Владимир Поселягин - Путь истребителя

Андреем не требовались, пыль столбом стояла сзади.

Мы минут двадцать пылили по открытому засеянному капустой полю. Уже фактически созревший урожай мелькал по сторонам полевой дороги.

- Налево! - крикнул Андрей на следующей развилке.

- Вижу! - в ответ крикнул я.

Чуть левее нашего маршрута действительно виднелись соломенные и черепичные крыши нужного нам хутора. Висевший у меня на шее ППС немного мешал, но я

надеялся, что хозяева хутора не обратят внимания, что у нас есть русское оружие. Хотя сомневаюсь, что он им известен. На момент приграничных боев этот ПП еще

не существовал, если бы они ППД увидели или там ППШ можно было бы обеспокоиться, а так...

- Меня оставь у колодца, а сам к большой хате, - велел Андрей.

Ничего особого мы мудрить не стали, просто решив взять их нахрапом.

Ссадив Андрея у колодезного сруба, я с визгом покрышек на окаменелой земле рванул к большой хате под красной черепичной крышей. Остальные немного

отстав, последовали за мной. Дома и строения располагались коробкой. Было четыре жилых хаты и до десятка хозяйственных построек.

Поставив мотоцикл на подножку, я стянул очки на подбородок и, осмотревшись, коверкая слова, крикнул появившейся на крыльце пожилой женщине.

- Житилям хутора пхо приказу хасподина фельдфебеля собраться во дворе. Бистро! Бистро! - рявкнул я в конце.

Была страда, и крестьяне в основном своем были в поле, так что под нашими взглядами собралась куцая группа крестьян. Об этом мы как-то не подумали.

- Да тут старики и дети, - буркнул я, подойдя к Командиру. Мы хмуро рассматривали стариков и жмущихся к ним малышей. Девка, уже облегченно плакала на

груди у той, которой я приказал собрать народ.

- Сам вижу, - так же хмуро ответил он.

- Я не палач их убивать, одно дело, когда они на твоих глазах свои преступления творят, другое вот так, - продолжая хмуриться, продолжил я. Андрей,

оббежав и проверив постройки, подошёл к нашему 'коню', тоже рассматривая местных.

- Уезжаем. Чтобы не дать им шансов мы должны преодолеть как можно большее расстояние.

- Идея хорошая, только горючего осталось еще километров на пятьдесят. Это я и про запасные канистры.

- Остановим кого-нибудь. Сам же говорил что мы местные гаишники, - отмахнулся Командир.

- Куда едем?

Достав карту, полковник ткнул пальцем, накидав примерный маршрут движения.

- Как стемнеет, мы тут уже должны быть. Вот этот город придётся объехать.

- Хорошо.

- По машинам! - рявкнул полковник.

Заняв свои места, мы двинулись дальше.

Через полчаса, пропетляв по лабиринту проселочных дорог, мы выехали на шоссе. Хот я бы не назвал это пыльное без покрытия недоразумение, шоссе, но в

карте оно было обозначено именно так. Через час езды по ней мы с ног до головы были покрыты толстым слоем пыли, именно сейчас я оценил прелесть очков. Машины

попадались не часто, за час всего двенадцать грузовиков, причем три из них были советского производства, одиннадцать легковушек, да три автобуса. Гужевой я

не считал.

Почувствовав, что меня ткнули в спину, прижался к обочине и остановился.

Мотор тихо тарахтел на малых оборотах позволяя общаться.

- Что?

- Командир по рации передал, нужно остановится. У них горючка на исходе.

- Вес большой расход увеличился, - ответил я, заглушив машину. Мы разминали ноги, пока Даль с Толиком заправляли остатками горючего мотоциклы.

- У тебя как? - спросил подошедший полковник.

- Полбака, до места хватит... Машина пылит, может, сыграем гаишников? Вроде никого нет.

Достав бинокль из чехла на поясе, полковник стал рассматривать клубы пыли и мелькавшую впереди кабину грузовика.

- Непонятная какая-то машина. Кабина квадратная. На, посмотри, - протянул мне бинокль дядька.

- Зис-шесть. Четырехтонник шестиколесный. Наша бывшая машина, довоенная. У нас в полку такая же была, для боеприпасов. Одно крыло круглое другое

угловатое. У нее даже прозвище было 'Квазимодо'.

- Внимание! Изображаем патруль фельджандамерии, останавливаем грузовик и в случае если возможен захват, действуем! Малой! Стой рядом, будешь водителю

зубы заговаривать, пока мы досмотр производим

- Есть, - ответил Степка.

Казанцев, не залезая в люльку, направил ствол пулемета на приближавшуюся машину.

Махнув рукой, полковник приказал остановиться, отойдя немного назад. Переговоры он оставил Степану, обыск нам, а сам нас курировал и в случае

возможного успеха давал отмашку на захват.

Мы дождались, когда немного усядется поднятая пыль, и окружили машину. Водительская дверь была открыта. Мне у заднего борта было видно ногу в сапоге на

ступеньке и форменные штаны. Степка стоял рядом и, держа в руках удостоверение, внимательно изучал путевой лист, отмахиваясь от что-то горячо говорившего

водителя.

Из кузова доносились странные и немного знакомые хрипы и хлюпы. Машина была с закрытым кузовом, откинув завязки, взял брезент и под прикрытием Андрея,

заглянул в кузов.

Выглянув из-за борта, показал полковнику знак, что все чисто. Почти сразу раздался звук одиночного выстрела и шум падения тела на землю.

- Блин, кровью забрызгало, - услышал я ворчание Степки.

- Соловей, что в кузове?

- Свиньи, - ответил я, криво усмехнувшись.

- В путевом листе тоже так написано, - подтвердил наш переводчик, оттирая форму.

- Крепыш справишься с машиной?

- Так точно, - ответил лейтенант.

- Садись за руль, едешь за нами. Водителя в кузов.

Мы сообща кинули тело убитого немца в кузов, он почему-то ехал без сопровождения, один, и стали готовиться к отъезду.

Казанцев с хрустом и скрежетом коробки развернул грузовик и мы попылили дальше. Заметив удобный съезд на проселочную дорогу, притормозил и осторожно

повернул. Остальные следовали за нами.

Стукнув меня по плечу, Андрей показал на нечто правее нашего движения. Убавив и так маленькую скорость, тихонько по густой и достаточно высокой траве

направился туда. Острый глаза Андрея не подвел, там был овраг, причем с водой. Оставив мотоцикл на самом краю. Я опустил очки и поставил мотоцикл на

подножку. Андрей уже успел отойти в сторону и знаками показывал как остальным лучше встать.

Повесив каску на руль, я подошел к краю обрыва, снимая на ходу перчатки. У самой воды, уйдя в мягкую землю почти по верхние гусеницы, стоял танк. Та

самая знаменитая 'тридцатьчетверка' с ее странной башней.

Когда рев моторов стих, я махнул рукой Толе, подзывая.

- Что? - подходя, спросил он, теребя слежавшуюся под каской чёлку.

- Вон твоя 'тридцатьчетверка'.

- Да ну?! - удивился он, подскакивая к краю обрыва.

- Остановимся тут на ужин. Крепыш займись, - скомандовал полковник.

К моему удивлению интерес к танку проявили не только молодежь, но и старшие товарищи.