лежит?

— Фу…. Прям от сердца отлегло! Дошутился, злыдень. Посмотрим, как теперь он посмеется. В шестой, супостат. Ви Ай Пи, мать его за ногу. Направо тебе, коллега. Постой, у тебя ж вроде коса должна быть, а не эта железяка, — медсестра кивнула на оружие самураев.

— Махнула не глядя. Спасибо за информацию. Долгих лет вам.

Марья Иванова закашлялась. Посланница Ада скинула меч с плеча, и тот с грохотом упал клинком на пол. Смерть пошла в указанном направлении. Оружие непрошенной гостьи с противным скрипом поползло следом, царапая дорогущую керамическую плитку из Италии, сделанную в республике Чина. Дойдя до места, Смерть без стука толкнула дверь и вошла внутрь VIP палаты, которая освещалась тусклым ночником, стоящим на прикроватной тумбочке.

Мавсисян загремел на больничную койку в тот же день, когда получил императорскую награду. Толи от радости, толи от огорчения, но сердце «великого юмориста» не выдержало и дало сбой. Тут же пошло осложнение, что сказалось на опорно-двигательной системе. У «гуру пародии» отказали ноги. Сейчас он сидел в больничном махровом халате на автоматическом кресле-каталке и пытался заучить очередной блистательный монолог. Мавсисян размахивал руками и корчил рожи. В общем, занимался повседневной деятельностью.

Слова застряли в горле, едва «патриарх колкости» разглядел своего гостя.

Листок с текстом выпал у него из рук. Глаза «короля смеха» забегали по сторонам, ища спасения или, на крайней случай, дефибриллятор. В наступившей гробовой тишине стало слышно, как сжимаются его сфинктеры.

— Ха-ха-ха! — разнеслось по палате. — Пришел твой час!

— Как так-то?! — пропищал «гений сарказма», вжимаясь в спинку кресла-каталки. — За что?! Не могу я раньше Лены. Она же обхохочется!

Смерть присела на стул, стоявший возле двери, и погладила ладонью рукоятку меча.

— Ты еще спрашиваешь за что?! Ты свои выступления видел? Ими же пытать можно! Любой шпион расколется через пять минут, а еще через три его мозг превратится в губку! Все, молись Диаволу, ибо Творец не мог тебя слепить по своему образу и подобию. Тут имеет место быть явный перебор дерьма и галлюциногенов!

Мавсисян побледнел и поискал спасения за окном. Надежды умерли в одно мгновение. Четвертый этаж. Результат будет тот же. Юморист даже вообразил себе картину, как его несчастного будут поджаривать на сковородке черти, без масла, в целях экономии продукта.

— Может, есть альтернативный вариант развития событий? — с робкой надеждой спросил «властелин острот». — Давайте, если я вас насмешу, то вы от меня отстанете?

Смерть хмыкнула и устроилась поудобнее, положив меч на колени. Надежды на чудо она почти не питала.

— Давай, упырь, удиви меня!

Мавсисян потер ладони и начал свои мини-концерт.

— А кто это к нам прише-о-ол? — Он скорчил рожу. — Смертушка — красавица! Ё-хо-хо! А тут зашел реаниматолог и выдал с порога: «Продлевать будете-е-е?» Ядрены пассатижи, фигли-мигли!

Юморист запустил пальцы в волосы и вздыбил шевелюру. «Скорая погибель» тяжело вздохнула и поднялась со стула.

— Не убедил.

— Дай мне еще один шанс! — взмолился Мавсисян, подъехав к мрачной гостье. — Проси, что хочешь!

— А вот это смешно, но поздно. Могу дать тебе еще один год, взамен же возьму левую ногу.

«Дарящий радость» задумался.

— Год или нога. Нога или год… А можно два?