Андрей Басов - Сказки старого дома 2

Оказалось, что ни то и не другое. Шли мимо почты и из таблички у двери путем дедукции выудили название города — Гешвиг. Антогора энергично вертит головой. Ей всё удивительно. И широкие улицы, и чистота, и высота домов, и одежда прохожих, и особенно предметы в витринах. Велосипеды на улицах привели Антогору просто в неописуемый восторг. А вот механического дворника всё же немного испугалась. Маленькая, но опять-таки членистоногая машинка толкает перед собой по мостовой вдоль бровки тротуара кучку мусора. Дотолкала до какой-то дыры в бровке, затолкала мусор в дыру и сама исчезла в ней.

К украшениям она равнодушна. А вот всякие незнакомые бытовые вещи ей интересны. Увидев, как внимательно амазонка рассматривает витрины, Александр наконец сообразил, что нужно бы изыскать для нас какие-нибудь платежные средства. Пока она еще только смотрит, а скоро ведь начнет и спрашивать о неведомых ей вещах.

— Знаете, что — давайте искать меняльную контору. А то мы здесь как некредитоспособные дикари.

— А что ее искать-то? Город очень даже цивилизованный. Пойдем прямо. Где-нибудь по пути и наткнемся на финансовое учреждение.

И в самом деле. Вышли, похоже, на центральную площадь с каким-то памятником и оказались перед пятиэтажным зданием с вывеской над первым этажом: «Teutonic der Bank».

— Тевтонский банк, что ли? Зайдем?

— Зайдем.

Солидная контора! Всё как в настоящем банке. Правда, в не очень большом банке. Огляделись. К какому окошку подойти? На всех что-то непонятное написано. Пихаю Александра локтем и указываю на сейф с пачками бумажных денег за окошком с надписью: «Bargeld [25] Bargeld — наличные, касса (нем.). ».

— Наверное, туда.

— Попробуем.

Подходим, и Александр пытается завязать знакомство с человеком при сейфе.

— Э-э, мы, это самое, издалека. Как же это сказать-то. А, вир ауслендер [26] Wir Ausländer — мы иностранцы (нем.). , — человек кивнул — значит, понял и, ожидая дальнейших откровений, замер. — Руссиш. — Человек не понял и пожал плечами.

Может, в мире Швейцера понятия о России вообще не существует? Александр полез в карман, добыл несколько золотых монет, положил на перегородку перед служащим и ткнул пальцем в сторону открытого сейфа.

— Банкнот, — просительно произнес наш полиглот и повел пальцем туда-сюда от монет к сейфу.

— Айн момент, — ответствовал служащий и нажал какую-то кнопку.

— Сейчас нас сцапают и посадят в каталажку, — предположил я. — И всё потому, что некоторые плохо учат в школе немецкий язык.

Но не угадал. Появился еще один служащий с усами а-ля кайзер Вильгельм. Состоялось небольшое совещание. Второй служащий внимательно осмотрел монеты, достал откуда-то несколько банкнот и, глядя Александру в глаза, проделал перед ним жесты, словно меняет монеты на банкноты.

Я, я [27] Ja — да (нем.). , — на чистом немецком языке обрадовался тот.

Откуда-то появились весы. Взвешивание — и усатый согласно кивает кассиру. Тот что-то прикидывает на механической счетной машинке и начинает отсчитывать банкноты. Много банкнот разного достоинства. Совсем не хиленькая пачка. Александр облегченно вздыхает.

— Ты меня просто поразил своей способностью к контактам с иными цивилизациями, — признался я, когда мы вышли из банка и принялись рассматривать купюры. — Особенно когда в самом конце заговорил на чистом немецком языке.

— А то!

На всех бумажках повторяющаяся надпись: «Teuton Republik».

— Смотри-ка ты, Тевтонская республика. Не очень-то оригинален, однако, здесь наш Генрих Швейцер. Ладно, если ты, Александр, еще умудришься и накормить нас на эти деньги, то я окончательно поверю в твой гений специалиста по контактам.

— А это и в самом деле деньги? — спрашивает Антогора, вертя в руках ассигнацию в 20 марок.

— В самом деле, и Александр это нам сейчас докажет. Давайте искать забегаловку для проверки.

А ее и искать не надо. На другой стороне площади вывеска: «Cafe Heinrich». Ну, что ж — Генрих, так Генрих. Переходим площадь мимо памятника. Останавливаемся и глазеем на него. Импозантный бронзовый мужчина. Левая рука в кармане, а правая опирается на колесо со спицами. Позади него какая-то машина, смахивающая на «жука», которого мы уже видели. На постаменте надпись: «Heinrich Schweizer».

— Монумент солидный, однако, поставили благодарные жители, — с уважением в голосе произнес Александр. — Ладно, идем дальше. Так уж и быть — накормлю я вас.

Переступив порог кафе, Антогора оробела. Белоснежные скатерти на столах, невиданная посуда, играющая музыкальная машина, шикарно одетая публика и безукоризненные официанты, смахивающие на балетных танцоров. Никто и взглядом не намекнул на неуместность здесь наших заношенных и странноватых одежд. Проводили и усадили. Официант придержал Антогоре стул, когда она садилась. За что она с опаской посмотрела на него. Александр изучает меню, а официант терпеливо ждет. Наконец Александр находит нужную картинку и тыкает в нее пальцем.

— Вас ист дас? — спрашивает официанта.

— Дас ист вюрстхен, — следует ответ.

— Отлично. Тогда драй бир унд вюрстхен.

— Айн момент.

Угадал наш переводчик. Сосиски великолепные, а пиво превосходное! Антогора, поначалу растерявшись от множества вилок, ложек и ножей перед ней, внимательно следит, какими инструментами мы оперируем с сосисками, и всё в точности повторяет. Пиво ей очень понравилось. Сидит и наслаждается, как пузырьки шибают в нос. Немного послушали музыку и повторили заказ.

— И как мы будем искать следы деятельности Швейцера? — спрашивает Александр.

— Никак. Мы зашли просто на разведку. Искать будем с Анной Петровной. Я при случае с ней договорюсь. После кафе купим девочкам подарки и двинем домой. Мы и так узнали многое. Мир Швейцера существует, жив и доступен. Не враждебен, цивилизован и с известным языком. И даже сам Швейцер славен здесь. Раз ему памятники ставят. А отсюда вытекает, что велика вероятность сохранности его бумаг. Возможно даже, что есть и музей Швейцера. Нужно покопаться в библиотеках, архивах, поискать нужных людей. Это работа как раз для Анны Петровны.

— Смотри-ка ты — и впрямь немало. А, казалось бы, что просто прошлись туда-сюда.

Антогора уже освоилась с обстановкой и оживилась. В чём ей помогло хорошее и крепкое пиво.

— А я почему-то германцев себе совсем не такими представляла.

У Александра отвисла челюсть. У меня не отвисла лишь потому, что я в этот момент прикусывал сосиску.

— Сергей, я не ослышался?

— Вроде нет.

— Мы с тобой о германцах что-нибудь упоминали?

— Не было такого.

— Так, Антогора, почему ты решила, что эти люди — германцы?

— Они так похоже говорят.

— Похоже на кого?

— Похоже на старую германку, которая у нас в племени занимается шитьем одежды.