Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-5 [СИ]

Выругавшись, Джордан бросился в глубину сада, где у искусно замаскированного пролома стоял готовый к бою авиационный пулемет ДШКМ. Из него можно было сбить вертолет, небронированный Хаммер он пробивал вместе с теми, кто в нем сидел…

У пулемета — скрючившееся тело, пулеметчик навалился вперед, готовясь дать очередь — и в этот момент в него попали, видимо, снайпер. Выхода не было — Джордан отпихнул погибшего, проверил пулемет, навалился плечами на обтянутые кожей рога приклада. В последний момент, что-то почувствовав, повернул голову.

Акула стоял в нескольких метрах от него, белый как мел. В одной руке телефон, в другой — пистолет с глушителем.

— Том… прости… они… Джен…

— Акула… — недоуменно сказал Джордан — ты чего, брат?

— Они все видят! — истерически выкрикнул Акула. И нажал на спуск.

Бой уже затихал… пламя, которое хлестало из всех стволов, отгорело. Лишь в память о свершенном потрескивали угольки — тени с приборами ночного видения на глазах приближались, осторожно просачиваясь внутрь кондоминиума ЦРУ, растекались по улицам. Гремели одиночные выстрелы — они не рисковали. Шахидами они стать — вовсе не спешили.

— Назад! — стиснутый огороженным дувалом, плеснулся истерический крик

Три или четыре винтовки моментально вскинулись, ища цель.

— Назад!!!

Американец медленно перемещался, обхватив рукой шею заложника и приставив к его голове пистолет.

— Назад, убью!

И в этот момент — зазвонил телефон в кармане.

Американец сделал только одну ошибку — на мгновение отвлекся на звонок, ведь на том конце провода наверняка были те, кто держал его жену и ребенка! Этого хватило — один из стрелков моментально вскинул винтовку и выстрелил. Пуля попала прямо в переносицу — за ней расположен нервный центр, смерть наступает в сотую долю секунды. Даже с учетом расстояния в десять с половиной метров — это был выдающийся выстрел, особенно ночью. И чтобы так стрелять — недостаточно было перед выходом на дело усердно помолиться Аллаху.

Американец — повалился как мешок с песком и вместе с ним повалился тот человек, которого задержала оперативная группа ЦРУ, подозрительный испаноязычный тип, не успевший войти в контакт с представителями бандформирований Хаккани.

Автоматные стволы нацелились на упавших людей. Красные лазерные точки прицелов искали цели…

Человек, которого захватили американцы — медленно поднялся. Не обращая внимания на нацеленное на него оружие — достал из кармана убитого трезвонящий телефон.

— Санта-Мария, братан… — произнес он в трубку условную фразу — Санта Мария. Приберись за собой…

Историю с разгромом засекреченной точки ЦРУ в Пакистане скрыли, информацию не удалось выпустить наружу — хотя последствия были намного более тяжелыми, чем подрыв смертника на точке Чампен в Афганистане. Не в последнюю очередь, этот инцидент стал основой для кардинального пересмотра негласного соглашения с военными Пакистана и стал прологом к рейду на Абботабад. Если бы не откровенно враждебная позиция пакистанцев — возможно, президент не дал бы добро на операцию "Копье Нептуна", опасаясь резкого ухудшения отношений с Пакистаном и потере тыла в афганских операциях.

Агент Даббер был признан виновным в плохой подготовке операции и понижен в должности до полевого агента. В марте две тысячи одиннадцатого года — он погибнет во время одной из операций на улицах Пешавара.

Тела погибших американских специалистов — были выданы Пакистаном за значительное вознаграждение в валюте — пакистанские военные не постеснялись торговать мертвыми. Их захоронили на воинском кладбище ночью, без положенных церемоний и оглашения обстоятельств гибели.

Еще через несколько недель — жену и дочь одного из погибших обнаружили в одном очень плохом месте на побережье. Дорога там шла у самого моря и делала резкий поворот над обрывом: там даже поставили усиленное заграждение, чтобы остановить самоубийц. Но огромный Тахо весом две с половиной тонны и усиленным бампером это не остановило. Согласно заключению коронера, женщина села во внедорожник, на соседнее сидение посадила свою дочь и пристегнулась сама. Затем — поехала по побережью и в нужный момент нажала на газ и вывернула руль: этого хватило. Тела уже достаточно пострадали от разложения, и установить точное время смерти не представлялось возможным. Но поскольку мотив был ясен, а сверху сильно надавили — смерть признали некриминальной и дело закрыли.

Правда была никому не нужна…

— Я слышал много… странного о тебе. Что ты совсем двинулся на этом… Аллахе. Ты нахрена себе новое имя взял?

— Чтобы верить.

Бородатый покачал головой

— Нет, ты и в самом деде там двинулся. Впрочем, черт с тобой. Нам просто надо сделать дело, только и всего. Мне нет дела до Аллаха, до всего этого, bien? [55] Хорошо?(исп.) Ты просто нам поможешь.

— Если тебе нет дела до Аллаха — это не значит, что Аллаху нет дела до тебя…

Бородатый сумел не показать недовольства — он всегда был недоволен, когда чего-то не понимал, а недовольство свое он выражал чаще в виде свинцовой струи. Его предупредили, что этот парень псих конченый, loco — но дело знает и большие люди заинтересованы в нем. Так что — он принужденно улыбнулся и даже шутливо поднял руки.

— Ладно, сдаюсь. Аллах Акбар… или как там у вас.

— Что нужно сделать?

— Грохнуть одного типа. Из-за него вся эта каша заварилась

— Где он?

— На военной базе. У нас есть там друг, он проведет нас туда, bien? Вопрос — как мы будем оттуда сматываться, когда будет горячо.

— Очень просто. Ты знаешь, где здесь склад удобрений?

Бородатый родился не вчера. И имел представление о жизни — равно как и о смерти. Он четко понимал одну простую вещь — с бандитами поступают по закону. С террористами поступают безо всякого закона. Как с тем Беном… хреном. Прилетели ночью, высадились на гасиенде, да и всадили пулю в голову. И нахрена им это надо, нахрена ему такие телодвижения нужны? Он следом за этим Беном… хреном в могилу не торопится…

— Э… брат… так нельзя, братишка — бородач улыбнулся, чтобы показать что он в общем то по-доброму настроен и ничего такого не имеет в виду — так дело не пойдет. Ты что, хочешь устроить большой бада-бум? Так не пойдет братан… нет, так совсем не пойдет, нахрен… Здесь люди живут… такие же как мы крутые чуваки, у них тут и семьи есть… много латиносов, в общем, тут белых совсем почти нет. А ты рвануть бомбу хочешь. Нет, парень, этот ислам… что-то не то с башкой делает. Давай, договоримся как-то по-другому.

Человек повернулся и направился к двери.