В. Бирюк - Шантаж

Нет, всё-таки, правильным образом вывихнутые человеческие мозги — самый мощный инструмент по обработке информации в известной вселенной! А результат их применения издавна называется так: выводы, полученные не формализуемыми методами. Проще — волшебство.

Но не у нас. У нас — задолго «до». Кормщик ещё затемно по начальству сбегал. Не знаю, что он Акиму сказал, но дед не зря сотником был — весь личный состав явился к месту исполнения боевого задания быстро и целеустремлённо. Даже расселись без сильных скрипов.

Видать, та канарейка тоже греблей занималась. Рванула вёслами без привычки. То-то и голосок жалобный.

Традиционный верблюжий караван на Востоке делает в первый день похода не более 10 километров. Потом уже пойдёт нормальный темп, но первый день — короткий. Нужно, что бы животные и люди начали понимать друг друга, чтоб всё, что может упасть, развязаться, разбиться — сделало это и не занимало внимание потом. Чтобы все склеротики вспомнили забытое дома, и за ночь сбегали. Короче — притирка каравана.

То есть — притирка прошла успешно. Насчёт остального — к самуму, разбойникам, караван-баши… Можно лично к товарищу аллаху. Который, как известно, «акбар». И ответ у которого такой же: «иншалла».

У нас верблюдов и ишаков нет. Но вот «ослы»… Мужики вчера рванули на всю катушку, а гребля — занятие, требующее постоянной тренировки и навыка. У кого — потёртости, у кого — синяки. У всех — спины. Все — выражаются. Но — негромко. Уважают люди Акима, сдерживаются.

Ничего — через полчаса размялись, втянулись, а там и солнышко взошло — уже веселее. Аким ко мне на нос вперёдсмотрящим перебрался: речка Усия уже Угры — нужно постоянно маневрировать. Я думал, было, поговорим, дела предстоящие обсудим. Но… обиделся дед. Уже и не кипит, и бороду не жуёт — молчит, не замечает. «Да, нет». Замкнулся и отстранился.

Что ж мне тут, на коленях у него прощения просить? Как-то мне это… стыдновато. Перетопчется.

Так мы молча весь день и провели. Аким напрочь игнорировал мои попытки помочь. Он вооружился жердью, чтобы отталкиваться от берега и полузатопленных коряг. Впрочем, к вечеру уже и всем пришлось вынуть вёсла из уключин. Вёрст 10 шли «на шестах» — не гребли, а отталкивались. Как-то незаметно для меня из речки перешли в болотные протоки. Гребцы хотели, было, остановиться, переночевать на месте посуше. Но Аким не давал — боялся, что вода спадёт, и мы тут застрянем. Так всю ночь с факелами и плескались.

Трижды садились на мели. Два раза хватило просто людей на корму перегнать да по-подпрыгивать. На третий сели капитально.

Пришлось всем раздеваться и слезать в эту болотную лужу. Хорошо — под утро вода тёплая.

Наконец, уже на рассвете, вывалились в Десну. Промыли покусанное комарами, уши сполоснули, чтобы не заснуть, и, в предвкушении отдыха после изматывающего труда, рванули вёслами напоследок. Уже вниз по течению.

«На том» — в нашем конкретном случае означает — «на правом». Вот мы туда и правим. Там и кое-какая «марусенька» наблюдается. Похоже, прямо по песне:

«Маруся», повздыхав в предчувствии предстоящей «викторины» с «большими призами» за неправильные ответы на тему «Что? Где? Когда?», а главное — «С кем?», ушла, а мы на её место… припарковались. Ну, не пришвартовались же! Швартовных тумб или столбов нет. Такой… «запрыг с разгона». Корму — нагрузили, вёслами — гребанули, и носом на прибрежный песочек… «Запрыгнули». Луговина, дальше — холм и на холме городище. Небольшое — дворов полтораста. Елно.

В уставной грамоте Смоленского князя Ростислава записано: «От Елны урока три гривны и лисица». Не велик урок. Только запись эта сделана через три года после похода Свояка по этим местам — тут сплошное пепелище было. Но за последующие десять лет народ отстроился, людей прибавилось. Разрослось поселение. Выше и ниже по реке, на соседних возвышенностях, уже пара небольших посадов стоит.

Я уж собрался из лодки выгружаться, но Аким, не мне, а Ивашке, хоть я и рядом стою, говорит:

— Я со своими в город пойду. Там у меня знакомец есть — у него и встану. Да сразу и к посаднику. А вы идите вон туда, в нижний посад. Найдёте там себе место какое. Нужны будете — позову

Игнорирует нагло. В упор не видит. Ну и ладно. Кормщик с нами остался. Он нам и место указал. Неплохое подворье и от реки недалеко — надо ж за лодкой присматривать. Пока добрались, да сторговались, да разместились — мужики мои уже совсем на ходу дрыхнут.

Посадский-то начал по-первости и цену заламывать несусветную, и над безбородостью людей моих издеваться. «Босорылые, голомордые…» и ещё там всякие шутки шутить. Прав был Николай — от такой причёски на подбородке могут и убытки произойти. Включая — «со смертельным исходом». Народ у меня невыспавшийся, раздражённый, а хозяин веселиться собрался. Сейчас ему всё веселье и поломают. И не только веселье. «Хорошо смеётся тот, кто стреляет последним» — американская народная мудрость.

Не моё дело — и сам я тут никто — малолетка, и в торге здешнем мало чего понимаю. Да и не дело господина по такому поводу разговоры разговаривать. Но пришлось влезть:

— Ивашка, сделай милость — покажи-ка гурду свою. Не мне — хозяину порадоваться. Вот смотри, дядя, сабля. Гурда называется. За неё весь ваш посад купить можно. А на ней ни одной волосины не растёт. А всё потому, что без шерсти — вражьи головы сечь сподручнее. Вот так и мужи эти, как сабли славные, головы дурням да торговальщикам шибко жадным — с маху отрубают. Может, ты проверить хочешь?

Ивашко саблю достал, перед глазами у мужика покачал, зайчиков солнечных по-пускал. Дядя проникся, и мы мирно разошлись. Не дёшево, но в меру. Ребятки-то мои приморились, щей хозяйкиных через силу похлебали, да и спать завались.

Кормщик в лодку спать ушёл, а у меня зуд в заду. Мне ж интересно, как у Акима дело выгорит! Да какие повороты будут. Хотя, вроде бы разумные люди, опытные, все варианты проговаривали, на всякий возможный случай придумку придумывали. Я-то в этом во всём… Так от этого же ещё интереснее! И другое мне спать не даёт — посадница. Интересно же, что это за дама. Кудряшок-то про неё соловьём разливался. Как он с ней целовался-миловался. Опять же — тут где-то Спирькин двор — надо бы навестить, воздух понюхать. Мы чего, сюда — спать пришли?! Дома отоспимся, Сухан, подъём! Пошли, зомби моё, геометеоцентрическое, «мордами торговать». На людей поглядим, себя покажем.