Владимир Поселягин - Командир Красной Армии

Укрывшись за кустами, я прошел по склону и стал быстро спускаться. Издалека меня можно рассмотреть, но понять, что я без одежды, вряд ли получится, да к тому же я закрывался корзиной. Пробежав по открытому полю до невысоких деревьев, что скрывали водоём, затаился. Другой возможности быстро достигнуть озера не было, только так, несмотря на опасность обнаружения. В случае появления кого-нибудь на дороге я готов был нырнуть в высокую траву, но повезло, на дороге было пусто.

Обойдя озеро, я вышел на другую сторону, когда, наконец заметил купающихся. Судя по их поведению, как мне кажется, они были семейными. Кто еще будет целоваться в воде?

Меня они не видели, но я чуть не наткнулся на двух мальчишек, что шли от этого озера, неся в руках ведра и удочки. Видимо, их прогнали купающиеся. Благополучно обойдя детей, я вышел к глубокому оврагу со стоячей водой, по берегу которого побегала тропинка. Зрение меня не подвело, именно отсюда пару раз сверкнула блестящая колесная спица на одном из великов.

Старинные не привычного вида велосипеды стояли прислонённые к крутому берегу, у самых колес, едва не захлестывая тропинку, плескалась вода.

На руле и раме крайнего велосипеда (они были прислонены друг к другу) висела одежда обоих велосипедистов. Идея, что пришла мне на ум, сперва была бредовой. Но пару секунд обдумав ее, я довольно улыбнулся и по крутому склону как можно тише скатился вниз, порезав зад об острую траву.

Схватив с рамы штаны и рубаху, я отложил их в сторону, после чего прошелся по карманам пиджака. Кроме восемнадцати рублей бумажками (забавные, кстати, с красноармейцами и моряками, был и Ленин), прибрал и мелочь. Нашёлся и документ, то есть паспорт, который доказывал, что купающийся Андрей Пермяков, пятнадцатого года рождения, является жителем села Алексеевское, что в Татарской АССР. Женат он на Прасковье Пермяковой, видимо, с ней он и купался.

Дальше я поступил просто, взял и осторожно повалил велосипеды на бок, в воду. А чтобы не шумели, я их придерживал. Туда же последовали платье, кепка и пиджак, обувь осталась на тропинке, тут уж под форс-мажор не сделаешь. Девушка была босиком. Убедившись, что следов нет, быстро ссыпал деньги в карман брюк, увязал штаны с рубашкой в тюк и рванул в сторону кустов, бросив последний взгляд на одиноко торчащее из воды колесо. Глубина тут оказалась приличной.

Со стороны, по моему мнению, должно казаться, что велосипеды упали в воду, притопив одежду. Часть они, конечно, найдут, но далеко не все. Если не поверят в падение, то могут подумать на мальчишек - от озера те удалялись не сказать, что радостные.

Отойдя метров на сто, на другую сторону озера, я достал из корзины штаны, и надел их. Штаны оказались слишком короткие, чтобы вот так просто их носить, подумав, подвернул штанины чуть выше колен и, нацепив рубаху, стал похож на сельчанина. Только широкополой шляпы не хватало.

Найдя укромное место, я стал ожидать, когда совсем стемнеет. С другой стороны донёсся мат, потом стих. Пару раз тренькнул велосипедный звонок, и по косогору, подсвечиваемому заходящим солнцем, проехали два велосипедиста. Если девушка была в платье и широкополой шляпе, то парень ехал в нижнем белье в котором купался и в кепке, пиджак был закреплен на багажнике.

Прикрыв глаза, я снова задумался: появилась информация, и ее нужно было осмыслить.

'Судя по штампу в паспорте, Андрей демобилизовался в мае сорок первого года. Значит, я не ошибся, сейчас именно сорок первый, только точная дата не известна. Нахожусь я не у границы, как предполагалось, а вообще в центре России, в Татарстане или, как он сейчас называется, Татарской АССР. Что делать будем? Думаю, выход один, нужно добраться до железнодорожного вокзала и валить ближе к западной границе. Там легализоваться будет проще, примкнув к одной из воинских частей, благо пулемётчик я первоклассный, хоть и не знаю местные системы вооружения. Где тут ближайшие вокзалы? А хрен его знает, я кроме как то, что тут столица Татарии Казань, больше ничего и не знаю. Ладно, планы пока менять не будем. Идем до тех холмов, переплываем речку, там уже проще будет. Не свяжут голого мужика и пропавшую одежду, не должны... А, уже стемнело. Значит, пора'.

Теперь мне не было нужды использовать тряпки с корзин вместо передника, поэтому из обоих лоскутов я слепил некоторое подобие обуви - хоть немного уберегу израненные и саднящие подошвы.

С расстоянием я ошибся. Мало того, что пришлось пересечь не одну, а две маленьких речки, благо мосты на дороге были, так еще и обходить деревню. За ней дороги уже не было. Скорее тропинка, вьющаяся рядом с протоками. Где-то к двум часам ночи я, наконец, вышел к широкой реке. По примерным прикидкам, до другого берега было километра полтора, никак не меньше.

За все время ночного пути мне дважды встречались полуночники. Один раз трое подвыпивших парней горланили песню, шагая в направлении Алексеевска. Другой раз полусонный всадник, проехавший в ту же сторону. Но все это было до одиннадцати ночи. Поэтому я удивился, заметив, где то в два часа после полуночи на берегу реки костер, да и темная масса у берега тоже озадачивала. При приближении все прояснилось. Темная масса, была плотом, причем длинным - видимо, лес сплавляли - а у костерка отдыхали плотовщики. Или как их там?

Обойдя их стороной, шурша камышом, я спустился к воде. Мне кровь из носу, но до рассвета нужно было оказаться на том берегу. Можно было, конечно отправиться, вплавь, нарвав камыша и сделав плотик для одежды, но надо отдать мне должное: хорошенько подумав, сообразил, что у деревенских где-то тут должны быть лодки, не зря же сюда бежала тропинка.

Я не обманулся, на галечной косе лежали несколько деревянных лодок, правда, все без весел.

Быстро отвязав одну, смотал веревку, убрал в корзину и стал руками грести к противоположному берег. Через час, отплыв метров на сто, все проклял. Я так два дня буду переплывать эту речку!

Стянув одежду и чуни, скользнул в прохладную, но не ледяную воду и стал толкать лодку к противоположному берегу. К этому времени меня уже заметно снесло. Даже появился огонек на пристани - видимо, там была ещё одна деревня.

За час я всё же одолел реку и, достав из лодки вещи и сложив их на сухом месте, столкнул ее обратно в воду. Если найдут, подумают, что отвязалась, хотя там она наполовину была вытащена на берег.

Немного подсохнув, натянул одежду и намотал на ноги немного изодравшиеся тряпки. Пляж здесь был узкий и ограничен высоким обрывистым склоном, подняться по которому вряд ли получилось бы даже днём. Оставалось только двигаться в сторону близкой пристани, огни которой я видел при переправе.

При приближении я понял, что не ошибся, тут действительно была пристань, даже небольшой паром стоял у пирса.