Владимир Поселягин - Второй фронт

— Упс, — хмыкнул я.

— Это значит, что я доступная и распутная? — спросила совсем не огорченная Аля, провожая шляпку взглядом. — Для тебя, может быть, милый.

Ветер рвал и трепал ее волосы, будто желая и их унести с головы, они бились и хлестали темным пламенем по лицу, платье на ней было совершенно как воздушный шар, накидка флагом рвалась ввысь. А Аля улыбалась, оставаясь в моих объятиях — и я боялся ее отпустить. Профессор пробурчал в сторону, но я расслышал:

— Ну как дети, ей-богу!

— Викентий Сергеевич, когда мы прибываем? — спросил я у второго помощника, который пробегал мимо.

— Через пару часов войдем в устье и еще через час пристанем. Так что часа четыре у вас точно есть, Александр Геннадьевич, — остановившись, ответил он мне.

Поблагодарив его, я спросил у спутников, глядя на удаляющуюся спину моряка:

— Ну что, идем и потихоньку собираемся?

— Целых четыре часа! — воскликнула Аля. — Пойдем скорее в каюту, милый!

Посмотрев на трофейные часы, профессор сказал:

— Эдак мы, получается, в восемь вечера пристанем. Однако поздновато.

— Ничего, попросим у капитана разрешения переночевать на судне, если стемнеет к прибытию. Я слышал, это здесь обычное дело.

Как я и думал, из-за встречного ветра мы задержались с прибытием, и пришлось договариваться с капитаном остаться на ночь. Уже стемнело, так что ехать куда-либо было немного необдуманно с нашей стороны. Как ожидалось, капитан легко дал разрешение на наше дальнейшее пребывание.

— Не зря я с ним в карты на интерес играл, — самодовольно сказал я, входя в каюту вслед за Андреем после разговора с капитаном Турниным.

— Я до сих пор не понимаю, почему никто не понял, что ты жульничал? — спросила немилосердно растрепанная Аля, сидя у столика и пытаясь что-то сделать с прической.

Профессор, читавший двухнедельную газету, с интересом поднял голову.

— Кто жульничал?! — возмутился я. — Где доказательства?!

— Тут даже доказательства не нужны. Такой выигрыш еще унести нужно.

— Не больно много мы и выиграли, — тихо пробормотал я.

Мне уже высказали все, что обо мне думают, как профессор, так и Аля. В рамки — «вести себя тихо и незаметно» — я не вписывался никак. Обо мне на судне не знали разве что кочегары. Да и то старший кочегар знал точно. Даже один из полковников, что плыл с нами, под рюмку водки «вспомнил», что мы с ним встречались на военных учениях. За что и выпили.

— Не больно много? — тихо, предгрозовым голосом спросила Аля, после чего, закопавшись в выигрыше, который я убрал в небольшой саквояж, вытащила бумажку и стала махать ею у меня перед носом.

— А выиграть дом у купца первой гильдии, это как, по-твоему? — прошипела она.

— Если у него деньги кончились, что я сделаю? — возмутился я в ответ на такую предъяву. Вообще не понимаю этих женщин: приносишь денег в дом — мало им; принес — так шипят, ругаются, что больно много.

— Да ты сейчас как фонарь в ночи. Весь криминал на тебя, как бабочки, слетится. Вот ты скажи, зачем тебе яхта? Ладно дом у купца выиграл, еще как-то можно пережить, но яхту у аристократа?!

Сделав высокомерное выражение лица, я гордо сказал, задрав нос:

— Не твое дело, женщина. Твое место на кухне. — За что почти мгновенно поплатился.

Пытаясь отдышаться от несильного удара в солнечное сплетение, я попросил у Андрея:

— Напомни мне в следующий раз не злить ее.

Сердито сопя, девушка села напротив меня и стала перебирать расписки и кучку денег, которые я выиграл. Расписок было больше, и не все имели при себе нужные суммы, чтобы расплатиться по карточным долгам. Тем более если деньги только в монетах.

— Почти шестьдесят тысяч расписками и чеками и восемь тысяч наличными. Не считая дома и яхты.

— Да, хозяин сказал, что «Каролина» чудо, а не яхта.

— Лучше б ты деньгами взял, — все-таки пробурчала Аля.

— Ну давай разложим все по полочкам. Дом нашему представительству нужен?

— Нужен, — вынуждена была признаться девушка.

— Средство передвижения нужно?

— Нужно, — опять согласилась со мной она.

— Так в чем же дело, видишь, для нас же стараюсь.

В общем, Аля не стала спорить, что материальная выгода в этом есть, но категорически не хотела соглашаться работать подобным образом. Те немногие часы, которые она все же должна была ради приличия проводить в «светском» обществе, то есть в салоне, среди благородных дам, молча слушая разговоры о моде, улыбаться и кивать, боясь сказать что-то не то, были для нее настоящей пыткой. К тому же приходилось делать вид, что она всем довольна. И совсем уж неожиданная претензия — отчего у нас на палубе не было так, как раньше: «Милый, а лишь в самый последний день это было так романтично, когда еще мы с тобой так поплывем?» Так что я бы не сказал, что настроение у нее было на высоте.

Утро следующего дня нас встретило приветливым солнечным днем. И это в Питере, который славился своей плохой погодой.

Андрей нашел пролетку, и мы, погрузившись в нее, поехали в гостиницу. Дом, недавно приобретенный мной, был хоть и в городе, но каков он, я не знал, и было бы неосмотрительно сразу туда ехать. Нужно было сперва осмотреться.

Все-таки, несмотря на уверения профессора, таможня в порту на Васильевском острове присутствовала, пройдя регистрацию и легкий внешний осмотр, мы выехали из порта и, проехав по Николаевскому мосту, через несколько минут оказались в центре города.

Питер мне понравился — спокойный тихий город с праздно гуляющими жителями. С удовольствием осматриваясь, мы следили за обстановкой, разглядывая город, дома и улицы.

Устроившись в гостинице и оставив там вещи, мы стали искать возможность купить транспорт. Нас интересовали лошади и легкий прогулочный экипаж.

Пока была возможность, мы собирались съездить на предполагаемое место второй Аномалии и осмотреть ее. Нужно было возвращаться — я по наитию чувствовал, что меня там ждут.

Аля восприняла это серьезно, так что мы не стали откладывать дело в долгий ящик и занялись покупками. Профессор с Алевтиной остались в недорогой гостинице охранять наши вещи, а мы с Андреем заехали в банк и положили деньги на три свежеоткрытых счета, все-таки таскаться с такими суммами было тяжеловато. Вот только что с расписками делать?

После поездки к тому дому, который я выиграл, выяснилось, что ничего покупать было не нужно. Вместе с домом хозяин оставил двух довольно приличных кляч и старенькую, но крепкую коляску на четыре человека. Дом мне понравился. Был он хоть и на окраине, но впечатлял. Не размерами, нет. Я бы не сказал, что он был большой. Красив, это да. Но все равно, стоящий в небольшом ухоженном саду, дом притягивал к себе взгляд. В доме нас дожидался управляющий, который и показал нам все, объяснив, что и как, после чего, передав записку от бывшего хозяина дома, поклонился и удалился. При доме остался сторож Силантьич, который выполнял также функции дворника и истопника.