Владимир Поселягин - Второй фронт

— Ну что, пошли?

Удалиться от посадки мы успели метров на четыреста, когда наконец Гоголев прорвался. Взведя затвор автомата, он холодно произнес:

— Требую ответа сейчас!

— Вот неймется все тебе, Серега, сколько тебя знаю, ты всегда последователен и спокоен. Трудно вывести из себя. Сейчас-то что на тебя нашло?

— А ты оглянись, погода не показалось странной? — несколько язвительно поинтересовался он.

— Извини, Серег. Не могу сказать. Слово дал.

— Все-таки я требуя ответа сейчас, — напряженно сказал Гоголев. Успенский занял позицию посередине нейтралитета.

Я его взял-то только из-за того, что предвидел реакцию Сереги, да и умения Успенского спокойным тоном и определенной мимикой гасить любые конфликты, тоже могли пригодиться.

— Да тьфу на тебя. Кстати, к нам машина приближается. Оружие убери, я говорить буду. Если все нормально пройдет, через пару часов мы в Кремле будем. Чай пить с товарищем Сталиным.

Гоголев после короткого колебания повесил автомат на плечо, но все равно был настороже.

— Что-то мне эта машина не нравится, — пробормотал я.

— Немецкая?

— Да нет, незнакомая, наверное, за бугром закупили, сейчас по местным дорогам какие только колымаги не ездят.

Около нас остановился явно военный и явно командирский вездеход, навроде нашего «уазика», только побольше. Звезда на боку немного успокоила меня.

— Майор госбезопасности Демин! Проводите нас к вашему командиру, — приказал я, как только сидевшие в ней военные покинули машину.

— Лусський?

— Киргизы, что ли? — удивился я, только сейчас поняв, что они не в нашей форме и с непонятными знаками различия.

На нас наставили явные «калаши» и что-то залопотали по-своему.

— Китайцы! — ахнул я и тут же под мат Гоголева крикнул: — Не стрелять, опустить оружие!

Тут же началась свалка. Пятеро китайцев врубились в нас, размахивая автоматами, слышался мат Успенского и Гоголева. Моя попытка разнять их, крича, чтобы не стреляли, сразу же погасла после удара прикладом «калаша» по голове. Последней мыслью было: «Зря автоматы немецкие взяли!» — после чего отрубился.

Стихи Игоря Растеряева.