Юрий Сазонов - 17 Тамплиеры 1. Рыцарь Феникса

Взвыв, юноша кинулся прочь от чудовища. Селим перехватил его за руку у самых дверей. Томас рванулся: вот она, месть! Сарацин все же решил отомстить за сгоревшую Хабибу и собирается скормить ее погубителя жуткому магометанскому демону. Уж лучше попасть в лапы Саххару…

По сараю разнеслись странные звуки. Молодой шотландец не сразу понял, что его будущий убийца смеется. Да не просто смеется — хохочет, отпустив запястье Томаса и взявшись за живот. Юноша отступил на пару шагов. Неужто сарацин сошел с ума от перенесенных испытаний и не видит, что за чудище поджидает их в глубине сарая? Селим разогнулся, вытер слезы с лица и подошел к акуловидному монстру. Чудовище, лежавшее на четырехколесной телеге, смотрело на человека, не моргая. Может, оно все же мертвое? И только тут Томас заметил железные обручи, стягивающие смоляную шкуру монстра. Селим ухмыльнулся, поднял руку и крутанул мельничные крылья. Те послушно завертелись. Окованная железом акула осталась неподвижна.

— До чего же вы, христиане, невежественны! — возмутительно самодовольным голосом сказал Селим. — Не можете отличить творение рук человеческих от чудовища. Посмотри, ведь это просто две лодки, поставленные одна на другую и обтянутые просмоленной парусиной. А то, на что ты пялишься с таким ужасом — не глаза, а отверстия в бочке, заделанные стеклом. Они нужны, чтобы следить за тем, что творится снаружи — потому что лодка моя может плавать под водой! Вот гляди, захочет человек осмотреться — сунет голову в бочку и сразу все увидит. А сама лодка в это время погрузится под воду, только эта часть будет торчать снаружи, и ее примут за плавучий мусор.

Томас еще раз взглянул на чудище — которое, впрочем, с каждым мгновением все меньше походило на чудище, а все больше — на две составленные вместе и обтянутые парусиной лодки — и тоже расхохотался. Юноша смеялся до слез и до колик, потому что это и в самом деле было смешно: как же он, воин и рыцарь, мог испугаться какой-то сделанной сарацинским искусником лодки?

Они выкатили телегу из сарая, протащили ее по заранее расчищенной от камней дорожке и накренили, так что рукотворная рыбина с плеском плюхнулась в воду. Томас кинул быстрый взгляд в сторону порта — не заметили ли их столпившиеся на берегу погромщики? Но те были слишком заняты избиением магометан и расхищением их имущества. Кое-где красные накидки уже сцепились, вырывая друг у друга особенно богато расшитую одежду или сверток с женскими драгоценностями. Им явно было не до двух безумных мореходов, которых к тому же прикрывала уходящая в море каменная коса.

Что касается Селима, тот влюблено смотрел на свое творение, не обращая внимание ни на что другое. Казалось, всю свою страсть сарацин перенес с мертвой женщины на чудесную лодку.

— Я долго думал, как ее назвать, — тихо сказал Селим. — Хотел придумать что-нибудь позатейливей, вроде «Левиафана» или «Морского змея». А теперь знаю…

Араб громко вздохнул и расправил плечи:

— Я хотел, чтобы мы поплыли на ней с Хабибой. Но Аллах решил иначе. Не мне оспаривать его волю.

Томас молча выслушал и это, а затем потянул сарацина за руку. Когда тот обернулся, юноша как мог правдоподобно изобразил смерть от удушья.

— Ты прав, — кивнул араб. — Мы не сумеем долго дышать под водой. Я хотел сделать меха с бычьей кишкой, чтобы накачивать воздух с поверхности, но не успел. Придется нам всплывать… Да и уплыть на ней далеко не удастся. Но мы можем достичь стоящих на рейде кораблей и забраться на борт по якорной цепи. Залезем и как-нибудь спрячемся. Твой черный человек не станет разыскивать нас там, потому что знает, что порт закрыт. Ну же, чего ты стоишь?

С этими словами сарацин шагнул в воду и принялся карабкаться на черную смоляную спину лодки. Томас глядел на него с легким ужасом — так и казалось, что лодка, похожая сейчас на мокро блестящего зверя, вот-вот опрокинется и прихлопнет искусника сверху. Но Селим, ловкий как кошка, прополз к бочке, откинул закрывавшую ее сверху крышку и нырнул внутрь. Через секунду из люка показалась голова.

— Оттолкни лодку от берега, тут недостаточно глубоко, — буркнул Селим. — А потом залезай.

Скрепя сердце, Томас ступил в холодную воду. Волна разбилась о его грудь. От пяток до плеч продрал озноб. Юноша уперся руками в клейкий борт рукотворного чудовища и подтолкнул. Лодка пошла неожиданно легко, так что Томас, не рассчитав усилия, плюхнулся головой в соленый прибой. Какой-то миг молодой шотландец слепо барахтался, затем с шумом вынырнул на поверхность. Лодка уже успела отплыть на несколько ярдов, и на одну леденящую кровь секунду Томас подумал, что не догонит ее. Что так и останется на проклятом сицилийском берегу, пока его не найдут погромщики или убийца-Саххар. Однако уже в следующую секунду он ринулся вперед и почти сразу ткнулся плечом в обтянутый парусиной бок чудо-лодки. Из люка уже протягивал руку

Селим.

***

Внутри можно было стоять, только пригнувшись. Душный полумрак пропах железом, смолой и деревом. Под ногами почему-то оказались сдавленные двумя досками кожаные меха. Селим оттолкнул Томаса к передней части лодки, где была небольшая скамья, установленная поперек корпуса. Над этой банкой помещался вал с деревянным воротом, похожим на ворот колодца. Из ворота торчала железная ручка, а от вала тянулись какие-то рычаги, зубчатые колеса и прочая непонятная сарацинская механика. Сам Селим орудовал большим камнем, подвешенным на протянутой вдоль корпуса веревке — как догадался Томас, нужным для того, чтобы уравновесить шаткую посудину. Кое-как справившись с грузом, араб прополз в заднюю часть лодки. Там обнаружились два коротких весла, которые Селим просунул в отверстия по бортам. Отверстия были заделаны кожаными фартуками, чтобы не просачивалась вода.

— Весла, чтобы управлять, — пояснял Селим. — А мельничные крылья, которых ты испугался — чтобы двигаться вперед. Когда я был маленьким, отец сделал для меня игрушечную ветряную мельницу. Если дует ветер, крылья крутятся, так? А если ветра нет и сильно повернуть крылья, они сами делают ветер, понимаешь? А ветер может двигать предметы… ну а потом я догадался, что если крылья изогнуть, они будут работать даже лучше.

«Какой же ветер в воде?» — мысленно удивился Томас, но вслух, понятно, ничего не сказал. Он смирно сидел на скамье, боясь шевельнуться — каждое резкое движение заставляло неустойчивую посудину качаться из стороны в сторону.

— Ты будешь вертеть рукоять, — продолжал Селим. — Она приводит в движение крылья. А я буду управлять. Сейчас закроем люк…

Селим плотно закрыл люк, тоже окруженный двумя валиками из промасленной кожи. В лодке стало совсем темно и очень душно — словно мгновенно кончился воздух. Томас сжал зубы, борясь с паникой.