Виктор Шайди - Иероним

Спокойной походкой, абсолютно не стесняясь, шел по залу. Но хотелось бежать, нетерпение подгоняло. Услышал сквозь стучащий в висках пульс журчание, слегка обернувшись, увидел – серебристая вода наполняет озеро, превращаясь в молочно-белый кисель.

Надежда не умерла, а моментально сдохла, не оставив следа. Идя к арене, приготовился встретить очередной виток нескончаемого кошмара. Не останавливаясь, прошел в центр освещенного факелами круга и замер. Из воздуха появились фигуры Эреба и Кер, повернулись в сторону лестницы, преклонив колена. Обнаженные, покрытые рельефными мышцами спины жадно лизал пляшущий свет. Последовав примеру, я опустился на одно колено и не отрывая глаз смотрел на Гефеста. В зале повисла торжественная тишина, нарушаемая легким потрескиванием и хлопаньем пламени. На вершине лестницы окруженный свечами Гефест выглядел фантастически нереально.

Пламя свечей, слегка колеблясь, уменьшалось, на кончиках поднимая величественную фигуру. Гефест бесшумно спускался по ступеням. Огромная темно-красная хламида свободно свисала до пола. Широкие рукава скрывали сложенные на груди руки, теряясь в складках ожившей ткани. Капюшон надежно прятал лицо. Ожившая тьма клубилась под ногами. Приближающая фигура отчетливее раскрывала исполинскую мощь. Сполохи огня причудливо переливались на мантии. Создавалось впечатление движущейся темно-красной массы ртути. Факелы разгорались ярче.

Гефест коснулся пола, тьма покрыла клубами камень, превратив арену в сплошной черный монолит. Эреб и Кер встали по бокам повелителя. Блестящие мускулистые тела тельхинов хрупко выглядели рядом с величественным, огромным Гефестом. На голову выше Эреба и шире в плечах, отлитая из красной ртути огромная статуя завораживала. Мой взгляд скользнул во тьму капюшона и растворился в бесконечности звездного неба. Вселенная таилась под мантией. По спине прокатились холодные капельки дрожи. Осознание невероятной мощи повелителя шестым чувством прижимало мое колено к холодному полу. Безграничная власть, исходившая от фигуры, заставляла преклоняться. Мысли замерли, проникнувшись торжественностью момента.

– Эреб, ты обработал материал? – голосом Гефеста заговорила Вселенная, оборвав тишину.

– Да, повелитель. Я работал и передал жесткость. ЧЕЛОВЕК окреп. – Эреб склонился в поклоне.

– А ты, Кер?

– Повелитель, ЧЕЛОВЕК гибок и пластичен, – поклонилась Кер.

– Порядок в мыслях раскрыл дух, – проговорили оба.

– Хорошо, готовьте горн! Предстоит работа.

Фигуры Эреба и Кер безмолвно растаяли в воздухе.

– Встань! – Слово хлестнуло кнутом.

Поднявшись, я выпрямился, продолжая смотреть в пустоту Вселенной, глядевшей из-под капюшона. Огонь факелов сильнее и сильнее освещал гладкую арену, шесты уходили в камень. Черный пол, раскаляясь, наливался красным, но тело не ощущало жара. Сознание заволакивал туман, смазывая происходящее. Мозг благоразумно молчал, спокойно созерцая. Факелы коснулись пола, образовав огненный круг из пляшущего пламени. Сознание окончательно отделилось от тела и, зависнув в стороне, внимательно всматривалось в фантастичную картину.

В огромном кругу огня угадывались очертания знакомой мне с детства фигуры. Вот вспыхнули синим огнем волосы, бесследно сгорев. Пепел подхватили, унося вверх, потоки горячего воздуха. В огромном горне пылал обнаженный человек. Гефест молчаливо взирал. Арена продолжала раскаляться, тело краснело монолитным куском стали, постепенно приобретая яркую прозрачность. Жар усиливался, центр горна светился мощью. Огонь пульсировал ослепительным белым светом. Фигура в горне забурлила мутноватым стеклом, плавно меняя очертания. Гефест величественно вскинул руки, и синие молнии, сорвавшиеся с рукавов мантии, изгибаясь, обвили тело. Искорки проникали внутрь жидкой статуи, та светлела, становясь прозрачнее. Горн продолжал пульсировать ослепительным светом, кольцо факелов слилось, обрамляя картину. Молнии вытекали нескончаемым потоком, лаская застывшую фигуру. Легкие волны, искрясь, ртутью пробегали по ней. Ярче разгорался горн. В пляшущих языках пламени силуэт с черным комком внутри, обрамленным ослепительным светом, приобрел стеклянную прозрачность.

– Вот частица Альфа и Омега! – прогрохотала Вселенная.

Тельхины возникли рядом с повелителем.

– Отличный материал, – поклонился Эреб.

– Альфа и Омега, – склонилась Кер.

– Нужен первозданный огонь! – раскатом грома ударил голос Гефеста.

Эреб исчез, и горн разгорелся нестерпимо ярким, красным с черными сполохами огнем. Языки тьмы на фоне красных живыми щупальцами обнимали и гладили мой силуэт, заставляя бурлить. Черный ком растворялся, придавая серый, ртутный оттенок телу. Молнии Гефеста продолжали окутывать обнаженную фигуру. Бушующее пламя полностью скрыло происходящее. Стоящий в центре силуэт поглотил красно-черный огненный смерч вперемешку с синими молниями.

– Кер, готовь клеймо! – разнеслось по залу.

Кер подняла руки, и между изящными пальцами, наматываясь нитью на невидимый клубок, появилось зеленоватое свечение, постепенно усиливаясь и принимая форму шара. Кер цепко держала изумрудное солнце, и отблески энергии играли в серебряной маске.

Сильнее разгорался шар в руках тельхинки. Сознание приближалось к центру горна. Мое тело серебряной ртутью переливалось в бушующем пламени. Разум устремился внутрь и камнем на воде заставил всколыхнуться серебристую субстанцию. Легкая волна прокатилась по телу. Меня подхватило чувство бескрайнего блаженства. В нереальном сне застыл статуей в центре красно-черного пламени. Нежный огонь не жег – ласкал, заставляя смешанную волну теплоты и холода пробегать от пяток до макушки, лишь обвившие синие молнии вызывали легкую дрожь и покалывание. Почти не видная, растворялась на фоне огня поднявшая руки исполинская фигура в темно-красном одеянии. Рядом четко выделялась Кер, державшая в руках светящийся мощью зеленый шар.

Я продолжал наслаждаться и чувствовал в пламени уютный дом и истинное начало. Под ногами раскинулась бесконечно красивая бездна огненного танца. Черные сполохи тенями преследовали нестерпимо красные языки пламени, дополняя фееричную картину. На фоне нереального живого узора заметил крошечную частичку. Похожая на каплю расплавленного золота, она не вписывалась в общий танец. Маленьким мячиком перетекая по волнам пламени, билась о бурлящее тело. Попробовал подвигать руками – не слушались. Едва сумел немного разжать правую ладонь, и в нее огненной волной забросило капельку расплавленного золота. Прилипнув, она вызывала нестерпимое жжение. Сжал пальцы. В кулаке пульсировало и трепетало маленькое бойкое сердце. Гефест опустил руки, и молнии исчезли. Мое тело переливалось и светилось серой ртутью.