Илья Кирюхин - Искушение. Книга 1. Перстень Змеи

«Действительно, чего опасается Бунин? Завтра обязательно надо будет поговорить с Олегом. Пусть разберется с ФСБ. Только этого мне еще не хватало», — Гумилев вздохнул и сделал вид, что собирает журналы на столе, освобождая место для чашек.

Секретарь принесла миниатюрные чашечки с ароматным кофе. Аромат «арабики» немного успокоил Бунина и он поглубже уселся в кресле.

— Степан Борисович, ты видел его? — Андрей кивнул на дверь.

— Ну-у, да, а что? — Бунин еще не отошел от взрыва Гумилева.

— Я так понял, это и есть потерявший память Ильин, — Степан Борисович пригубил напиток и поставил чашку на стол, — и, так понимаю, ты хочешь, чтобы я взял его в отдел?

— Главное, хочу выяснить, почему Осокин так срочно организовал с ним встречу и так срочно остыл к этому вопросу. Безусловно, Санич прав — за этим делом что-то стоит.

13:00. 29 сентября 2012 года. Москва. Южное Бутово.

Всю дорогу Санич инструктировал Кирилла, что и как он должен делать.

— Давайте повторим, Кирилл Иванович, — лицо начальника службы охраны Гумилева излучало участие и доброту.

— Во-первых, включить прибор номер 1, — сосредоточенно, как студент на экзамене начал Ильин, — включать нажатием копки, не вынимая прибор из кармана. С включенным прибором пройти по всей квартире. Квартиру обходить не спеша, заглядывая в окна и в шкафы. Во-вторых, в кладовке, опять же не вынимая из кармана прибор, повторно нажать кнопку.

— Надеюсь, Вы понимаете, что пока мы не сообщим Вам, не откровенничайте со своими в квартире. Как только получим данные с прибора, так я Вам сразу позвоню. Ваш мобильный мы уже проверили, так что позвоню на него.

Они ехали в машине, оформленной под «такси». В ней Санич забрал Ильина из больницы. Водитель остановил автомобиль на МКАДе, не доезжая пары километров до съезда на Бутово. Санич пересел в подъехавшую сзади машину и в этот день Кирилл его больше не видел.

Когда автомобиль остановился, Ильин не спешил выходить из машины. Он не знал, где его дом и куда ему надо идти.

— Приехали, — весело улыбаясь, обернулся к нему водитель.

Ильин вылез из машины. «Такси», рыкнув мотором, укатило, и он остался стоять перед незнакомым домом.

В сквере сидели женщины с колясками, на детской площадке играли дети. Кирилл Иванович Ильин стоял на тротуаре и оглядывался по сторонам, пытаясь хоть что-то вспомнить.

— Кирилл! Ради бога, извини, что не смогла сама приехать за тобой, — к нему спешила Ксения.

Она вышла из ближайшего подъезда и одета была легко. «Похоже, я живу здесь, — подумал Кирилл, — что же произошло со мной, что я почти ничего не помню?».

Помнил он почти все. Всю свою жизнь, если не считать событий последнего года. Помнил, что беседовал с незнакомой девушкой, которая предупреждала его о том, как он должен себя вести, когда придет в себя, как искрился хрустальный флакон в ее руках. Лица девушки Кирилл не помнил, только голос. Брызги, застилающие глаза…

Ксения быстро поцеловала его и замерла, прижавшись к груди. Сердце гулко бухало в груди в унисон с сердцем жены. Сумка с вещами упала на асфальт, руки рванулись обнять ее хрупкие плечи.

«Хотите, чтобы с вашей женой и детьми…» — всплыли в памяти слова незнакомки, руки опустились. Пришлось сильно зажмуриться, прикусить губу, чтобы не завыть и чтобы жена не увидела, что он все понимает и помнит.

— Кирюша, делай вид, что не узнаешь меня, — любимый голос, казалось, рождался в голове.

Кирилл опомнился и оторопело взглянул на жену. Она, едва заметно подмигнула ему и нагнулась за сумкой.

— Все остывает и ребята заждались! Они сегодня даже на работу не пошли, ждали, когда ты приедешь, — лицо ее светилось счастьем, а он чувствовал себя «полным идиотом». Вернее актером с ролью «полного идиота» в спектакле, где все актеры вокруг него знают свои роли, а он — «главный герой» — находится в полном неведении.

— С возвращением, Кирилл Иванович! — низкий голос консьержки заставил оглянуться.

— Здравствуйте! — растерянно ответил Ильин, он мучительно вспоминал, как зовут эту дородную даму. То, что это консьержка, он знал, но вот, как ее зовут, он вспомнить не мог. «Возможно, и раньше не знал» — успокоил он себя. Рядом с ней стояла еще одна женщина, она тоже поздоровалась с Ильиными и вернулась к оживленному разговору.

— Я с Машенькой гуляла, а тут «скорая» прямо на бульваре. Мы, конечно, подошли — может быть помощь какая нужна или еще что, а там лежит парень молодой и лицо у него синее-синее, как в «Аватаре», глаза из орбит вылезли, и не дышит уже…

Кирилл почувствовал, как напряглась рука жены. Он вопросительно взглянул на нее, но она только прошептала: «Потом, потом. Давай скорее домой, все остывает!»

В лифте Кирилл быстро достал из кармана блокнот с карандашом, предусмотрительно оставленные Саничем, и написал — «Дома ничего не говори. Молчи. Только тогда, когда я скажу» и сразу смяв листок, сунул его в карман.

На лестничной площадке у лифта уже ждали дочка с сыном.

— Папа! Ну, наконец-то! — Илюшка с Алиской набросились на него, обнимая и целуя. Кирилл стоял, боясь пошевелиться. Испытывая бесконечное счастье от их поцелуйных «чмоков» в его мокрые от слез щеки.

Когда первые радостные мгновения стихли, Кирилл вошел в квартиру, разулся, аккуратно поставил туфли на обувную полочку в прихожей и повел себя на взгляд родных немного странно. Соблюдая сценарий этой странной «пьесы», он демонстрировал неведомому зрителю «процесс узнавания» — пошел по квартире, внимательно осматривая стены шкафы, как будто пытался что-то увидеть или вспомнить. Этот странный осмотр он завершил в ванной, помыл руки и в этот момент из кармана куртки раздался сигнал мобильного.

— Пап, уже звонят! — сын принес из прихожей телефон.

— Только комната сына и ванная, — коротко сообщил Санич и отключился.

Убрав телефон в карман, он внимательно посмотрел жене в глаза и неестественно громко попросил ее принести рулон туалетной бумаги. Едва кивнув, она вышла и через мгновение вернулась с рулоном в руках. Якобы ненароком, Кирилл прикрыл дверь и, наконец, смог прижать ее к себе.

— Ксюшенька! Я не знаю, в какую историю мы попали, но что-то очень плохое. Я буду делать вид, что с трудом вспоминаю тебя, Алисочку и Илюшку. Детям я ничего пока говорить не буду. Мы можем с тобой говорить только здесь и в комнате Ильи.

Они еще мгновенье постояли, прижавшись друг к другу, и вышли к детям.

13:00. 29 сентября 2012 года. Москва. Южное Бутово.

Баркер и Уинсли приехали к дому Ильина за несколько минут до того, как его такси остановилось перед домом. Когда ученый с женой скрылись в подъезде, Генри включил автомобильную магнитолу.

— Хотите послушать новости? — с ехидством спросил Уинсли, — если бы воспользовались услугами общественного транспорта, мы бы уже обедали.