Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

— Ты это брось, он нам живой нужен. Одним словом, наблюдай за ним и по сторонам смотри, я на минутку отлучусь, дело есть…

Едва ли Мария нуждалась в его советах, но — мужчина есть мужчина, да ещё старший по званию, что-то руководящее изречь должен.

Для непосвящённого человека любой отсек боевого корабля представляет собой непостижимое нагромождение труб всевозможного диаметра и цветов, кранов, клапанов, силовых щитов, распределительных коробок и прочего, и прочего и прочего. Причём конструкторы, создавая рабочий проект корабля, совершенно не заботятся о комфорте людей, которым предстоит на нём служить и с техникой работать. Всё подчинено исключительно своеобразно понимаемой рациональности, зачастую несовместимой не только с эргономикой, но и с житейской логикой. Оттого в офицерской кают-компании среди кожаных кресел и мебели красного дерева спокойно размещают торпедные аппараты и скорострельные пушки, в салоне адмирала устраивают горловину элеватора из погреба снарядов зенитной артиллерии и даже в госпитальный отсек могут воткнуть пару совсем неуместных там приводов водоотливных насосов.

Вот и пост энергетики и живучести представлял собой обширное помещение с низким, чуть больше двух метров подволоком, сплошь загромождённое устройствами, даже названия которых не сразу выговоришь, не то чтобы назначение понять. Глухие, без иллюминаторов переборки завешаны стрелочными циферблатами, манометрическими трубками, телефонными аппаратами, стальными и громоздкими, как небольшие сейфы, квадратными и продолговатыми коробками, от которых отходят пучки проводов и гнутые медные трубки, кнопками всех размеров и цветов, целыми блоками блестящих тумблеров и пакетных выключателей. Всё это лишено видимой системы, и как со всем этим разбираются полтора десятка матросов, уорент-офицеров и три техник-лейтенанта — абсолютно непонятно было бы очень многим, девушкам-валькириям в том числе. Но для Карташова этот пост, как и любой другой на любом корабле, был как открытая книга, выражаясь в стиле XIX века. Правда, чтобы запомнить устройство и назначение всех систем, приборов и приспособлений, научиться пользоваться ими при любых обстоятельствах, в том числе в темноте, дыму́ и под шум льющейся в пробоины забортной воды офицеру-выпускнику училища требуется примерно полгода, матросу-новобранцу — полтора.

Несмотря на гудящие вентиляторы, в посту было довольно жарко, сильно пахло нагретой краской, машинным маслом и озоном.

«Какой-то щит сильно искрит», — привычно определил Николай, но его английское разгильдяйство сейчас не интересовало. Чтобы привлечь внимание занятых своим делом моряков, он дал короткую очередь в дальний верхний угол, чтобы избежать рикошетов и раньше времени никого не задеть.

Все взгляды, естественно, повернулись в его сторону.

— Всем сохранять спокойствие, вы не сопротивляетесь — я не стреляю. And on the contrary [30] И наоборот ( англ. ). . Если поняли, отойти к правой переборке, — указал стволом место, где весь личный состав был бы на виду и лишён какой-либо свободы маневра, — руки выше плеч. За пистолеты и иные подручные предметы не хвататься. Командир поста — ко мне!

Всё случилось так быстро, вид незнакомца, а главное — его автомата были так убедительны, что ни у кого не мелькнуло и мысли о сопротивлении. Да и вообще в подобных обстоятельствах сопротивляться как-то странно даже. В чистом поле, с оружием в руках — есть шансы и стимул, а если так, как сейчас — принято не дёргаться и ждать дальнейшего развития событий. Моряки послушно отошли в указанное место, вперёд выдвинулся лейтенант-коммандер в расстёгнутой рабочей тужурке поверх белой майки.

— Можете не представляться, — усмехнулся Карташов, — я тоже не собираюсь. Отвечайте быстро, зачем старпом приходил? Приказал топить крейсер? Не врать, — не люблю. Быстро, я сказал!

Отличное, в том смысле что очень близкое к врождённому, диксилендовское [31] Диксиленд — разговорное наименование южных (бывших рабовладельческих) штатов Америки. , гнусавое и с множеством почти до неузнаваемости искажённых английских слов, произношение Николая направило мысли офицера на противоположный от истинного направления курс.

— Разве мы воюем и с вашей страной? — спросил лейтенант-коммандер.

— Мне кажется, что вы уже ни с кем не воюете. Но и это меня не интересует. Ваш нынешний статус определят другие. Я задал вопрос — приказал Макдоннел готовиться к затоплению корабля?

Сообразить, что всё это чистый блеф, лейтенант-коммандер не успевал. Чисто физически. Незнакомец назвал фамилию старпома и цель его прихода. Кэптэн с сопровождающими покинул пост две минуты назад. Захватить его и ещё двух офицеров без всякого шума, при этом успеть допросить — за это время нереально. Значит, человек с автоматом и алабамским акцентом всё знал заранее. Подождал, пока старпом уйдёт, и вошёл после него. Кто этот человек — думать тоже некогда. Слишком нервно пошевеливается его палец на блестящем спусковом крючке английского автомата. Дёрнет чуть сильнее — и всё. Своей цели налётчик добьётся в любом случае, а лейтенант и его люди просто перестанут жить. Причём — навсегда. В загробную жизнь офицер не очень верил, да и в любом случае там существовать будет уже не это тело, не эти мысли и не эти желания. А прожить ещё хотя бы лет сорок, а лучше — пятьдесят офицер очень рассчитывал. У него в роду никто из мужчин раньше восьмидесяти не умирал, даже когда не было никакой современной медицины, гигиены и прочего…

— Да, приказал… — ответил офицер.

— Могли бы и «сэр» добавить, я старше вас по званию.

— Мне это неизвестно.

— Да и мне честно говоря, наплевать. Это я просто к тому, чтоб вы знали — не с сомалийским пиратом дело имеете. А с человеком, наверняка превосходящим вас в квалификации. У ваших людей нет оружия?

Николай вёл этот, как со стороны могло показаться, чересчур длинный и якобы никчёмный разговор отнюдь не из склонности к пустой болтовне. Постоянное общение с самыми разными людьми, от флотского и собственного заводского начальства до последнего разметчика или сварщика научили его многим психологическим приёмам. Сейчас, например, он заставлял собеседника рассеять внимание между несколькими, как бы не слишком связанными, но кажущимися одинаково важными темами, не позволял ему сосредоточиться на какой-то одной. Этим он как бы интеллектуально обезоруживал партнёра, заставлял исполнять приказы и отвечать на вопросы быстрее, чем тот мог их отрефлектировать.

— Откуда у нас оружие? Матросам оно вообще не положено, кроме как в карауле, а у офицеров пистолеты в ящиках столов ржавеют, — позволил себе криво улыбнуться офицер.