Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

Тот неопределённо пожал плечами, давая понять, что место, конечно, не занято, но ведь и вокруг полно совсем свободных столов и стульев.

— Понимаю-понимаю, — сказал незваный гость, тем не менее присаживаясь и делая знак официанту — мол, мне прямо сейчас «того же самого». — Оторвал от размышлений или вообще не любите, когда вам во время еды в рот заглядывают? Однако древние греки и те же римляне считали, что настоящая беседа бывает только застольная и никакая иная…

Президент не согласился и не возразил, промолчал, но из вежливости дождался, когда его визави тоже принесут графинчик, только тогда поднял свою рюмку.

— Позвольте представиться — Игорь Викторович Чекменёв, генерал от кавалерии, — мужчина изобразил своей рюмкой встречное движение, но чокаться не стал.

«Тоже своеобразная форма вежливости, у нас не принятая», — подумал Президент и выпил. Водка оказалась чрезвычайно хороша, то ли своими органолептическими качествами, то ли потому, что он давно не выпивал вот так, неофициально, по движению души.

— Генерал? А выглядите слишком молодо для вашего чина, — счёл он нужным ответить теперь уже сотрапезнику. — Я думал — подполковник примерно…

О том, при чём в XXI веке кавалерия, он спрашивать не стал, стараясь сохранить личину местного жителя, но понимая, что слишком долго делать это не удастся: его выдавало произношение, здешние москвичи говорили неуловимо, но иначе. И словоупотребление подчас сильно отличалось. Разве что за хорошо владеющего языком иностранца с той стороны земного шара, не слишком осведомлённого в текущих реалиях, удастся себя выдать, особенно имея в виду, что и одет он «не по-здешнему».

Ага, за Воланда, консультанта…

— Если служишь с младых ногтей, да в действующих частях, для моих лет чин в самый раз. И в тридцать, случается, в генералы выходят. Вот ваш знакомый полковник Ляхов наверняка скоро новые погоны примерит…

— Вы, значит, из той же компании? — почти не удивившись, спросил Президент. — То-то я и думал — как легко меня баронесса Герта отпустила «на воле» погулять. Только верёвочку прицепила длинную и практически невидимую. Вы что, всё время за мной шли, чтобы здесь встретиться?

— Зачем бы я сам, как филёр, за вами болтался? Я всё же целый начальник всех разведслужб Империи и заодно управляющий Собственной Его Величества канцелярии… Вроде как Бенкендорф и ваш Берия в одном лице. У меня контора тут неподалёку, вот я быстро и появился, когда доложили, что вы здесь обосновались. Удивительно, что вас ноги как раз сюда привели, а не в противоположную сторону, а остальное что ж? Тому, что вас сопровождали, зачем же удивляться? Мы не настолько безответственны, чтобы допустить хоть малейший риск для своего Высокого гостя…

— Так я же тут инкогнито, и день, и центр города, а уголовной преступности у вас практически нет, и городовые, куда ни глянь, в поле прямой видимости…

— Я не имею права допустить даже теоретически маловероятной случайности. Даже из зоны отрицательных вероятностей…

— Что значит «отрицательных»? — удивился Президент. Он рад был сейчас говорить на отвлечённые темы, чтобы успеть собраться с мыслями и выстроить линию поведения. Не зря же к нему подослали столь значительную персону. Сочли флигель-адъютанта Ляхова недостаточно авторитетным?

— А это, знаете, из трудов одного нашего весьма авторитетного философа почёрпнуто. Весьма учёный человек, чтобы его понимать, лично мне напряжение всех умственных и даже физических сил требуется. Однако эта философема довольно простая. Вероятность выпадения любого сочетания точек при бросании игральной кости равна 1/6. Согласны? Вероятность того, что кость станет на ребро или развалится при ударе, стремится к нулю. Что одновременно выпадут две разные цифры, строго равна нулю, так как не соответствует априори информации о поведении системы. А вот вероятность выпадения семёрки отрицательна: она противоречит самому определению системы «игральная кость». То есть выходит за пределы пространства допустимых решений [73] См. С. Переслегин. Вторая Мировая — война между реальностями. М. «Эксмо». 2006 г. . А мы с вами сейчас находимся в ситуации, когда пространство этих самых решений… — Он дёрнул щекой и не стал развивать тему. — Вы же не можете пожаловаться, что вам досаждало сопровождение? Ваши охранные структуры, насколько мне известно, работают куда грубее и непрофессиональнее… Я делаю вывод из того, что мне нынешней ночью доложил полковник Ляхов о событиях на вашей даче и вокруг. А мои люди вас вели настолько плотно, что любая случайность действительно исключалась. Даже если бы вам на голову начал случайно падать кирпич, нашлось бы кому разнести его вдребезги выстрелом. То же касается и внезапно вывернувшегося из-за угла автомобиля…

— Что ж, благодарю за заботу, — кивнул Президент. — Ну и к чему это всё? Не могли просто зайти туда, где я ночевал под присмотром ваших красных девиц ?

— Мог бы, — легко согласился очередной за истекшие сутки генерал, вмешивающийся в дотоле размеренную президентскую жизнь. — Только не захотел. Здесь, по-моему, куда приятнее обстановка, — он обвёл рукой зал со всем его золотом, лепниной, роскошными шторами и мягким непрямым предполуденным светом.

Действительно, получше, чем в квартире, которая из-за своих магических свойств заставляла всё время непроизвольно держаться настороже. Вроде как под стрелой работающего крана.

— И к себе в Кремль приглашать тоже счёл неуместным, — продолжал «Бенкендорф». — Нет, на нейтральной территории самое то для первого знакомства. И за хорошим столом ведь лучше, чем за канцелярским? Лично я чувствую себя более свободным.

— Пожалуй. И о чём же мы говорить будем?

— О чём же ещё, как не о делах ваших скорбных? Всё я знаю, полный расклад ситуаций и на той стороне и на этой мне известен. Даже результаты допроса вашего пленника мне успел доложить ваш Ляхов, именуемый также Фёстом.

— Уж не вы ли к случившемуся руку приложили? — осенённый не такой уж невероятной мыслью, спросил Президент.

— Не мы, уважаемый Георгий Адрианович, — с полной искренностью ответил генерал. — А те, кто прошлым разом вздумал путём устройства тоже весьма масштабного путча тогда ещё претендента на престол, Олега Константиновича, ликвидировать и весьма своеобразный политический строй у нас внедрить. Они ведь, те люди, вместе с тяжёлыми танками и очень хитрой аппаратурой с вашей стороны тот раз к нам пришли. Отпор получили, скажу не стесняясь, сокрушительный. Почти безоружные офицеры на улицах танки жгли, такие, что нашим конструкторам и в страшном сне не могли присниться. Сейчас разобрались, клепают понемножку собственные аналоги… Так вот, исконные враги любой, я подчёркиваю — любой дееспособной российской государственности сейчас отсиделись, зализали раны, решили вторую попытку предпринять, с другого конца…