Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

Валькирии, двигаясь по-настоящему бесшумно, вышли в поперечный, идущий строго по мидель-шпангоуту [83] Теоретически — центральный шпангоут, на самом деле воображаемая плоскость, делящая набор корабля строго посередине конструктивной ватерлинии. коридор, с выступающим посередине каким-то коробом или кожухом. Справа двери офицерских кают, слева — переборка, вся покрытая разветвлениями разноцветных трубопроводов.

Анастасия проскользнула до этого кожуха, используя его как прикрытие, изготовив автомат не для стрельбы, а для рукопашной, затыльником вперёд. За ней Кристина, вообще с голыми руками, автомат на ремне наискось груди, слева на бедре открытая пистолетная кобура, справа — штурмовой нож, чуть короче плоского австрийского штыка к винтовке «Манлихер» 1888 года. Пожалуй, и Юлу Бриннеру [84] Американский киноактёр русского происхождения, Юлий Борисович Бриннер (швейцарец по предкам, если кто что подумал), наиболее знаменит ролью ковбоя Криса из к/ф «Великолепная семёрка» (в советском прокате с 1962 г. по личному распоряжению Н. С. Хрущёва, которому этот фильм очень понравился во время визита в Америку в 1960 г.). Персонаж Бриннера славился пулемётным темпом и снайперской точностью стрельбы. «Писмейкер» — револьвер системы «Кольт» 1872 г. одинарного действия, калибр от 45 до 32. с его двумя «Писмейкерами» с такой мисс связываться не стоило бы. Не успеет и руки до кобуры донести, хотя в кино делал это быстро и красиво.

Вяземская вдруг снова замерла. Будто кошка, услышавшая шорох мыши в глубине норки. Пальцем указала на дверь, которую только что миновала.

Бекетов, шедший последним, кивнул, сместился вправо и начал медленно опускать дверную ручку.

Опустил и резко дёрнул на себя. В шаге перед ними стоял весьма представительный молодой человек в отлично сшитом синем мундире, хорошо причёсанный и побритый, несмотря на творящийся на крейсере с утра бардак. Можно подумать — он собирался нанести визит адмиралу, как минимум. Слегка портил образ пистолет, который офицер держал в руках. С пистолетом на визиты не ходят. И держал он его не совсем ловко, вроде и за рукоятку, стволом вперёд, но с таким видом, словно не очень понимал, зачем его достал, да и мысль о том, что придётся стрелять, казалась ему как минимум нелепой.

Подготовка у обычного морского пехотинца не отличалась тонкостью и изысканностью «печенеговской». Увидев перед собой вооружённого человека, Бекетов сделал то, что представлялось наиболее быстрым и рациональным: сначала ударил автоматом сверху вниз по запястьям офицера, и тут же — в солнечное сплетение, так что и вскрикнуть у Строссона — а это был именно он — никак не получилось. Ещё секунда — лейтенант-коммандер уже лежал на боку, в позе эмбриона. Ему было очень больно, но сознания он пока не потерял.

Анастасия одобрительно кивнула, жестом показала, что надо пленному ещё по затылку добавить, чтобы выключился, а то связывать и кляп в рот вставлять некогда. Бекетов замахнулся, но тут офицер, кое-как вдохнув, прошептал, но вполне разборчиво, на приличном русском языке:

— Не надо. Я сам собрался сдаться. Я имею очень важные сведения для вашего командования. Я тот, кто знает больше всех о том, что вас интересует. И я буду молчать, пока вы делаете своё дело…

— Юра, стоп! — Вельяминова стала между Юрием и англичанином, так быстро, что Бекетов и не заметил, как она переместилась почти на три метра вбок от того места, где только что стояла. — Если не врёт — это то, что нужно.

Штабс-капитан сдержал замах. Она командует, ей и виднее.

— Ты, — это уже Строссону, — ляг на койку лицом вниз, руки за голову. Шевельнёшься или вякнешь — конец!

Бекетов пожал плечами, поднял с палубы пистолет англичанина. Симпатичная игрушка, испанская «Астра 600/45», девятимиллиметровая, в подарочном исполнении, с гравировками, золотыми насечками и щёчками резной слоновой кости. В самый раз будет сувенирчик для Маши, как он уже называл для себя и про себя Варламову. Выйдет у них что-нибудь или нет, но память о нём останется.

Теперь оставались вооружённые люди в коридоре. С очень малой долей вероятности можно допустить, что это — кто-то из самостоятельно включившихся в игру волонтёров. Но нет — те бы вели себя гораздо шумнее, а эти передвигаются там, где им почти ничего не грозит, весьма профессионально. Значит, или из корабельной полиции, или бери повыше — какой-нибудь спецназ военно-морской разведки. Для той операции, что планировалась, без подобных специалистов не обходится.

— Стрелять нельзя, — вообще без голоса, одними губами изобразила Анастасия. — Нам сейчас толковые «языки» — как воздух. Чем больше, тем лучше…

— Сделаем, — кивнула Кристина. Чего проще — включить блок-универсал на режим парализатора, и «языки», сколько бы их там ни было — вот они, готовенькие. Но, увы — та же проблема! У флотских контрразведчиков, что совсем скоро займутся трофейным крейсером, возникнет слишком много вопросов. «Что это за устройства такие, способные мгновенно обездвиживать любое количество вооружённых людей, да откуда они у сотрудниц „Печенега“, и как эти сотрудницы вообще появились на крейсере?» А это плохо — когда возникают вопросы у десятков, вскоре — и сотен людей, поставленных на то, чтобы как раз ответы на подобные вопросы и искать. Пусть все эти вопросы рано или поздно стекутся в ведомство Чекменёва, где и погаснут, как «не имеющие отношения к делу», но, сами понимаете, «осадочек останется». Не зря К. Прутков писал: «Бросая камешки в воду, смотри за кругами, ими образуемыми, иначе такое бросание будет пустой забавою». А желающих посмотреть на «круги» всегда будет предостаточно.

Вельяминова и так уже всерьёз задумалась — «как хвосты зачищать»? Её научили в Управлении — не оставлять никаких следов, способных даже своих, но не имеющих «допусков», наводить на ненужные мысли. На крейсере, после их ухода, останется лишь Юрий, знающий какой-то кусочек «правды». Карташов и Егор Кузнецов, увы, погибли. Значит, братьев унтера придётся забрать с собой и пристроить в такое место, где их рассказы о странном «Замке» и прочем будут никому не интересны, или — восприниматься лишь пьяной болтовнёй. В родной деревне, к примеру. То же и с захваченным Марией инженером (если его вообще удастся довести живым хотя бы до мостика, что пока не факт).

Все остальные, и волонтёры, и офицеры крейсера, в крайнем случае смогут упомянуть о неких лицах, участвовавших в захвате корабля, «предположительно женского пола». Но это уже, как говорится «ля-ля», «неосязаемый чувствами звук». Ты их голыми видел? Руками трогал? Хоть имя назвать можешь? Мало кому что могло примерещиться, вплоть до явления Христа народу, призраков замка Морисвилл и привидений замка Шпессарт [85] «Призрак замка Морисвилл», «Привидения в замке Шпессарт» — весьма популярные в СССР в начале 60-х годов заграничные кинокомедии пародийного плана, обыгрывавшие тему всевозможных потусторонних явлений. .