Алексей Живой - Земля предков

Все остальные жители деревни наверняка с самого рассвета разошлись по соседним полям, коих вокруг было великое множество. Справа и слева Чайка заметил множество фигур в набедренных повязках и платках на голове, которые мелькали в зарослях посевов, сверкая своими серпами. За ними следом тянулись просеки срезанных стеблей. Повсюду виднелись большие корзины, полные желтых початков. Однако никаких механизмов или лошадей, помогавших им в нелегком труде сбора урожая, Чайка не заметил. Время от времени кто-то из крестьян останавливался и разворачивался в сторону пленников, отчетливо видневшихся на дороге, провожая их взглядом.

— Смотрите, смотрите, — процедил сквозь зубы Федор, внезапно озлобившись, — для вас это наверняка привычное зрелище.

— Что ты там бормочешь, командир? — чуть обернулся Леха.

— Говорю, что по этой дороге регулярно гоняют караваны пленных или рабов, — нехотя пояснил Федор, — и местные уже привыкли к такой картине.

— Это верно, — согласился Леха, продолжая свой путь, — для них мы часть пейзажа. Впрочем, как и они для нас.

Дорога начала петлять между посевами, крестьяне-уборщики пропали из вида, и следующие пару часов пленники провели в зарослях маиса. Стебли местной кукурузы были такими длинными, почти вдвое превышавшими рост Федор и Лехи, а также любого из финикийцев, несмотря на то, что по сравнению с большинством местных индейцев они казались довольно высокими людьми. Заросли маиса занимали обширные территории, от холмов до реки, и там было легко затеряться даже десяткам таких людей, как посланцы далекого Карфагена, плененные местными жителями.

— Эх, — мечтательно произнес Ларин, разглядывая этот кукурузный лес, — нам бы сейчас отвязаться от этого бревна да получить по острой фалькате в руки. Мы бы в два счета разделались с конвоирами, а потом ищи нас в этих зарослях хоть неделю. Не сыщешь. Да, командир?

— Есть где спрятаться, — согласился Федор, оглядывая высокие сочно-зеленые заросли, — да только ты забыл про местных крестьян. Они наверняка видят не хуже нас, а уж ориентируются даже в этих зарослях всяко лучше. Думаешь, они станут нам помогать? Сдадут при первой же возможности.

— Да уж, — не стал спорить Ларин, — сдадут, сволочи. Особенно, если этим беднякам награду за наши головы пообещать.

— И награды не надо, — урезонил его Федор, — станут местные старейшины золото разбазаривать. Достаточно здесь появиться воинам и просто пригрозить им выпустить кишки. Быстро покажут, где прячутся бледнолицые беглецы. Хотя…

Федор вновь окинул исподлобья взглядом заросли, казавшиеся бесконечными.

— Побегать здесь, конечно, есть где. Особенно если знать, в какую сторону двигаться.

Спустя еще час заросли маиса закончились и начались поля, засеянные какими-то злаками. Золотые колосья шевелились на холмах под дуновением слабого ветерка, почти не спасавшим от зноя измученных путников. Скоро должен был случиться новый привал. Это произошло у подножия очередного холма, поросшего лишь чахлым кустарником, в тени которого невозможно было найти прохладу. В поисках спасительной тени Чайка поднял голову и неожиданно увидел стоящий на вершине храм из коричневого камня. Храм стоял на пирамидальном основании. Он так органично вписался в холм и окрестный пейзаж, что уставший Федор поначалу принял его за вершину этого самого холма. И лишь потом разглядел колонны и портик над входом, украшенные какими-то барельефами.

— А это что такое, — пробормотал он, тяжело усаживаясь на теплую траву рядом со своими спутниками, — храм местного бога плодородия?

Но никто ему не ответил. Даже Леха, которому в этот момент заливали в рот воду из бурдюка. Впитав свою часть влаги, Чайка продолжил осмотр храма. Ему показалось странным, что мощеная дорога не вела к этому довольно крупному культовому сооружению, а проходила мимо, огибая холм. Сам же храм, возвышаясь над посевами, казался абсолютно безжизненным. Во всяком случае, у его входа, ведущего в никуда, не маячила охрана с копьями и красными щитами. Ее наметанный глаз Федора срисовал бы издалека.

«Наверное, действующий вход в него находится с другой стороны, — размышлял заинтригованный Федор, разглядывая пирамидальный храм, словно вросший своим основанием в землю и отдаленно напоминавший формами знакомые ему пирамиды Египта, — и скрыт от глаз людей, проходящих по этой дороге. А может быть, это вообще какой-нибудь местный монастырь, где живут лишь отшельники, и вход туда вообще закрыт. Чего только на Земле не бывает».

Однако, когда их подняли и погнали по дороге дальше, Федор так и не получил ответа на свой немой вопрос. Скорее у него возникли новые, когда мощеная дорога поднялась наверх и прошла чуть в стороне от сооружения, ставшего видным гораздо лучше. Проходя мимо, Чайка смог разглядеть, что храм действительно стоит в стороне от дорог и к нему ведут лишь едва различимые тропы. Растительность около храма была буйной, скрывая подступы с тыльной стороны, и Чайка не смог проверить свое предположение относительно другого входа. Однако кое-что было для глаз открыто: ряд каменных столбов колоссальной высоты, выполненных в форме людских тел. Когда неизвестный храм стал скрываться из вида, Федор успел насчитать не меньше десятка таких изваяний. Людей, монахов или других прислужников вокруг не было видно. В общем, место выглядело действительно странновато. Так, словно там обитали последователи какого-то тайного культа для посвященных, похоронивших себя в этих стенах заживо и не выходивших наружу.

Впрочем, вскоре Федор позабыл об этом храме. Во-первых, потому что появились новые объекты, стоящие внимания, а во-вторых, беспощадное солнце уже начало свой спуск с небосвода и день стал клониться к вечеру, а Чайка, Леха, Цорбал, Пирг и остальные едва не падали от усталости.

На следующем холме Чайка увидел еще одну башню, очень пожую на ту, что повстречалась им в самом начале долины. Только полноценной деревни вокруг нее не было, лишь несколько домов, явно предназначенных для размещения небольшого караульного отряда. Он там и был. Человек десять сапотеков с копьями, мечами и щитами, расположившись у башни, молча встретили процессию с пленниками. Невысокий сапотек с бронзовой кожей, украшением из перьев на голове и боевым топором на поясе, обернутом куском материи, стоял впереди всех. Чайка решил, что это наверняка командир караула, слишком уж независимо тот держался по сравнению с остальными. Еще трое наблюдали за ними с самого верха, откуда хорошо просматривалась дорога в обе стороны.

Командир конвоя, остановившись ненадолго, перекинулся парой слов с командиром караульного отряда. Видимо, тот сообщил ему что-то важное, поскольку сапотек из конвоя быстро вернулся к пленникам и прокричал солдатам звучную команду. Несколько тычков копий дали понять финикийцам, что теперь они должны двигаться еще быстрее.