Кассандра Клэр - Город падших ангелов

– Какого хрена все думают, будто я собираюсь порвать с тобой?! Сначала Саймон, теперь ты…

– Ты говорил о нас с Саймоном? – Клэри покачала головой. – Почему? Почему не со мной?

– Нельзя. Нельзя говорить с тобой, быть с тобой. Даже смотреть на тебя мне нельзя.

Клэри резко втянула обжигающий воздух:

– Что?

Осознав смысл сказанного, Джейс ошеломленно замер. Мгновение они с Клэри молча смотрели друг на друга. Затем девушка кинулась к выходу. Проталкиваясь сквозь ряды гостей – слепая и глухая ко всему, – она видела перед собой только дверь.

– А сейчас, – завопил в микрофон Эрик, – мы исполним нашу новую композицию. Совсем свежую. Посвящается моей девушке. Мы встречаемся всего три недели, но, черт меня задери, я люблю ее! Мы всегда будем вместе, детка. Песня называется «Трах-тибидох, наш ударник – бог!»

Раздались смех и аплодисменты. Эрик, говоривший на полном серьезе, не понял, что публика восприняла его речь как шутку. Он любил всех своих девушек и посвящал им совершенно нелепые песни. В иной раз Саймон посмеялся бы вместе с залом, однако он рассчитывал уйти со сцены еще минуту назад. Голова кружилась, на лбу выступил липкий пот, а во рту ощущался металлический привкус застарелой крови.

Музыка гремела, гвоздями вонзаясь в барабанные перепонки. Пальцы то и дело соскальзывали со струн. Вот уже и Эрик негодующе обернулся на Саймона, и вампир попытался сосредоточиться. Было чувство, что он пробует завести машину с севшим аккумулятором: в голове раздавалось глухое рычание, но искры так и не возникало.

Саймон невольно посмотрел в зал, пытаясь отыскать взглядом Изабель. Видя белые лица, Саймон вспомнил первую ночь в «Дюморе»: бледные морды вампиров возникали во тьме, словно распускающиеся в вакууме бумажные цветы. Желудок схватило болезненным спазмом. Саймон пошатнулся и выпустил из рук гитару. Пол под ногами пошел ходуном. Остальные члены группы увлеклись игрой и не заметили, как басист, бросив инструмент, выбежал за кулисы, и как раз вовремя, чтобы упасть на колени и согнуться от рвотного позыва.

Пустой желудок не изверг ничего. Встав, Саймон привалился к стене и накрыл лицо ледяными ладонями. По-настоящему холод и жар он не чувствовал много недель. Сейчас же его словно охватила лихорадка, паника. Да что такое происходит?

«Ты вампир, и кровь для тебя – не просто еда. Кровь – это… кровь», – говорил Джейс. Из-за голода ли ухудшилось самочувствие? Саймон даже толком не хочет есть, его не мучает жажда. Он как будто бы умирает. Отравили? Может, Каинова печать не защищает от ядов?

Медленно Саймон двинулся к пожарному выходу. Сейчас глотнет холодного воздуха, и в голове прояснится. Во всем виноваты усталость и стресс.

– Саймон? – позвал тоненький, будто птичье чириканье, голосок.

С ужасом он увидел совсем рядом Морин. Вблизи она казалась еще меньше: тонюсенькие кости, копна светлых волос, ниспадающих на плечи из-под вязаной шапочки. На руках варежки в радужную полоску, а на белой футболке – принт с изображением Клубничной Куколки [24]. Саймон застонал про себя.

– Ты не вовремя, Мо.

– Я только хотела тебя сфоткать на камеру мобильника, – сказала девчушка, нервно убирая локоны за уши. – Друзьям покажу. Можно ведь, можно?

– Ладно. – В голове громыхало. Глупо-то как. У группы почти нет фанов, точнее, Морин – единственная, к тому же она подружка сестренки Эрика, и прогонять ее неразумно. – Валяй. Фоткай.

Взяв Саймона в кадр, она щелкнула кнопочкой. Затем, нахмурившись, произнесла:

– Есть один, теперь со мной.

Морин метнулась к нему, прижимаясь сбоку. Пахнуло клубничным блеском для губ, соленым потом и еще более соленой кровью. Подняв телефон на вытянутой руке, Морин улыбнулась: между передних зубов у нее имелась щербинка, а на шее при вдохе чуть набухала синяя жилка.

– Улыбочку.

В нижней губе полыхнули две точки боли – показались клыки. Морин ахнула, и телефон полетел прочь, когда Саймон развернул девчушку к себе и впился ей в горло.

Кровь взорвалась во рту небывалым вкусом. Как будто Саймон, изголодавшись по воздуху, вдыхал его полной грудью – такой холодный, свежий, напоенный чистым кислородом. Морин пробовала отбиваться, но вампир не обращал внимания на вялые попытки жертвы освободиться. Он даже не заметил, как она обмякла, и ее бездыханное тело притянуло своим весом к полу. Продолжая пить кровь, Саймон сжимал и разжимал свою хватку.

«Когда-нибудь ты попробуешь людскую кровь и вкуса ее забыть не сумеешь».

Клэри выбежала прямо в дождливую ночь. Вода лилась с неба сплошной стеной, и девушка моментально промокла. Глотая слезы вперемешку с дождевыми каплями и обогнув желтый фургончик Эрика, Клэри думала перебежать дорогу на красный свет, как вдруг ее схватили за руку.

Джейс развернул ее к себе. От дождя волосы его липли ко лбу, а черная футболка – к телу, словно тушь.

– Клэри, я звал тебя! Не слышишь?

– Пусти! – дрожащим голосом потребовала она.

– Нет. Пока не поговорим, не пущу. – Он оглядел улицу: капли, падая на мостовую, взрывались подобно бутонам цветов. – Идем.

Джейс за руку потащил Клэри сначала в обход фургона, затем – в переулок, граничащий с баром «Альто». Сквозь стекла высоких окон долетали приглушенные звуки музыки. Выложенный кирпичом переулок явно служил кладбищем погибшей музыкальной техники: тут валялись сломанные усилки, микрофоны… даже осколки пивных бокалов и сигаретные окурки.

Вырвавшись из хватки Джейса, Клэри развернулась к нему лицом:

– Если хочешь извиниться, даже не заморачивайся. – Она откинула со лба отяжелевшие мокрые волосы. – Слышать ничего не желаю.

– Я только хотел сказать, что помогаю Саймону. – Капли дождя слезами стекали с ресниц и по щекам Джейса. – Я в баре уже…

– Сразу сказать не мог? Эсэмэску прислать? Нет, погоди, ты не вернул сотовый! Дай сюда!

Джейс молча вытащил сотовый из кармана джинсов и отдал его Клэри. Вроде цел; девушка поспешила спрятать телефон в «почтальонскую» сумку, пока тот не промок под дождем. Джейс взирал на ее действия так, словно Клэри залепила ему пощечину. Оскорбленный вид лишь разозлил ее еще больше. Да какое право он имеет обижаться?!

– Я подумал, – медленно произнес Джейс, – что помочь Саймону – хорошее начало. Дурацкая идея: типа ты простишь меня, узнав, что я его охраняю…

Тут скопившийся гнев вырвался наружу обжигающей, неуправляемой волной.

– Мне плевать, что ты там себе думаешь, Джейс Лайтвуд! – закричала Клэри. – Простить тебя за то, что ты меня разлюбил? Если так, то не волнуйся…

Пятясь, Клэри наступила на сломанный микрофон. Взмахнув рукой для равновесия, она уронила сумку. Джейс метнулся вперед – подхватил девушку и, не прекращая движения, прижал ее к стене. Жадно впился губами в губы Клэри.