Александр Белый - Славия. Паруса над океаном (СИ)

Прибыв на место, решили не спешить и остаться на четверо суток, сделать отдых и для себя, и для лошадей. Все заметили, что здесь значительно теплее, чем на горном плато, по идее, в это время в этих краях даже ночью ниже десяти градусов тепла, бывает очень редко. Так что в домах печь топить для обогрева не надо. Впрочем, на Верхнем Поле тоже не холодно, но в июньские и июльские дни там протапливают часто. Сейчас погода была прекрасная, ярко светило солнце, а из-под прошлогодней лежалой сухой травы стала пробиваться редкая зелень. Как по моим ощущениям, температура воздуха днем была не ниже двадцати градусов тепла.

Пока народ строил времянки для жилья, мы с генерал-губернатором Бульбой и лейтенантом Водяным, как обычно, приняли участие в закладке фундамента цитадели, церкви и верфи. Чтобы не отвлекать личный состав постоянной дислокации от работ по устройству временного жилья, взял в сопровождение роту Ангелова и отправился осматривать окрестности.

Крокодилов в этой реке не было, но бегемотов в одной из заводей верховья встретили. И рыбы много. Крестьяне вечером вытащили сеть, которая с ними путешествовала с самого Дона, и за один заход набрали три мешка крупняка, очень похожих на «фанеру», то есть, наших лещей. Такие же плоские и огромные, как стиральная доска, виденная в давние времена на даче у бабушки.

Обследовав полудневной переход в верховье, и не увидев никаких людей, на следующий день отправились в низовье. Здесь-то и встретили новых аборигенов, которые лично о нас ничего не слышали, но с белыми людьми уже встречались и очень плотно общались. И общение это для них, видно, было не из приятных.

— Там дикари, — сказал связной авангарда, который столкнулся с нами перед кустарником у кромки речного залива. Мы перебрались через прибрежную растительность и соединились с поджидающей разведгруппой. Перед глазами предстала бескрайняя саванна, усыпанная пасущимися стадами антилоп. А в километре от нас расположилось немаленькое селение аборигенов, на сотни три тростниковых хибар.

Нас тоже заметили. В селении возникло волнение и беспорядочная беготня, послышались крики и плач детей, а на окраине стали собираться вооруженные мужчины. В подзорную трубу их оружие было хорошо видно: они держали в руках небольшие луки, с дугой около метра, и небольшие стрелы, сантиметров сорок длиной. Наконечники стрел совали в тыкву с черной, смолистой жидкостью, вероятно, парализующим ядом.

Было сразу видно, что это не негроиды. Сначала подумал, что бушмены, но те живут в более жарких местах небольшими родами, человек по десять-пятнадцать, ходят, фактически, голыми, как и встреченные дикари. Не считать же одеждой набедренную повязку, которая причинное место едва прикрывает и на шее ремешок с подвешенной страусиной косточкой, обозначающей статус охотника. Впрочем, как потом выяснилось, они имели одежду и потеплей: два зимних месяца закутывались в звериные шкуры, чаще сидели в своих тростниковых халабудах и вели малоподвижный образ жизни.

На самом деле оказалось, что это родственное бушменам племя готтентотов.

Когда-то в той жизни, будучи по делам в Александер-Бее, спрятались с моим менеджером Дирком ванн Бастеном на полчасика под кондиционером местного бара. Там-то и увидел подобные физиономии, веселая компания которых что-то шумно отмечала.

— Кто это? — спросил у Дирка.

— Готтентоты [39] В переводе с нидерландского языка значит «заика». , - ответил он, отпил холодного пива и продолжил, — Они названы так, потому что во время разговора пощелкивают согласными и, вроде как заикаются. Но говорить на них так не надо, слово «заика» на их сленге имеет пренебрежительный и ругательный смысл. Так что драться полезут обязательно, а могут и прирезать. Сами себя они называют «койкоинами» или «нама».

Хочешь, не хочешь, а за годы пребывания в ЮАР, в которой одних официальных государственных языков больше десятка, историей интересоваться приходилось. Вот и по готтентотам мне было известно, что они постоянно подвергались гонениям европейцев. На заре колонизации юга Африки, сначала голландцы в ХVII веке, с помощью аркебуз и мушкетонов изгнали их из плодородных земель в самый засушливый район страны, под названием Карру, но они и там смогли найти места более-менее приемлемые для жизни. Затем, в ХIХ веке были найдены англичанами, которые погнали их дальше, в Намибию под Германский протекторат. Но эти земли, куда пришли «заики», в ХХ веке понравилось немецким колонизаторам, и окровавленными штыками солдат племя было выдавлено в пустыню Калахари. Одно из самых больших племен уходить категорически отказалось и подняло восстание. При этом их мужская часть стала сопротивляться и, в свою очередь, нападать на немецких колонистов, но противопоставить изобретению братьев Маузер могли только старые курковки.

По отношению к аборигенам немецкие власти устроили настоящий геноцид и несколько десятков тысяч, которые не успели скрыться в пустыне, были заключены в концлагерь, где почти полностью вымерли. А из обезвоженной пустыни Калахари живыми тоже вышли единицы и вид имели такой, как во время Второй мировой войны узники Бухенвальда.

Помнится, в начале ХХI века на каком-то конгрессе под давлением безгрешных и чопорных британцев, немцы геноцид африканских народов в начале ХХ века признали, но кому от этого стало холодно или жарко?

Тогда же удалось узнать, что местные племена готтентотов, нама, а так же негроидов гереро, в отличие от моих давних «приятелей» зулусов, которые «бери побольше, кидай подальше», вполне себе адекватные и квалифицированные работяги. Они здесь работали инженерами и мастерами на производствах, в шахтах и на карьерах электриками, водителями, операторами землеройной техники, а на заводах — станочниками. Впрочем, люди бизнеса, уровня чуточку выше среднего, все равно были белыми. А может, мне так попадалось?

— Пошли потихоньку, — негромко сказал и дал посыл Чайке. Рядом со мной тронулись Иван и Данко, а следом, перестроившись клином, двинулась и вся кирасирская рота. Метров за триста от сбившихся в беспорядочную толпу, и настроивших для стрельбы свои луки аборигенов, мы остановились. Вдруг, крайнее крыло правого фланга выгнало из кустарника двух рыжих водяных антилоп, которые изо всех сил вдоль строя рванули в поле. Появились они в очень нужное время и в нужном месте, и когда отбежали от нас метров на двести, кивнул Ивану:

— Ну что, достанешь?

— Как два пальца описять, — при этом выхватил из чехла свою винтовку, вскинул и произвел два выстрела. Рогатый самец споткнулся и рухнул сразу, а самка еще немного пробежала, затем, упала на колени, немного пошаталась из стороны в сторону и свалилась набок.