Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-5 [СИ]

— Дикси-два, что ты видишь?

Спешно занявший позицию на крыше подогнанного Хаммера снайпер казался изваянной из металла статуей — столь неподвижен он был под этим палящим солнцем. Ствол снайперской винтовки пятидесятого калибра был направлен на Хаммер, остановленный посреди улицы и окруженный машинами военной полиции.

— Дикси-два — одна единица за рулем, повторяю — одна единица за рулем, дружественная.

— Можешь опознать?

— Так точно, полковник Станилич.

Генерал выругался последними словами.

— Так твою мать, как он туда попал…

— Вопрос, что мы будем делать, сэр… — сказал подполковник Джим Кавалли, старший офицер военной полиции — стрелять нельзя…

— Надо поговорить с ними. Выяснить требования.

— С ним…

Беспилотник показал, что в машине — один человек за рулем и еще один — сзади, похоже что прячется. Рядовой, которому не понравились некоторые моменты на въезде и который сообщил об этом командованию — заслуживал медали, просто представить невозможно, что было бы, если бы группа террористов прорвалась например к штабу.

— Выясните, что со второй группой… — приказал генерал — я хочу вывести снайпера на позицию и решить это дело, нахрен.

— Сэр, возможно, стоит использовать пулемет — подсказал один из офицеров — это вернее.

— Нет… Нет, нет, нет… Слишком близко, нет…

— Сэр, со второй группой разобрались. У нас шесть танго, дохлых как мороженый цыпленок в супермаркете. Военная форма, автоматическое оружие, знаки различия… серьезно все, в общем.

— Бородатые?

— Нет, не похоже, сэр. По-видимому, латиносы…

— Этого еще не хватало.

Если латиносы переймут стиль работы бородатых… это просто представить невозможно, что тут будет. По ту сторону границы… а теперь и по эту уже — несколько миллионов отморозков, которые за пригоршню баксов мать родную убьют. Нет… нет, нет…

— Движение, сэр! Движение!

— Что за движение! Дайте картинку с беспилотника! Докладывайте!

— Сэр, это Дикси-два, у меня, наверное, самая лучшая позиция. Один человек выходит, один человек выходит. Дружественные силы!

Кружащий над местом беспилотник, который использовали в системе безопасности базы — давал картинку в странном, серо-синем диапазоне цветов. Сверху было видно, как открывается дверца Хаммера.

— Всем группам готовность! Без команды ничего не предпринимать.

На дорогу — вышел полковник Станилич. Начал расстегивать свою легкую форменную армейскую куртку

— Что ко всем чертям он делает? Что он делает…

Станилич расстегнул куртку

— Твою мать!

— Кто что видит? Кто что видит?

— Сэр, Дикси-один. Там пояс… вижу пояс. Кажется, пояс бомбиста-самоубийцы, мать его так. На нем пояс.

— Пресвятая дева Мария…

— Специалист, опишите его! Мы должны точно знать, как он выглядит.

— Есть, сэр. Широкая полоса какой-то ткани на поясе… дюймов восемь, не меньше, сэр! И там что-то есть… в ткани что-то есть, сэр.

— Вопрос — вы видите провода? Вы видите провода, подтвердите?

— Никак нет, сэр, проводов не видно.

— Вашу мать, сообщите саперам, у нас тут бомбист-самоубийца!

— Этот пояс может управляться с мобильного телефона, сэр.

— Да знаю… черт бы все побрал… я хочу, чтобы снайперы заняли позиции на выезде с базы. И я хочу Хаммер с пятидесятым калибром там же, на случай, если начнутся проблемы.

— Есть, сэр.

— Пусть несколько человек переоденутся в гражданское, возьмут гражданский транспорт и будут наготове. Не исключено, что проблему придется решать в городе.

— Сэр, я лично возглавлю эту группу. Это будут мои люди.

Генерал посмотрел на подполковника… конечно, больше, по сути и некому. Военные полицейские — как раз для этого и предназначены — они разыскивают дезертиров, унимают драки в городе, служат своего рода посредниками между гражданскими и военными. Если надо действовать в городе и не в форме — военные полицейские это лучшее, что окажется у армии на такой момент.

— Хорошо, подполковник, пусть будет так. Отберите лучших людей в группу.

— Есть, сэр. Сообщить шерифу?

— Не нужно. Это террорист, напавший на военную базу. Разберемся с этим сами.

— Есть, сэр.

— Сэр, он обратно садится в машину. Медленно садится в машину.

— Черт бы их побрал, какого хрена им здесь понадобилось вообще?

Генерал резко развернулся.

— А вы еще не догадались? Не дошло?

Подполковник Станилич впервые за многие годы узнал, что такое настоящий, животный страх за свою жизнь…

Он начинал в Панаме… там пришлось немного потрястись, но он был тогда молодым и глупым. Во время Бури в пустыне — он уже сидел в штабе, самой большой проблемой был песок, который был везде и СКАДы — но СКАДы к ним так и не прилетели, Хуссейн приказал выпустить все СКАДы по Израилю.

И в Афганистане… конечно, там в опасности все, даже командующий контингентом в опасности… эти ублюдки траханые, они же совершенно отмороженные, готовы сами в свой рай долбанный отправиться, только бы побольше неверных с собой забрать. Но так особой опасности не было. Здесь… здесь он чувствовал опасность разоблачения… неприятное такое чувство в животе… но в конце концов он с ней свыкся, как человек свыкается с какой-нибудь хронической болезнью, и сопровождающей ее болью. Явно, не он один это делал, он знал, по меньшей мере еще одного человека, который занимался именно этим — и ничего. Но сейчас…

Липкое, неприятное ощущение на коже от холодного пота. Почти физическое ощущение — понимание того, что десятки глаз рассматривают тебя в прицелы своих винтовок. И такое неприятное жжение в пояснице… как прогревание — он один раз застудился на учениях, и вот так лечился. Ощущение смертельной опасности, зверя, залегшего совсем рядом. Зверя в человеческом обличье, природа которого столь чужда человеку — что его вообще нельзя считать человеком. Это зверь с примитивными инстинктами вместо мыслей и чувств — но сильный, хитрый и смертельно опасный…

Он сел в машину. Наверное… было что-то на этот случай в плане обороны базы на случай террористической атаки. Но все менял пояс бомбиста-самоубийцы… он не знал, есть ли средства, чтобы справиться с этим…

— Что теперь? — нервно спросил он

— Разворачивай машину. Медленно едем обратно. Остановишься — я сразу взорву.

— И сам взорвешься.

Как в стену горох…

Полковник завел двигатель Хаммера. Террорист начал надрывно что-то гундеть… какую то их чертову молитву… бессмысленный набор звуков переливающихся один в другой, когда ни одно слово нельзя отличить от другого. Это чертовски раздражало…

— Эй, мистер… может быть, вы подождете со своей молитвой, пока я… веду машину.

Аттахияту ли Аллахи уа ассалауати уа аттаиебат… Ассаламу алайка аиуха аннаби уа рахмату Аллахи уа баракату… Ассаламу алайна уа ала эбади Аллахи ассалихин… [58] Это слова из Ташахуда, молитвы, входящей в состав намаза. Читается в сидячем положении, в состав этой молитвы входит и шахада — свидетельство