Илья Кирюхин - Искушение. Книга 2. Старые письма

— Пап, мам, посмотрите, — Алиса шепотом отвлекла родителей от грустных мыслей.

— Куда? — не понял в первый момент отец.

— На Жука посмотри, — закрывая рот, чтобы не рассмеяться, показала на пса Ксения.

Все беды были забыты, когда Кирилл увидел картину, достойную размещения на YouTube.

Мокрый Жук стоял на вытянутых лапах, будто балерина на пуантах, под его животом поместилась Вася, нервно дергая пушистым хвостом, возможно, таким образом, кошка хотела поскорее высушить предмет своей гордости, а под ее мордой сидел Алискин хомяк Тоторо и невозмутимо что-то грыз, набивая щеки.

Когда все насладились зрелищем, хозяйка схватила обожравшегося кроху.

— Как же ты выскочил из клетки, Тоторошка? — ласково гладила она суетливый мохнатый мешочек.

Все, как по команде, обернулись к углу, где размещались двухэтажные апартаменты Тоторо. Клетка упала, засыпав запасами хомяка весь пол. Видимо, в суете уборки кто-то, не заметив, опрокинул ее.

— Слава Богу! — вздохнул отец, — не раздавили. Когда, наконец, ты заберешь свою крысу? — обернулся он к дочери.

Кирилл Иванович недолюбливал крыс, хомяков, морских свинок, называя всех крысами. Когда дочка приносила ему своего любимца, похвастаться какая у него шерстка, какой он сообразительный и милый, отец начинал ворчать. Кивая на свой любимый журнал «Тайны века», он заявлял дочери, что крысы — основные биологические конкуренты Человека на планете и, что, когда грянет ядерная катастрофа, «всех нас, сожрут родичи твоего Таратошки». Тем не менее, он забирал в руки суетливого хомяка, пытался его нежно почесывать, гладил его и даже иногда пробовал кормить.

Хомяк отвечал ему взаимностью, он побаивался этого огромного человека. Как только он попадал в руки этой громадины, единственной целью толстого хомяка становилось стремление обрести свободу. В ход шло все: лапы, когти, зубы. Когда огромный кривой палец этого чудовища касался спины, Тоторо приходилось собирать всю свою волю, чтобы от страха не наложить кучу прямо в руки великана — воспитание не позволяло. То же самое происходило, когда этот «тролль» пытался его гладить или пихал в тоторово лицо огромные куски снеди. «Конечно, «большому куску и рот радуется», — размышлял хомяк, — но всему свое время — нéфига пытаться кормить умненького-разумненького Тоторо, когда он от страха готов обкакаться».

Алиса отправила своего вечно жующего любимца в его апартаменты, подмела пол и только после этого ответила отцу:

— Па, как только мы с Артемом приведем все в порядок в квартире, сразу и заберем. Поверь, мы по Тоторошке очень скучаем, — она убежала на кухню, принесла оттуда кусочек свежего огурца и вложила в протянутые лапки хомяка.

— Значит, никогда, — подумал, вздыхая Ильин.

Видимо, он вздохнул очень громко, потому что дочка приникла к нему, чмокнула в щеку и проворковала: «Ну-у чес-слово».

— А я что? Живет себе животина и живет, ради Бога. Но предупреждаю, рано или поздно у Васьки проснутся инстинкты, и она полакомится твоим Трататошкой, — миролюбиво проворчал Кирилл.

— У наших животных все инстинкты это — МИР, ДРУЖБА И ЖРАЧКА! — рассмеялась дочка. Она уже ухватила Ваську на руки, чесала ей носик и мохнатая персиянка благодарно урчала Алисе в ухо.

Идиллию нарушил Жук. Скорчив умильную рожу, пес несколько раз тявкнул и подбежал к двери, явно намекая, что у него уже «набралось» и не хотелось бы расплескивать дома.

— Кирюш, посиди дома. Тебе сегодня и так досталось. Полежи, а я выведу этого обормота, — Ксения вышла в прихожую и стала одеваться.

— Лучше я тоже свежим воздухом подышу после этой парилки, — откликнулся муж.

Стоило им выйти из подъезда, как в кармане затрясся от виброзвонка телефон.

Нажав кнопку, Ильин услышал голос Санича — начальника охраны корпорации Гумилева.

— Извините, Кирилл Иванович, что беспокою, но возникла необходимость срочно встретиться. Желательно, чтобы Ксения Васильевна тоже присутствовала.

— Она рядом, я включу громкую связь, и переговорим. В чем проблема?

— Лучше лично, да и с Вашей супругой давно хотел познакомиться, не возражаете? Я случайно сейчас недалеко. Через пару минут буду.

Санич приехал в такси и, не выходя из машины, жестом пригласил Ильиных присоединиться к нему.

Когда Кирилл представил жене своего нового коллегу, тот предложил супругам продолжить разговор где-нибудь в кафе или ресторане.

— Мы бы с радостью, но вот это «чудо» куда девать? — указывая на Жука, спросил Ильин.

Санич открыл дверку авто и как-то по-особому тихо свистнул. Пес шевельнул своими тряпкообразными ушами и заинтересованно подошел к машине.

— Забирайтесь все, есть у меня одно заведенье в десяти минутах езды, где и ему найдется местечко, — предложил начальник службы охраны.

— Извините, но я не собиралась сейчас выходить «в люди», — попыталась отказаться Ксения.

— Ксения Васильевна, это как раз то место, где нас никто не должен увидеть, — убедил ее Санич, — и, друзья мои, давайте поторапливайтесь, пока нас не увидели вместе.

Псевдо-такси оказалось весьма вместительным — всем нашлось место. Рыкнув мотором, машина шустро прошмыгнула дворами сквозь ряды припаркованных машин, и по извилистой лесной дороге вырвалась на простор Симферопольского шоссе.

— Хвоста нет, — коротко доложил Саничу водитель.

— Вот и славненько, — подозрительно легкомысленно заулыбался Санич.

Машина не прошла и десятка километров, как свернула на небольшую дорогу, пропетляла пару минут и въехала на охраняемую территорию.

— Вот и приехали, — объявил Санич, — выгружаемся.

Они прошли мимо небольшого кирпичного здания, завернули за угол и неожиданно очутились в сказке.

Большой тенистый пруд окружали вековые огромные ивы, еще не сбросившие всю листву. Пологий берег золотисто-зеленым ковром упирался в узкую полоску речного песка и над всем этим — оранжево-синее закатное осеннее подмосковное небо с редкими красными перьями облаков.

Над гладью пруда на столбах стояла закрытая беседка, над крышей которой гордо золотился подсвеченный невидимым прожектором петушок.

Жук выскочил из машины первым, радостно залаял и моментально пометил ближайший ствол дерева. Отныне этот замечательный берег он «застолбил» за собой.

Солнце уже село. Сумерки сгущались по-осеннему стремительно.

— Ксения Васильевна, Кирилл Иванович, прошу к нашему «шалашу», — пригласил Санич Ильиных, указывая на строение черным силуэтом выделявшееся над красными водами пруда.

Внутри беседка была оборудована для проведения непритязательных застолий «на свежем воздухе». Прямоугольный грубо оструганный стол, окруженный лавками и небольшой мангал, в котором краснели раскаленные угли. Кто-то предусмотрительно накрыл стол. Сервировка тоже была дачная — простые глиняные тарелки, большое блюдо с крупно-нарезанными овощами, блюдо с хлебом. Прибор с солью, перцем и постным маслом.