Илья Кирюхин - Искушение. Книга 2. Старые письма

— Супер! — восхитился про себя Кирилл, — и в буфет ходить не надо. Завтра принесу пакетики с заваркой, баночку растворимого, сушки…

Продолжая мечтать о крепком чае с сушкой и карамелькой, Кирилл подошел к кулеру, выдернул из стопки пластиковый стаканчик и, опершись на теплую трубу отопления, попытался налить холодненькой воды.

Рычаг оказался тугой. Стаканчик смялся. Кирилл поднажал.

Последнее, что он почувствовал, был обжигающий холод водяной струи, превращающийся во всесотрясающий удар тока, разрывающий его тело на куски, и отсутствие воздуха.

На его счастье распределительный щиток находился в кабинете. Когда электрик, который пришел выяснить причину короткого замыкания, заглянул в кабинет, перед ним лежало распростертое тело Ильина без признаков жизни.

Сознание возвращалось постепенно. Первое, что он осознал, были звуки человеческой речи. Слова он разобрать был не в состоянии, но то, что говорили двое понять смог. Следом звуки стали сливаться в слова, и Ильин понял, что говорят о нем. Вызвали «скорую», которая отвезет его в больницу. «Только не в больницу!» — эта мысль окончательно вернула его к жизни.

— Смотрите! Он очнулся, — радостный голос помощника главы корпорации заставил всех присутствовавших оглянуться на лежащего Ильина. Надо признаться, такое количество озабоченных его самочувствием людей польстило самолюбию ученого.

— Как Вы себя чувствуете, Кирилл Иванович? — лицо явно принадлежало некоей медработнице — «женщине в белом». Действительно в белом, про себя усмехнулся Кирилл. Мало того, что женщина была в белом халате, на голове у нее была белоснежная шапочка-таблетка, ее ногти сверкали белым лаком, лицо — без единой кровинки. Кряхтя, Ильин сел на топчане и не удержался: «И белые тапочки».

— Что Вы, что Вы! Вам еще рано, — не поняла его белоснежная медработница.

Как выяснилось позднее, неисправный кулер имел «нехорошую» историю. Прежде чем перекочевать в кабинет Ильина он уже убил одного сотрудника корпорации. Это был сисадмин Иванов, которого допрашивали ребята из службы безопасности по поводу утечки информации в корпорации. Это произошло утром накануне проверки Иванова на полиграфе. Задержанный попытался, как и Ильин, налить себе холодной воды, но электрический разряд остановил его сердце навсегда. Сердце пожилого Ильина оказалось крепче надорванного компьютерными играми сердца несчастного парня.

— Срочно замените кулер в кабинете Кирилла Ивановича новым, и проверьте его работоспособность тщательнейшим образом, — нависал над комендантом здания помощник Гумилева.

Возможно — удар электрического тока, возможно — святое наитие, возможно, и то, и другое, но через несколько дней в голове Ильина появилась идея, которая могла бы в полной мере оправдать присутствие ученого в самой инновационной корпорации страны.

00:20. 28 июля 1950 года. Эстония. На безымянном хуторе среди болот.

Иван отпрянул от окна. Оступился. Наступил на какую-то ветку. Раздался громкий хруст.

Как из-под земли появился Хаген. Луч его электрического фонаря метался по стенам дома и сарая, изредка выхватывая из сумрака ветви ближайших деревьев. Иван прижался спиной к стене дома, судорожно сжимая в каждой руке по пистолету. Диверсант, а то, что это были не «лесные братья», Ильин уже не сомневался, казалось, даже принюхивался, так было напряжено его лицо. Он уже несколько раз прошелся глазами по тому месту, где стоял майор, но ничего не заметил.

На крыльцо вышел немец, так похожий на брата. Караульный быстро подошел к нему и стал что-то шептать.

— Хаген, что за шум, выяснять уже поздно. Буди Макса. Выступаем через двадцать минут. Я сам буду охранять дом. Не забудь мешки с провизией и руками. Они на леднике. Съешьте по куску пеммикана [35] Пеммикан (англ. pemmican, на языке индейцев кри «пими-окан» — «род жира») — мясной пищевой концентрат. Применялся индейцами Северной Америки, а также полярными исследователями XIX — первой половины ХХ в. Включает в себя сушёное или вяленое измельчённое мясо, сало, измельчённые сушёные ягоды, иногда — специи. . Соловья кормить не обязательно, он только поел. Обязательно по 3 литра питьевой воды. Отдельными флягами в разгрузки.

Ильин едва разбирал слова, стараясь ничего не пропустить.

— Яволь, штурмбаннфюрер! — Ивану показалось, немец даже щелкнул каблуками. Скрипнула дверь и все стихло.

— Ива, ты пистолеты-то убери, а то невзначай пальнешь. Тогда мои фрицы тебя точно вычислят.

Голоса Иван не слышал. Слова рождались прямо в голове. Он осторожно огляделся и вздрогнул, увидев Валентина рядом с собой. Конечно, это был его старший брат — только родные звали его Ива, а мама и сестры — Ивушкой. Валентин красноречиво прижал палец к губам. Иван оторопело кивнул и убрал оружие.

— Поговорим потом, если живыми останемся, а сейчас молчи и слушай.

Инструктаж был простой: следовать за группой, ничем себя не выдавая. Если Валентин произнесет — «пора приступать», воткнуть в ближайшего диверсанта стальной шприц. После этого, несмотря ни на что, уходить с острова на хутор и забыть все, что здесь видел.

— Смотри, сам не уколись, — предупредил брата Валентин, показывая, как работает этот небольшой, но увесистый цилиндр.

— Валюш, ты будто знал, что я здесь окажусь, — прошептал Иван. Он никак не мог сообразить, наяву все происходит, или это дурной кошмар, привидевшийся на голодный желудок.

— Знал, знал, потом расскажу, — отмахнулся Валентин.

— А как получается, что ты меня видишь, а подручные твои — нет? — не смог удержаться от вопроса Иван.

— У тебя амулет Опоссум на шее висит? Висит, — сам спросил и сам же ответил Валентин, — он тебя незаметным делает, но шуми поменьше, мои «волкодавы» еще, к сожалению, не оглохли. А у меня ко всем этим штучкам — иммунитет.

Узкий луч света из-за открытой двери осветил крыльцо.

— Штандартенфюрер, что делать с хозяевами? — совсем рядом прошелестел шепот Хагена, — зачищаем?

— Ни в коем случае. Расплатитесь советскими деньгами. Если что-то пойдет не так, эта эстонская пара нам очень понадобится.

На крыльце появился с вещмешками Макс. Он спустился по лестнице, поправил разгрузку и несколько раз подпрыгнул. То, что он прыгал, Иван только видел. Все телодвижения диверсанта происходили в полной тишине.

В этот момент из дома раздался хрип и сдавленный женский вскрик. Макс и Хаген в тот же момент оказались на крыльце с ножами в руках. На порог вышел Йобык.

— Я решил убрать свидетелей, херр Иллайес, — сообщил он, вытирая тряпкой нож, — у «лесных братьев» были подозрения по поводу этих хуторян.

— Вы идиот, Эрик, — шепот Валентина был похож на крик, — кто вам позволил здесь распоряжаться. Здесь я решаю: кому жить, а кому нет! Еще раз проявите такую инициативу, и я не буду ждать сотрудников МГБ, сам вздерну вас на ближайшем суку. Ладно, что сделано, то сделано. Возьмите мешок с руками у Макса, руки этих хуторян — туда же. Выходим через пять минут, первым идете вы, Йобык. Как услышите звуки, похожие на хихиканье, достаете руку и бросаете вперед. За вами следуют Хаген и Моргентау. Унтерштурмфюрер [36] Унтерштурмфюрер (нем. Untersturmführer) — звание в СС, соответствовало званию лейтенанта в вермахте. , — обратился Валентин к Хагену, — вы с Максом должны быть готовы уничтожить любого, кто нападет на херра Йобыка или кого-либо из нас. Можете стрелять. Никакого режима полной тишины. Хороши все средства. Помните, наша цель — колодец. Я иду замыкающим.