Дмитрий Никитин - РЯВанш!

Танин Ямай вышел из помещения портового радиотелеграфа, куда его вызвали для общения по прямому проводу с морским министром Томосабуро Като. Требовалось время, чтобы переварить услышанное от старого адмирала. Во-первых, были кое-какие хорошие новости. Нашелся линейный крейсер "Харуна", тяжело поврежденный во вчерашнем сражении. Он полностью потерял ход, но сумел продержаться ночь на плаву, хотя вода поднялась до амбразур казематов вспомогательной артиллерии. Сейчас два подошедших спасательных судна непрерывно откачивают из дредноута воду, а буксир тащит его в ближайший порт в Мацуэ. Вторая хорошая новость - в Гензан вот-вот прибудут самолеты истребители, чтобы прикрыть гавань от новых воздушных налетов. Впрочем, кого тут теперь осталось прикрывать...

Теперь первая плохая новость. Немыслимо, но, судя по сделанных открытым кодом радиосообщениям, 3-й флот вице-адмирала Сузуки сдался русским у скал Такэсимы, примерно там, где 15 лет назад капитулировали перед японцами остатки русской броненосной эскадры. Устаревшие линкоры Сузуки, конечно, незначительная потеря на фоне гибели современных дредноутов 1-го и 2-го флотов, однако чудовищным бесчестием для Империи, для всех японцев является сам факт капитуляции крупного военного соединения. Непонятно, что могло толкнуть адмирала Сузуки на такой поступок... Но главная плохая новость была всё же другой - о событиях в Цусимском проливе. Потопление старых броненосцев, новейший "Нагато", выбросившийся на прибрежные скалы, не поразили японского командующего так сильно, как известия о проходе трех русских "измаилов" в Желтое море.

Колчак всё же провёл Ямая. Целью русского адмирала было вовсе не уничтожение части японского флота. До того, несмотря на все собственные потери, Ямай мог надеяться нанести ответный удар. Даже если с "измаилами" не удалось бы разделаться ночными атаками миноносцев, на подходе к Владивостоку русский флот ждала завеса подводных лодок. А субмарины, оказывается, надо было направить к Шанхаю! И сейчас нет никакой возможности исправить эту ошибку. Колчак пожертвовал своими устаревшими линкорами, чтобы вывести мощнейшие линейные крейсера из ловушки Японского моря на океанский простор. И у Японии уже нет ничего, что могло бы противостоять "измаилам" в собственных водах, и стоит только восхититься мудрости императорской ставки, принявшей решение не спешить до нейтрализации морской мощи противника с переброской отмобилизованных частей на континент. Осторожность ставки, как оказалось, была ненапрасной. В противном случае вся японская армия могла бы оказаться сейчас отрезанной от метрополии

Война в любом случае проиграна. Без подкреплений и морского снабжения войска в Квантуне и Корее не смогут долго продержаться. Сосредоточенная в Маньчжурии русская армия раздавит их. Японцам останется только оборонять собственные острова... И во всём этом виноват один человек. Он, Танин Ямай. Если адмирал Того своими победами создал по существу великую японскую морскую державу, Ямай похоронил ее. Жить после этого значит только увеличивать меру своего позора.

Ямай задумался... Взрезать себе живот и терпеливо ждать конца? Или с него хватит выстрела из пистолета? Подбежавший офицер стал торопливо докладывать последние сообщения о том, что происходило поблизости в море. Один русский авиатранспорт потоплен, легкий крейсер дважды торпедирован, но остальные русские корабли теснят японцев. Что же... Самое время присоединиться к торжеству битвы. Смерть в бою - отличный финал долгой службы на флоте. Пусть даже сражение не закончится у него, как у Нельсона, победой.

Адмирал отослал распоряжение командиру "Яхаги" подготовить крейсер к немедленному выходу из бухты. С "Яхаги" ответили, что наложить пластырь на пробоину так и не получилось - мешал смятый взрывом боковой киль. Из-за продолжающегося поступления воды оказалось полностью затопленным носовое котельное отделение. Корабль был повернут к берегу и уперся носом в дно. Выйти в море он уже не мог.

В Гензане оставался еще один, последний боевой корабль - старый бронепалубный крейсер "Акицусима", давно уже считавшийся судном береговой обороны. Когда адмиральский катер подошел к спущенному с борта трапу, Ямай вздохнул, предаваясь на минуту воспоминаниями. "Акицусима" был первым кораблем, которым он командовал. Пусть он будет теперь и последним. Со знакомого до последней стойки мостика Ямай обратился и к стоявшим рядом офицерам, и к матросом, которые смотрели на него с палубы.

- Империя переживает тяжелые дни! Боги испытывают нас, проверяют нашу доблесть! Велика сила врага, но сильнее дух сыновей Ямато! Сотни моряков вчера и сегодня отдали свои жизни за божественного императора и, погребенные в море, вознеслись на небе, сами став божествами! Будем достойными чести присоединиться к ним! И пусть трепещут враги, когда мы выйдем в море! До встречи в храме Ясукуни, где упокоятся наши души! Тенно хенко банзай!

- Банзай! Банзай! Банзай!

Крики "банзай!" провожали уходивший в море старый крейсер и с причалов Гензана, и с глубоко погрузившегося в воду носом "Яхаги", поврежденных миноносцев и уцелевших транспортов. За кормой "Акицусимы" плескался огромный флаг с изображением Восходящего Солнца. Вверху, на грот-стеньге, был поднят флаг адмирала, командующего Объединенным флотом. Артиллерийские расчеты выстроились в полной готовности у своих орудий. При скромном водоизмещении в три с половиной тысячи тонн "Акицусима" имел очень серьезное вооружение. Даже после снятия при капитальном ремонте шесть лет назад двух 120-мм орудий, на крейсере осталось еще четыре таких пушки и, главное, четыре мощных 152-мм орудия. Конечно, маленький узкий крейсер не мог служить устойчивой платформой для такой солидной артиллерийской батареи. Но при спокойном море и умеренной дистанции ветеран трех войн мог еще показать себя. Если только не потопят до того, как заговорят его пушки... Адмирал Ямай легко расхаживал по мостику крейсера. Здесь он останется до конца. И никто не заставит его спуститься в броневую рубку. Хотя бы потому, что таковой на этом корабле просто нет!

"Акицусима" вступил в бой в самый разгар сражения. Оно постепенно смещалось на юг. "Капитан Кроун" и "Конон-Зотов" преследовали отходивших к дымовой завесе "Нару" и "Эноки", пока "Капитан Белли" кружил, расстреливая в упор вокруг уже не отвечавшего "Амацукадзе". "Капитан Керн" вел на буксире "Адмирала Истомина", который продолжал изредка стрелять правым бортом вдогонку ползущему к берегу "Тацуте", по которому главным образом бил залпами разворачивавшийся на очередной галс "Адмирал Корнилов". Адмирал Ямай ожидал, что при появлении "Акицусимы" боеспособный русский крейсер (который под контр-адмиральским вымпелом) немедленно повернет на нового противника. Однако русский флагман вёл себя странно. Он будто потерял управление, уходя в сторону от своего поврежденного товарища и почти добитого "Тацуты". Такой ситуацией нельзя было не воспользоваться.