Ричард Арджент - Рыцарь зимы

– А, это я брякнул, только чтобы тебя подбодрить.

Уолтер тут же сел.

– Ты хочешь сказать… Так это была неправда?!

– Конечно, дурачок! В быстрой реке кто угодно может утонуть! Конечно, перепонки на пальцах помогают немного, особенно в спокойной воде – в тихом прудике у мельницы. Но в таком потоке что с ними, что без них, разницы почти никакой. Если хочешь знать правду, то мы могли утонуть.

Уолтер был в ужасе – причем больше из-за того, что его брат так спокойно признался во лжи, нежели из-за опасности, которая обоим угрожала.

– Но как ты… как ты только можешь так спокойно говорить неправду?!

– Это легко, – безмятежно отозвался Эндрю. – Стоит только открыть рот, и она тут же сама вылетает.

Уолтер пришел к выводу, что ему в братья достался на редкость неблагонадежный человек.

Двум юношам было о чем подумать, пока они ехали на север.

Уолтер по-прежнему оплакивал смерть единственного отца, которого он когда-либо знал. Эндрю, разумеется, рассказал ему об их общем отце – кузнеце, их матери и двух сестрах. Но эти люди ничего не значили для Уолтера, он никогда не видел их. А вот человек, которого он знал почти всю жизнь, – удивительно добрый и заботливый, взявший на себя воспитание сироты, раба, – теперь мертв. Его образ занимал все мысли Уолтера. Пью, оружейник, чей тихий, ласковый голос по-прежнему звучал в его сознании, чьи черты по-прежнему стояли перед его внутренним взором. Пройдет еще немало времени, прежде чем Уолтер свыкнется с мыслью о том, что его приемного отца больше нет. Он любил его всем сердцем, как родного.

Эндрю тоже горевал, но оплакивал потерю своего гордого титула и репутации. Он, разумеется, говорил себе, что не жалеет о том, что отказался от них ради брата. Ради него не жалко и выкупа, достойного королей. Но все-таки ему их не хватало. Имеет ли он право по-прежнему называться рыцарем? Эндрю полагал, что да. Многие рыцари делали куда более страшные вещи, и их по-прежнему величали «сэр». Однако больше Эндрю из Крессинга не придется выезжать на охоту с королем или шутить с тамплиерами за праздничным столом, видеть, как купцы и священники почтительно кланяются ему на улицах. Почти все из того, чего он с таким упорством добивался, осталось позади из-за того, что он спас жизнь своему брату.

– Расскажи мне о том, как ты жил у ассасинов, – попросил Эндрю, когда они двинулись дальше. – В какой крепости они скрываются?

Уолтер описал ему замок ассасинов и затем поведал о своей жизни у оружейника. Это было интересно, однако ученику Пью не довелось пережить столько приключений, сколько выпало на долю Эндрю. Брат в ответ рассказал Уолтеру о своей жизни в Крессинге, об отце Ноттидже, Гондемаре де Блуа и тех бедах, которые он навлек на своего бывшего оруженосца, о Патрике и актерах и обо всех необычных событиях, которые произошли с ним после отъезда из дома.

Пока двое юношей обсуждали свои приключения, из Иерусалима выехали посланцы на самых быстроногих верблюдах во все удаленные уголки королевства. Один из них достиг Антиохии, намного опередив близнецов, с сообщением о том, что, если здесь появится Эндрю из Крессинга, его необходимо взять в плен и передать в руки Одо де Сент-Амана. Один человек в особенности был счастлив услышать вести о падении молодого рыцаря. Разумеется, сэр Гондемар де Блуа.

Он попытался собрать отряд рыцарей, чтобы лично броситься в погоню за беглецами, но в Антиохии был в самом разгаре религиозный праздник, и остальным совершенно не хотелось уезжать из города. Поэтому Гондемар взял кошель с золотом и шепнул кому следует, что он желал бы нанять рыцарей-разбойников Уолтера де Меснила. Черные кавалеры с готовностью согласились. Они встретились с Гондемаром у небольшой реки и попросили назвать имя его врага.

– Юнец, Эндрю из Крессинга.

– А, – сказал один из них, – мы слышали об этом рыцаре.

– Рыцаре? – презрительно выплюнул Гондемар. – Он недостоин так называться – это невежественный сын простого кузнеца!

– В таком случае его будет несложно уничтожить! – воскликнул черный рыцарь, огромный, как бык. – Мы убьем его задолго до окончания поста!

– А я буду рядом и помогу вам, – произнес Гондемар.

– Если отправишься в путь с нами, станешь одним из нас навсегда, – был ответ. – Тебя не примут обратно в Антиохию.

– Пусть будет так, – решил Гондемар.

Будучи рыцарями глуши, гор и равнин, грабителями, ворами и убийцами, Черные кавалеры знали все лазейки и переходы. Они платили козопасам и пастухам, чтобы те держались настороже и сообщили, если с юга появятся два молодых всадника. Люди Одо вполне могли заблудиться где-то в пустыне, отправившись на поиски по поручению магистра, но новые друзья Гондемара превосходно знали эту местность. Вскоре они получили весть о двоих беглецах от охранников на сторожевой башне, находившихся на узком проходе в дикие земли. Мальчишки как будто никуда не спешили.

Бродяга с танцующим медведем рассказал близнецам, что Черные кавалеры, эти «проклятые кровожадные головорезы», поджидают их неподалеку, и прибавил, что их ведет «рыцарь, у которого всего одна рука».

– Гондемар, – догадался Эндрю. – Должно быть, он действительно жаждет мести, раз присоединился к этой шайке негодяев.

Близнецы продолжили путь вскоре после рассвета. Ярко светило солнце, песок под его лучами казался белоснежным. Выцветшие ракушки, оставшиеся в пустыне от тех времен, когда землю здесь покрывал океан, сияли, как слоновая кость. Тут и там поднимались пыльные вихри, кружились, прихватывая песок, и умирали. Ветер гонял по дюнам перекати-поле, похожее на маленьких зверушек. Среди камней виднелись высохшие черепа животных и другие кости. Было тепло, но не так жарко, как ближе к полудню.

Ящерицы и змеи выползали из своих нор, чтобы согреть свои хладнокровные тела. Позже, когда мир превратится в раскаленную печь, они вновь скроются в прохладных камнях. Горы уже подернулись дымкой от жара, источаемого землей. Море, далеко к западу, ослепительно сияло серебром.

Уолтер не привык так много ездить верхом. Ему явно было неуютно в седле. Он походил на пугало, которое зачем-то усадили на осла. К счастью, Эндрю благоразумно выбрал для брата спокойную кобылку, от которой вряд ли было бы много проку в бою, но зато она не кусалась, не брыкалась и не делала других глупостей, что сейчас куда важнее, поскольку у нее на спине сидел новичок. На лице Уолтера застыла мрачная решимость; он сын оружейника и разбирался в оружии, знал, как с ним обращаться, возможно, даже лучше своего брата. Он испытывал мечи с того самого дня, как кузнец усыновил его.

Но еще ни разу ему не приходилось обнажать клинок в серьезном бою против другого человека.