Андрей Басов - Сказки старого дома 2

— Неплохой вариант, но там слишком много народа вокруг. Не будешь же крушить всех подряд, кто косо на тебя посмотрел. Ладно, вторая неприятность — та, что у нас нет никаких документов. Другая страна — другие порядки.

— Что это еще за документы такие? Мы знаем, что купчая — это документ, а причем здесь она.

— Документ — это письменное свидетельство какого-то случая. В том числе и купли-продажи. В некоторых странах письменно свидетельствуют рождение и взросление человека. На этом свидетельстве есть рисунок лица человека. Такой документ подтверждает, что перед тобой именно тот человек, а не кто-то другой, назвавшийся его именем. Понимаете?

— И у тебя в твоей стране есть такой документ?

— Есть. Он называется «паспорт». Но он не всегда является документом в другой стране. Так что там, куда мы с вами пойдем, у нас не будет ничего, что могло бы подтвердить, что мы — это именно мы. Паспорт могут спросить на постоялом дворе, и если его нет, то нас не пустят даже переночевать.

— Ну и порядки! — воскликнула Ферида. — Написать ведь можно тоже всё, что угодно.

— Возможно, но не так-то просто. Там ведь печати и еще много всякого, чего легко не сделать. Паспорт так же трудно создать, как золотую монету. Так что если у нас будут спрашивать паспорт, то самое умное — это побыстрее удрать.

— Да? Удрать? Обидно, но что поделаешь. Будем удирать. Зато как интересно! Мне еще ни разу не приходилось удирать! — восторженно заявила Охота.

— Интересно? Ну, тогда пошли!

Выход во Францию оказался из обломка какой-то скалы неподалеку от железнодорожного полотна. Правда, самого полотна от камня не видно впереди за деревьями и кустами. Зато позади не так уж далеко видно булыжное шоссе, идущее параллельно железной дороге. Прошли немного вперед. Остановились метрах в двадцати от рельсов.

— Девочки, нужно осмотреться и приметить место. Мало ли что вдруг произойдет и мы разминемся. В этом случае встречаемся здесь. Вот скала довольно приметна.

— А что это там вдалеке? — спросила Ферида, указывая на Эйфелеву башню.

— Там большой город. Называется Париж. А вот по этой странной дороге перед нами ездят очень большие и шумные машины.

Где-то не так уж далеко слева послышался протяжный гудок паровоза. Чего бы паровозу гудеть, если он не отходит от станции? Судя по звуку, дотуда не больше, чем с километр.

— Похоже, что сейчас большая и ужасная машина промчится мимо нас. Приготовьтесь бояться.

Уже слышны приближение паровоза и гуденье рельсов. Девочки насторожились. В клубах дыма и пара, шипя и натужно пыхтя, мимо нас с грохотом несется большой черный паровоз с пассажирскими вагонами. Люди беззаботно стоят у окон, а кое-кто машет нам рукой. Девочки прижались ко мне и широко раскрытыми глазами смотрят на этого длиннохвостого дракона. Словно специально, поравнявшись с нами, машинист дал короткий гудок, от звука которого девочки вздрагивают. Да и я тоже.

— Ну как? — спрашиваю, когда грохот замер вдали.

— Если бы ты не предупредил, что будет страшно, то я бы удрала непременно, — облегченно вздохнув, призналась Охота.

— Я бы тоже, — поддержала ее Ферида, — и долго не останавливалась бы. Такое страшилище! И там ведь люди ехали. Мы тоже на этой штуке поедем?

— Поедем. Но сначала нужно добраться до места, где эта штука, которая называется «поезд» останавливается. Давайте пойдем налево по тропинке.

Тропинка минут через десять-пятнадцать влилась в улицу не то маленького городка, не то большого села. Чистые, опрятные домики, выметенная мостовая, маленькие магазинчики и кафе со столиками на улице. Бумажных денег нет. Иначе присели бы, чтобы освоиться с новой обстановкой. Сидящие в кафе и встречные люди провожают нас взглядами. Некоторые приветливо кивают. Отвечаю тем же. Вот и здание вокзала. На стене крупные буквы «Марли». На русском языке! Всё понятно. Студентка была не глупа.

— Так, похоже, что нас здесь поймут, — говорю девочкам. — Идем обратно.

Возвращаемся к кафе. Сидящая публика благосклонно и оценивающе уставилась на моих спутниц. За столиком у двери сидит, видимо, хозяин в ожидании заказов. Лысоватый мужчина лет пятидесяти в фартуке. Подходим к нему.

— Вы позволите у вас присесть? Э-э…

— Мишель, месье…

— Серж.

— Конечно, какие могут быть возражения, Серж, против такой блестящей компании? Я просто польщен вашим вниманием к моему заведению. Чем могу служить?

Подаю знак девочкам и, положив сумки на свободные стулья, усаживаемся за столик с хозяином.

— Понимаете, Мишель, мы здесь оказались совершенно случайно и без денег. Вы не подскажете, где тут у вас можно было бы поменять немного золота на бумажные деньги?

— Золота? Разве что только у Феликса. Сверните налево, и это будет за углом второй дом. У него можно поменять что угодно на что угодно.

— Спасибо, Мишель. Я тогда отойду на минутку и оставлю своих спутниц на ваше попечение. Приглядите, чтобы их никто не обидел.

— Никаких возражений. Такая прелесть в моем кафе! Можно их угостить вином?

— Вином лучше не надо. У вас есть хороший лимонад?

— Конечно. Всякий разный. И притом свежий. Каждый день привозят из Парижа.

— Вот лимонад — как раз то, что нужно. А если бы были еще и пирожные, то стало бы совсем чудесно. Я за всё заплачу.

— Пирожных нет, но можно послать за ними в кондитерскую напротив.

— Очень хорошо. Бисквитные с кремом были бы очень желательны, и побольше. Я тоже присоединюсь.

Оставляю кафе и сворачиваю за угол. Действительно, на втором от угла доме красивая вывеска «Антиквариат Феликса. Сувениры, подарки, ссуды». Звон колокольчика над дверью. Внутри красиво и изобильно. Старинные часы, картины, статуэтки, восхитительная мебель и великое множество других поразительных вещей. Просто глаза разбегаются. Хозяин за прилавком. Седой, лет шестидесяти и в больших очках.

— Мне посоветовал обратиться к вам хозяин кафе Мишель.

— Чем могу быть полезен?

— Не смогли бы вы обменять мне немного золота на бумажные деньги? Оказался внезапно без наличных в кармане.

— Отчего же — если немного, то нет препятствий.

— Достаю из кармана пару ауреусов и кладу на прилавок.

Антиквар берет одну из монет и закручивает ее волчком на стекле прилавка, прислушиваясь к звону трепещущей монеты.

— Хорошее золото.

Достает лупу и разглядывает обе.

— Если бы не надписи, то я дал бы голову на отсечение, что монеты древнеримские.

— Да, действительно, — это сувениры.

— Не морочьте мне голову, молодой человек! Следы времени остаются даже на золоте. Никакие это не сувениры, но и что это на самом деле, я тоже сказать не могу.

— А у вас не найдется римской монеты? Никогда не видел. Интересно бы взглянуть.