В. Бирюк - Шантаж

«Битая голядина», боевой волхв, которого я притащил из Велесова святилища, кое-что мне рассказывал об их богах. Этот явно не из голяди. Какое-то другое племя. Но боги у славян и у балтов очень похожи. И по обрядам, и даже по именам. И — по суевериям. Проверяем гипотезу о подобии религиозного идиотизма у родственных народов.

Я вытаскиваю из-за пазухи шнурок с костью. И сразу у стены движение — сидевший на корточках в стороне Сухан немедленно поднимается на ноги и неотрывно смотрит. Присматривает за целостностью своей души. А этот?

— Знаешь что это?

Молчит. Напряжённо разглядывает. Потом начинает скалиться. И говорить!

— Ха! Сопливый червяк! Ты хочешь меня испугать костями Велниса? Перкунас поразил твоего хвостатого овечьего вора молниями! Витинг Фалет из рода Витавоев из народа Самбиев не боится ни костей, ни хвостов. Великий Криве-Кривайто будет молиться за меня под священным дубом. Мои родичи поднимут чаши за мою доблесть! Ты ничего не услышишь от меня! Ты ничего не можешь сделать со мной! Я не боюсь смерти, я не боюсь боли! Дайте мне меч, трусы, и я умру с честью! Ха!

Во как! Пафосно. Но — сработало. Экспериментальная проверка гипотезы показала: по сравнительному божественному маразму соседствующих народов наблюдается подобие, но отсутствует эквивалентность. Перкунас, насколько я помню — это балтский вариант нашего Перуна и германского Тора. Воин, громовержец, простофиля и пьяница. Самбы или зембы — одно из главных племён пруссов. «Криве-Кривайто» — титул тамошнего верховного жреца. Какой-то вариант папы римского из ихнего туземного болота.

Что же хорошенького я могу вспомнить про этот народ, полностью исчезнувший, но наградивший своим именем своих завоевателей?

Там же столько всего наворочено. В угоду политическим веяниям разных эпох и противоположных направлений. Стремление сделать из музы Клио — Истории — послушную шлюху — распространено среди правителей всех времён и народов не менее широко, чем стремление сделать красивую женщину — «своей» — среди мужчин. Причём на неё «западают» даже законченные импотенты, уже успокоившиеся по всем остальным направлениям.

Придётся покопаться на собственной свалке. «Врут — все. Но сравнивая разные лжи — можно узнать правду».

Прежде всего — народ степной. «Более всего ценят они резвых лошадей». «Их знатные люди пьют кумыс и кровь своих коней. Отчего становятся как бы пьяными. Простолюдины же и рабы их пьют мёд». Но — юбки? В юбках на конях не поездишь. Это, скорее галльская одежда. Шотландцы, например. Остальные европейские народы носили разновидности туник. И странное, всеми давно замеченное созвучие названий «руссов» и «пруссов». Ломоносов на этом строил свою гипотезу происхождения руси от пруссов. Созвучие не только в названиях народов. Старое названия нижнего течения Немана — Рус. Такие же названия сохранились в Южном Приильменьи. Немецкая историография всегда выводила название «пруссы» вот от этого названия части реки.

Ну-ка, быстренько напрягаем свои попаданские мозги, пока следующие придурки топорами их на дождь не выкинули — как бы вторая лодочка с такими «топорными юбочниками» не подвалила. И решим, между делом, историко-этнографически-политическую задачку, которая несколько веков куче историков спать не давала. Или наоборот — давала. Мягко спать и сытно есть.

Итак, жили-были готы. И вдруг обнаружили, что живут они на рельсах, которые называются «река Днепр». И по этим рельсам уже идёт поезд под названием «гунны».

А гудок этого паровоза слыхать от самого Дона. Там в очередной раз режут аланов и сарматов. И все побежали. Кто-то на юг, кто — юго-запад, а кто-то — тоже на запад, но — на северный.

Некоторые, самые умные, выгребали вверх по Днепру до упора. Упор называется: «ход в Западную Двину». За ней — местные лесные жители, по жизни не видавшие в этих чащах нормального солнца. Туземцы обозвали пришельцев за въевшийся степной загар черножо…ми. Нет — просто «копчёными». Русс. Русь сильно изначальная. Что эта «русь» в отместку за обидное прозвище сделала с туземцами… Ну, назовём это вежливо — этногенезом.

А другая группа соскочила раньше. Попыталась. Наверное — на Припяти. И с ужасом обнаружила, что паровоз тоже прыгает вслед за ними.

«Едет по Транссибу поезд. Вдруг спрыгивает с рельс, несётся полным ходом, виляя вагонами, по тайге. Потом вернулся к путям и поехал дальше. Пассажиры в волнении бегут к машинисту:

— Что случилось? Что это было?

— Дык вот. Смотрю — на рельсах негр стоит…

— Ну и чего? Давил бы…

— Так прежде чем давить — догнать надо. Вот, пока догнал…»

Гунны пытались догнать и «задавить». Готы упорно не хотели изображать «негра» на пути следования гуннского «паровоза» и быстренько свалили с магистрали в сторону. Самосплавом по Неману.

«Прусская хроника», составленная в начале 16 века монахом Симоном Грунау, опиравшимся на несохранившиеся рукописи первого прусского епископа Христиана (начало 13 века), записавшего, в свою очередь, прусские исторические предания, сообщает об этом «железнодорожном инциденте» следующее:

«Брутен и его брат Видевут с их родней сели на плоты и поплыли по Хроне (р. Неман), воде Хайлибо (Калининградский залив)… и нашли в Ульмигании неведомый народ. У него сделали они остановку и строили там на свой лад замки и деревни, используя иногда силу, иногда — хитрость, а иногда — дружелюбие… и нашли они мед и делали из него напиток, ибо ранее они пили лишь молоко…».

Манёвр удался — гуннский «паровоз» не догнал готского «негра». Мазурские болота — места гиблые, кто за них ушёл — не догонишь. Конница гуннов там — только похоронить. А их дальнобойные асимметричные луки в лесных чащобах… за ветки хорошо цепляться.

В 521 г. Брутен и Видевут созвали мудрых и спросили их, кому быть властителем. Все указали на старшего из братьев — на Брутена. Но тот отказался от власти в пользу брата, желая служить богам. После коронации Видевут объявил Брутена высшим владыкой («второй после богов повелитель») — верховным жрецом с культовым именем Криве-Кривайто, которого все должны были слушаться как бога. Брутен «соорудил богам Патолло, Патримпо и Перкуно особое строение». Изваяния упомянутых богов, согласно хронике, Брутен и Видевут привезли с собой.

Чуть позже был принят основной закон, по-нашему — Конституция:

«… огласил Брутен волю своих богов

— Первое: никто, кроме Криве-Кривайто, не может обращаться к богам или приносить с чужбины на родину иного бога. Верховными богами являются Патолло, Патримпо, Перкуно, давшие нам землю и людей и дарующие ещё иное достояние.