Владимир Поселягин - Беглецы

— Что, на 'Газе' ездил? Дай угадаю, под Казанью переподготовку проходили?

— Так точно.

– 'Шишиги' только там водятся, — кивнул я объезжая кусты.

Видимо это была последняя проверка, дальше капитан общался со мной увереннее.

Впереди нам попался лесок, в который отходила боковая малоезженая дорога. Переключившись на пониженную, я аккуратно загнал машину по ямам и кочкам метров на пятьдесят вглубь леса.

— Давай поговорим, зови своего зама, — велел я, вылезая из кабины.

— Костин, давай сюда. Орхипенко, Лазарчук, Столяров в охранение, — выкрикнул капитан.

Пока бойцы располагались по укрытиям, в кустах вдоль дороги, мы встали у капота и расстелили карту капитана.

— Вы у меня не спрашивайте, откуда мы взялись и как сюда попали, отвечу сам. Если проще, авиа-авария. Дальше, где сейчас находиться фронт?

— Вот здесь, товарищ полковник, — ткнул пальцем Лобанов.

— Ясно. Шансы перейти?

— Прифронтовая полоса вся забита немцами, тяжело будет. Шанс, минимальный если только мелкими группами по два-три человека. После бойни что устроили десантники генерала Романова, они сейчас ой как стерегутся.

— Не приемлемо. Тогда… нам нужно вот сюда, — уперся я пальцем в небольшой лесок на карте.

— Рядом с остатками Брестской Крепости? Хм, ну немцы неделю назад тут прошли, если только какие тыловые части расположились… Хотя ничего важного там нет, дорог тоже. Так что вряд ли там немцы есть. А что тут товарищ полковник?

— А вот этого вам товарищ капитан знать не нужно… хотя… схрон там. Обычный схрон с оружием и боеприпасами. Как будете рассчитывать маршрут? Не смотрите на меня так. Я больше штабной работник, чем полевой оперативник, так что группой командуете вы, назначаю вас своим замом. Моего лейтенанта не трогайте, он из моей личной охраны, так что только своим силами.

— А остальные?

— Тоже кабинетные работники, на них не рассчитывайте. Более того их тоже охранять со всей возможной силой, — ответил я, поняв, что он имеет в виду Алю и профессора.

— А… хм… союзники?

— Охрана и изолирование от всего… И да, в случае если мы… хм… попадем в плен ваша задача не дать нам этого сделать. Всеми возможными средствами.

— Даже?..

— Именно. Это в особенности. И помните, именно я не должен попасть в плен, вам все ясно? — спросил я, как заметил за спиной одного из бойцов фигуру в глубине леса.

— Так кто-то есть… Взять его!!! — рявкнул капитан проследив за моим взглядом.

Пяток бойцов бесшумно растворились среди деревьев. Через две минуты передо мной стоял человек, в котором я без труда опознал советского летчика. И судя по драному и грязному летному комбинезона сбили его давненько.

— Кто такой?

Этот простой вопрос вызвал странную реакцию, из него как будто выпустили воздух, и он облегченно выдохнул:

— Так вы наши? Свои?

— Вы что с ним не разговаривали? — удивленно спросил я у бойцов, те только покачали головами.

— Свои-свои. Истребитель?

— Нет. С 'Пе-2' мы, бомбардировщика.

— Мы? Еще кто-то есть?

— Да, командир экипажа. Разрешите представиться? Лейтенант Махонин, штурман. Командир, капитан Вилков в двух километрах отсюда, раненый.

— Лобанов займись ими.

'Пешку' сбили аж восемь дней назад. Как они питались? Я глядел на отощавшее лицо лейтенанта и понял, выживали, как могли.

— На подножном корму, товарищ полковник, — ответил Махонин, поняв мое выражение лица.

— Ну, я так и понял. Грузитесь в машину. Ехать пора, — кивнул я на грузовик, который загнали в лес и замаскировали. Летчика накормили запасами из Царского мира, правда, не много, но хоть это.

Бойцы споро загрузили летчика, запрыгнули сами и мы поехали за капитаном. Много проехать не успели, через километр в заднюю стенку кабины застучали.

— Тут недалеко, товарищ полковник, — подбежал к кабине штурман, махнув рукой куда-то в глубину леса.

— Хорошо, — кивнул я, заглушив машину, после чего повернувшись к Лобанову, приказал ему выделить несколько бойцов в сопровождение.

Пока я загонял машину задом в лес и маскировал, вернулись посланные бойцы с летчиками. Капитан был плох, очень плох. На мой вопросительный взгляд, медик отряда только покачал головой, тихо пробормотав:

— Похоже гангрена, его нужно срочно на операционный стол.

— Сколько у нас времени?

— Не знаю, похоже, что нисколько. Резать руку надо, омертвение пошло.

Посмотрев на рану, с которой фельдшер снял старые бинты и поморщился. Рана действительно не вызывала ничего хорошего.

— Почистить сможешь? — с надеждой спросил я. От летчиков мы отошли, и они нас не слышали, только тревожно посматривали в нашу сторону.

— Шансы живым довести есть? — деловито поинтересовался у задумавшегося фельдшера, подошедший капитан Лобанов. Он тоже не строил иллюзий о состоянии раненого.

— Нет, товарищ капитан, не довезем мы его, резать надо, — наконец решительно выдохнул фельдшер.

Осмотревшись, капитан повернулся ко мне и сказал:

— Не подходящее место для длительной стоянки, товарищ полковник. Найти могут и зажать.

— Значит нужно искать подходящее. Выдвигаемся. И найдите наконец водителя среди своих бойцов, а то не жирно, что вас целый полковник катает?

Полевая дорога восточнее Варшавы. Майор Зорге.

— Сколько там еще ефрейтор? — недовольно спросил майор Отто Зорге.

— Пять минут, герр майор, сейчас все сделаем, — напряжено проговорил водитель, с натугой закручивая очередную гайку. Им не повезло проткнуть колеса с левой стороны почти в конце маршрута. До госпиталя оставалось всего четыре километра. Как русские говорят: 'рукой подать'.

Сейчас грузовой 'опель', на котором Зорге попутно добирался до родной части просев на правую сторону, задрал вверх левую. У запасливого водителя было два запасных домкрата снятых разбитых машин русских, так что он мог себе это позволить. Без особого интереса понаблюдав, как водитель клеит шину, Зорге отвернулся и стал наблюдать за большим польским селом вдали, не обращая внимания, как водитель бортует очередное колесо.

Появившаяся вдали машина, ехавшая как раз со стороны Варшавы, вызвала небольшой интерес, но и только. Поворот на госпиталь через полкилометра, поэтому ожидать, что его подберут, майор даже не надеялся. Тем более помнил последний приказ по армии, запрещающий подбирать попутчиков из-за активной диверсионной деятельности русских. Сколько таких одиночных грузовиков так и не вернулось? Много, очень много. Поэтому сколько же удивился майор Зорге, когда пропыливший было мимо такой же, как у них грузовой 'опель' вдруг остановился и стал сдавать назад.

Насторожившись, майор положил руку на кобуру, внимательно осмотрев приближающуюся машину. Несколько мелких точек на пропыленном борту, так похожих на пулевые отверстия и закрытый тентом кузов немного напрягал.